- Ааааа! - постанывал парень, - проклятые комары, помажь меня чем-нибудь.

 - Чем я тебя смажу? Здесь даже аптеки нет. - Девушка засмеялась и Майка узнала свою подругу.

- Марта, - крикнула Майка, - Джульетта моя любезная, это так ты любишь своего Ромео?

А вот здесь давайте, как говориться, прервемся на рекламу. В свете последних событий вам просто необходимо познакомиться с жизнью Марты и немного с ее семейным древом. Её маму звали Екатериной, и была родом из небольшого городка в Самарской области, где закончила школу, и рано выскочила замуж. Прошло меньше года, и ее брак лопнул. Она застукала своего мужа с женщиной намного старше себя. Не было никаких переживаний и истерик, она просто собрала вещи и ушла. Вскоре Екатерина познакомилась с приехавшим в отпуск морским офицером и начала жизнь сначала, переехав в Мурманск. Муж ее - Максим - оказался с секретом, он один воспитывал двухлетнего сына, мать которого умерла при родах. Сначала Екатерина испугалась, но постепенно привязалась к мальчишке и полюбила его всем сердцем. Максим часто уходил в походы, и они оставались вдвоем: читали книги, варили варенье и катались на санках. А когда через три года родилась Марта, их семья еще больше сдружилась. Брат лелеял свою сестренку, никогда не давал ее в обиду, короче, с первых минут жизни Марта чувствовала его заботливое плечо.

После окончания школы брат уехал в столицу и сходу поступил на филфак. Он с детства мечтал стать писателем, был жутким романтиком и его сочинения по литературе часто выигрывали всероссийские конкурсы. Одно пугало и настораживало родителей. В двадцать четыре года у него не было подружки. Совсем. Никогда. Ну, вы поняли. Он отшучивался в ответ на настороженные вопросы родителей: "Я еще не встретил свою единственную. Она меня где-то ждет!"

Два месяца назад к ним из нотариальной конторы пришло странное письмо. В нем говорилось, что Максим является единственным наследником некой Октябрины Ивановны, о которой тот и слыхом не слыхивал. Но у своего отца он узнал, что это его тетка, пославшая к черту всю свою семью и уехавшая куда-то в глухую деревню. Много лет о ней никто ничего не слышал, и вот "здрасте", нашлась. В конторе Маким выяснил, что последние два года тетка жила в доме престарелых и скончалась там от тяжелой болезни, перед этим составив завещание.

Посоветовавшись с женой, Максим решил отправить принять наследство своего сына, тем более тот как раз окончил университет. Учась на пятом курсе, он написал свой первый роман, который с небольшой коррекцией был принят в издательство. И теперь у него был контракт на новое сочинение. "Я поеду в деревню, подышу чистым горным воздухом и напишу чего-нибудь потрясающее, - с радостью принял он предложение, - а моя сестренка поедет со мной, что бы кормить, поить и обстирывать своего гениального братца".

Через две недели они были на Алтае.

 - Майка, а ты откуда здесь? - увидев подругу, входящую в перекосившуюся от времени калитку (Поваленный когда-то забор был подперт со стороны двора двумя бревнами) радостно воскликнула Марта. И не дожидаясь ответа, продолжала, - А мы наследники этого богатства. - Она, смеясь, показала руками на довольно ветхий дом, заросший сад и пустую собачью будку. Девушки обнялись, и Майка продолжила допрос.

 - Так здесь же тетка Октябрина жила. Ты что ей родственница?

 - Не я! Мой брат, - к подругам, на ходу надевая футболку, приближался парень, - знакомься.

 - Елизар! - протянул он руку.

 - Как? - удивилась странному имени Майка.

 - Елизар! - повторил парень, продолжая держать Майкину руку. - Это мой отец постарался.

- Майя! - ответила девушка и резко выдернула ладонь.

Она возненавидела его сразу. За слегка растопыренные уши, за полноватые губы, за мягкий, почти женский подбородок, прикрытый легкой щетиной, за необъяснимый контраст светло-русых волос с темно-карими глазами и главное за три родинки в ряд с левой стороны груди над сердцем, которые она успела заметить, пока он надевал футболку.

 - Представляешь, - продолжала щебетать Марта, - Елизар приходится этот Октябрине племянчетым внуком.

 - Мартуша, - перебил сестру Елизар, - сколько раз говорить тебе: внучатым племянником.

За забором раздался сдержанный вскрик, и звук разбитого стекла. (Это бабка Алена, подслушивающая разговор, от неожиданности разбила банку с цеплячьим кормом. Свершилось! Они встретились! Должен же настать конец этому двустороннему проклятью).

В отличие от Майки, Елизар, как настоящий писатель вел дневник, и в этот вечер в нем появилась такая запись: "Я никогда не видел такой красоты. Я чувствую себя мотыльком, который рвется в пламя ее волос, чтобы сгинуть там навеки. Ее глаза, зеленые, глубокие, манят, чтобы или заморозить или убить разрядом тока. Как прекрасно ее тело, об одном воспоминании о нашей встрече меня бросает в жар. Я умираю. Что за чувство? Влюбился я что - ли? ДА!!!"

А Майка в это время мчалась на лошади, которую бабка звала Чумой, прочь от дома. Она была похожа на фурию, злую и безжалостную. Бабка Алена пригласила новых соседей на ужин и теперь хлопотала на кухне. Майка сказала, что не будет ужинать, и готовить для этого Елизара ничего не станет.

 - А чего ты взъелась на него, ведь и не знаешь совсем, - пыталась усмирить внучку Алена.

 - Бесит он меня, и все, - крикнула Майка и умчалась со двора.

Она гнала лошадь несколько минут, до самого ручья, где соскочила с седла, упала на траву и зарыдала. "Ненавижу, ненавижу, ненавижу. Всех ненавижу, - била она кулаками по земле. Перед ней стояли лица всех парней, которым она готова была отдать себя всю и Елизар, с невинными карими глазами. - Не верю. Не хочу «. Майка вскочила и прямо в одежде бросилась в ледяной ручей. Истерика закончилась, но слезы продолжали бежать по щекам, смывая все дурные воспоминания, все ее грязные желания, все плохое, чего и не было в ее жизни, но о чем она так страстно мечтала.

Майка замерзла, но вылезать на берег не хотела. "Заболею и помру, - решила она и побрела по колено в воде по каменистому дну ручья. Чума тем временем почуяв свободу, потихоньку направилась к дому, оставив наездницу одну. Начинало темнеть. Майка очнулась от своих мыслей, обнаружила пропажу лошади и решила вернуться. И как это бывает, (и многие посчитают это предсказуемым) поскользнулась на мокрых камнях и охнула от резкой боли в лодыжке. На четвереньках она вылезла из ручья и добралась до дерева, вокруг которого валялись сухие, довольно крепкие сучья. Одна коряга вполне годилась для передвижения. Насколько она смыслила в медицине, перелома у нее не было, скорее всего, просто растяжение, но лодыжка болела, и наступать на нее было невозможно. Майка стянула мокрую рубашку и, как смогла, перевязала ногу, оставшись в коротком топе. Судя по сгущающимся сумеркам, ужин в честь соседей уже давно должен был начаться, и лошадь - предательница, скорее всего, добралась до своего стойла. "Бабка, наверное, там с ума сходит. Надо идти". Майка сжала от боли зубы, поднялась, хватаясь за воздух, и поковыляла вдоль ручья в сторону дома. Скорость, конечно, была еще та. Майка несколько раз останавливалась и отдыхала. К тому времени, как она добралась к месту, где оставила Чуму, было уже совершенно темно. Она похромала по тропинке, петляющей среди кустов и деревьев почти наощуп, и вдруг услышала фыркание лошади: "Чума, ты что ли?" - обрадовано спросила Майка, и в этот момент, споткнувшись обо что-то в темноте, кубарем покатилась в заросли лопуха, вспомнив по дороге лексикон железнодорожных рабочих, с которым познакомилась прошлым летом.

Выбравшись из лопухов, она поползла к месту падения искать свою клюку, и обнаружила лежащего поперек тропинки мужчину, об которого она и споткнулась. Глаза ее уже привыкли к темноте, и Майка к огромному своему удивлению, узнала Елизара. Он был без сознания.