— Что случилось?
— Я не знаю, — начало интересное.
— А что с тобой?
— Мне плохо, — книжка полетела на кровать, а я села ровно.
— Что значит плохо? Ты заболел, тебя обижают, что не так? — я чувствовала себя виноватой, я совсем забросила друга, и ему было наверно одиноко. — Это из-за меня? — осторожно спросила, страшась ответа.
— Нет, меня всего крутит, — я непонимающе смотрела на малыша и не знала, что все это означает. — И не спокойно так, спать не могу, да и магия сбоит. Ева, что со мной?
— Если бы я знала! — я обняла малыша, а потом уверенно решила действовать. — Значит так, у меня до обеда никаких дел, сейчас я одеваюсь, собираюсь, и мы идем гулять, давай полетаем, погуляем на море, уже можно купаться, и просто подурачимся. Как тебе? — он неуверенно улыбнулся, а потом видимо заразился моим энтузиазмом.
— А давай, а еще мороженое поедим?
— Поедим, — я вскочила, подбежала к шкафу и стала одеваться. У нас такой шкаф, что если открыть двери, ничего видно не будет, и можно смело переодеваться. Через пару минут я расчесывала волосы, хорошо, что в ванную я уже успела сбегать и там выполнить все процедуры. Я подхватила свою зачарованную сумку, метлу и была готова к выходу.
Чтобы мне было удобно, Шуршик принял другую форму, и вот что странно, ему пришлось потратить очень много сил, его аж шатало потом. Я осторожно взяла малыша на руки и, сев на метлу, продолжала поддерживать его. Летели мы не быстро, просто гуляли. Но я все больше хмурилась, мне не нравится эта слабость и это настроение. Что же с ним происходит? Ответ на этот вопрос я получила очень быстро.
Сначала мы залетели в город, съели по порции мороженого и еще несколько пачек взяли с собой. Заклинание стазиса, отдел для продуктов в сумке и мороженое можно спокойно транспортировать. Потом мы полетели к морю. Там, летая над волнами, мы дурачились. Я уже разворачивала метлу, чтобы вернуться к скале, где когда-то устроила цветник, но нас стало затягивать в портал, только очень странный.
Портал открылся в небе, и в него затягивало как в воронку. Я изо всех сил прижала малыша, чтобы не уронить, а он пытался перекричать ветер, который к моей стихии не имел никакого отношения, как будто потусторонний какой-то.
— Меня тянет в портал, отпусти и тогда сможешь отлететь и не попасться.
— Сейчас! — рявкнула взбешенная ведьмочка. В этот момент нас накрыло волной, и чтобы удержать малыша, которого у меня пытались вырвать из рук, и им это почти удалось, я отпустила метлу, разжала ноги, и оттолкнулась, удерживая Шуршика. Как только метла, которая и была моим средством к сопротивлению, перестала нам помогать, нас сразу утянуло в портал.
Из портала мы выпали… в спальне? Что за толстый колобок к нам подкатился? Я по-прежнему сжимала в руках Шуршика, который был без сознания. С нас текла вода, потому что волной нас накрыло, и часть воды затянуло в портал, так что намочили мы тут обстановку знатно. Но дело даже не в этом, а в том, что с Шуршиком что-то происходило, еще совсем недавно у меня на руках был малыш в образе зверушки, а сейчас все его тело окутано светом. Свет развеялся, и я даже 'кхекнула'. У меня на руках лежал ребенок, лет десяти, мальчик, с кудрявыми волосами рыжего цвета, с канапушками и в мокрой одежде. Это вообще, что сейчас было?
Я сделала шаг назад, не выпуская ребенка из рук, на всякий случай, потому что до этого я держала Шуршика, а значит, если думать здраво, это тоже он. Так вот, сзади было кресло, в него я и села, и плевать, что мокрая, у меня ноги подгибаются.
Сколько просидела в ступоре, не знаю, но успела замерзнуть и даже дрожать начала. И вот чудно, к нам никто не идет, кто нас сюда вытянул — не понятно, и куда сюда тоже, что с малышом неясно. Сейчас озверею, а хуже озверевшей ведьмочки может быть только озверевшая ведьмочка на тропе войны.
Воевать пока не с кем, поэтому еще держусь. Глаза у ребенка задвигались, ресницы задрожали, и вот на меня смотрят два глаза цвета янтаря.
— Ева? — тихо пискнул пацан, я только кивнула. — А мы где?
— Хороший вопрос. Шуршик? — ребенок кивнул, и то хорошо. — Скажи-ка дружок, а почему ты так выглядишь?
— Как? — он посмотрел на свои руки, вот именно, потом на ноги, а потом выдохнул и ахнул. — Мы в Изнанке…
— Колобок сушеный! — мы помолчали. Что говорить, не знаю, что делать, тоже, но делать что-то надо. — Шуршик, а тебе сколько лет?
— Десять, — отвечал этот рыжик.
— Ты совсем ребенок, а я тебя в Академии держала, гадина я, а не приемная сестра и друг.
— Ты самая лучшая, — не поверил мне малыш. А мне было мерзко. Мало того, что вытащила ребенка, так еще и забросила его, занимаясь своими делами. А он вот, совсем маленький, учился, занимался своими делами, еще и мне помогать умудрялся. Слезы сами покатились по моим щекам, это стыд жег глаза. Мне было невероятно противно от самой себя. — Ева, Ева, — и он, обняв меня за шею, начал плакать.
Пришлось брать себя в руки. И так мокрые, лишняя жидкость нам не нужна.
— Я исправлюсь, обещаю, у тебя будет и детство, и семья, и все, что должно быть. Только выберемся отсюда, — я вытерла свои и его слезы и решила, что пора действовать, а не слезы лить.
Для начала я обсушила нас. И вот что странно, дома мне стандартные заклинания давались с трудом, раньше вообще не давались, а сейчас, после кучи тренировок и упражнений, я тратила очень много сил и концентрации для самого простого. Тут же все вышло легко и просто. Вот что испытывают обычные ведьмочки, когда колдуют, как само собой разумеющееся, это невероятно.
Потом достала нам по пирожку, есть у меня такие в сумке, благодаря Нику. Он тогда притащил, а я заготовила, вот пригодились. А то Шуршик от нервов есть захотел, хотя он всегда кушать хочет, растет малыш.
А потом решили идти на разведку, пошли к единственной двери. Оказывается, мы были не в спальне, это как комната для прислуги, наверное, хотя по обстановке, это больше походило на реальные апартаменты. За дверью оказалась гостиная, и тоже пустая, вымерли тут все что ли? Из этой комнаты было уже две двери, одна в коридор, пока решили туда не ходить, а вторая в еще одну комнатку, вагон какой-то. Последняя дверь, открываем и нас собираются убивать, только и успели, что пригнутся.
Куда мы попали и где наши вещи?
Последняя дверь вела в спальню, где на кровати лежала красивая рыжеволосая женщина, но сейчас очень бледная, мокрая от пота и немножко рожающая. Это ужасно, за что Грань так над женщинами поиздевалась, пусть мужики рожают! В комнате был запах крови, боли и… смерти.
В нас швырнули огненным шаром, какой-то бородатый мужик, здоровый и сердитый. Возле кровати суетилась старенькая бабулечка, видимо повитуха, но наверно с магической составляющей.
Хорошо, что мы пригнулись. Но и Алекс может мной гордиться, я выставила шикарный шит, он и 'потушил' шар, который в нас летел. С позиции 'упал, отжался' мы подняли голову на кидавшего. На нас смотрел бугай с бородой и черными глазами, шевелюра тоже была черная, и весь он был черный, серьезно, его кожа была абсолютно черная.
Хочу домой, там такое не водится!
— Кто такие, и как сюда попали? — грозно взревел 'шоколадка', голос был под стать, нет, не черный, просто мощный.
— Блэйк, — застонала женщина на кровати, и мужик метнулся к ней.
Имечко ему подходит полностью. Родители юмористы, как есть черный и назвали 'черным'.
В тот же момент Шуршик подорвался и кинулся туда же, я даже поймать его не успела, при этом малыш выкрикнул:
— Алана! — что здесь происходит, кто мне объяснит? Вот черныш тоже не понял и опять ревет, как буйвол.
— Что здесь творится?
— Роды, Ваше императорское величество, — все, бабка — мой кумир. Она так дружелюбно и главное, абсолютно спокойно это сказала, что все поняли. Да, здесь роды, все, как и должно быть.
И парочка, вламывающаяся, и мужик, кидающийся огнем, и ребенок, который к кровати роженицы подбегает. Все, хватит разлеживаться, пришлось встать, а то несолидно. Да и вдруг у них тут не убирают, вон все обутые, а я чистая была.
