— Чего вам надо! — Не сказал, а прямо рявкнул!

— Зачем же так!? Иван Фёдорович!? Мы просто поговорить пришли!

Не было в лице парня ни злобы, ни строгости. Почему-то вспомнилось лицо мамы, когда он порвал свою книжечку со щенком. Хкхе, дурь какая! Молчаливо посверлив взглядом визитеров с полминуты, наконец, выдавил: «Заходите». Пошёл на кухню. Заглянул в чайник — ну, да, так и должно быть, почти пусто. Сколько лет он наливает чуть-чуть, только на свою чашку. Набрал чайник почти до края и поставил на огонь.

— У нас к вам есть необычное предложение.

— Это как-то связано с моей… моим…

— Да, это из-за рака.

— Что вам сказали мои врачи? Кха-кха-кха… Опять заболело, пришла некоторая злость.

— Буду честен: удивлялись, что вы ещё живы. Но месяца три вам ещё давали.

— Вот гады! А мне сказали: «Около полгода». Чего надо!?

— Иван Фёдорович…

— Да говорите, это я не на вас. Так… На жизнь и вообще.

— Стране нужно, чтоб вы сплавали в один необычный рейс. Для вас он будет последним в жизни.

— …

— Ваша жизнь при этом закончится.

— …

— Это значит, что вы умрёте, может быть несколько раньше отпущенного вам срока.

— Я что, мало для страны дерьма перетаскал? Остался что-то должен?

Как-то на Ивана накатила апатия. Приходят, откровенно предлагают отдать жизнь зачем-то. Черте что… Последнее время внезапные перепады настроения случались с ним часто. Может, болезнь виновата?

— Если вы про удобрения, которые вам часто приходилось возить, то…

— Да! Да! Я про них!

— Что ж вы всё кипятитесь, Иван Фёдорович?

— А, — махнул рукой, — говорите быстрее.

— Меня зовут Гена, сказал КГБ-шник и прихлебнул чая.

«Издевается он, что ли? Я тут еле сдерживаюсь, а он время тянет», — думал Иван.

— Вы ничего формально не должны, но можете реально помочь. Причём, помочь не только миллионам незнакомых вам русских. Под незримой угрозой находятся и ваши внуки-правнуки. Я не сгущаю краски. Это не школьная политинформация. У нас в РАФике есть телевизор и видеомагнитофон. Мы привезли некоторые, так сказать, агитационные материалы. Если вы позволите, мы установим технику и вам всё покажем.

— Почему вы так самоуверенно, почти по-хамски себя ведёте? Вы мне в сыновья годитесь. Разговариваем на разных языках. Молодое поколение. Хотя, сын мой тоже со мной не особо…

— Вы задали риторический вопрос, но попробую ответить. На личном плане, я знаю что делаю. Понимаю важность задачи, которую мне поставили. Я реально отстаиваю интересы своего народа. А вообще… Вас бесит, что не испытываю чувства вины, как представитель власти, перед вами. Но власть поменялась! Я не представляю ту власть, которая требовала за копейки гробить себя заживо для непонятных целей! Те люди сейчас в трудовых лагерях картошку окучивают, и огурцы пропалывают, а особо злостные на шахтах уран добывают! Я пришёл к вам нормально договориться, не пробую использовать вас «в тёмную». Возьмите себя в руки.

В свои 57 лет Андроник был вполне ещё боевым мужиком. Подчинённые матросы считали его строгим, но справедливым. «Правда, сколько тех подчинённых на сухогрузе? А тут теряю контроль, как пацан. Да и этот, урезонивает, будто это я ему в сыновья гожусь. Непонятно. Обычно меня на эмоции не пробивало».

— Ладно, несите кассеты. Видик у меня есть. Всё ж, в Мурманске живу.

Чай пили много раз. Второй КГБ-шник, его звали Николай, сбегал в магазин, принёс простенькой закуски, и бутылки пива. На кухне нашлись два стакана и чашка. Хозяину выделили чашку. Так и сидели. Гена давал долго смотреть материалы просто так, но в каком-то месте останавливал и комментировал. Иногда Иван Фёдорович спорил. Гена его переубеждал. Пару раз доставал разные книжки, которых ребята принесли целую картонную коробку. Открывал, цитировал, давал почитать. Иногда переставлял кассету и показывал материалы в подтверждение или опровержение каких-то мыслей. Да… Не думал, что на старости лет всё представления, половина опыта могут быть пересмотрены, иногда развёрнуты на 180 градусов. Б..дь! Гады! Англичане, американцы, евреи, коммунисты! Всё — гады! Он даже несколько оттаял душой, проснулись какие-то эмоции. Тот Иван, вчерашний, не понял бы, почему Николай не принёс водки. А этот Иван понял, почувствовал. Ребята с ним действительно играют в открытую! Всё честно! Всё что они говорят — правда. Потому и пиво — его не пытаются опоить, охмурить, заставить подписать какую-нибудь хитрую бумажку, вырвать пьяную клятву.

— Я согласен. Что я повезу?

Спустя месяц сухогруз «Лаптев» спокойно плыл себе по Индийскому океану, никого не трогал. До Ормузского пролива оставалось всего 450 километров. И приспичило же 9-му флоту США выслать зачем-то эсминец для досмотра. За пару дней до этого «Лаптев» утопил катер пиратов. Быстроходный, большой. Человек 20 негров пошли на дно. «Лаптев» ничего не радировал, молча утопил катер, молча достреляли людей. Только капитан, улыбнувшись в усы, ехидно приказал матросу Петрову нарисовать краской рядом с названием сухогруза звёздочку. После разговора с Геной и принятого решения настроение Ивана Фёдоровича сильно улучшилось. И кашлял, и болело всё нутро, но… Появился смысл в жизни.

Молодой капитан эсминца «Коруэл» Роберт Колдсмит своим недавним повышением по службе был обязан случаю. Предыдущий капитан неудачно набил в баре морду сыну адмирала. Надо было кого-то ставить. А Роберт уже 4 года служил первым помощником на этом же эсминце. Теперь он исполнял обязанности капитана. Но! Нет у него уверенности в завтрашнем дне. Могут ввести в должность, а могут и нет. Обидно будет. Поэтому все две недели он рвал жопу со страшной силой. Старался делать всё по уставу, где нужно — осторожничал, с матросов требовал, что мог.

И вот теперь — такая лажа. Это ж надо! Дело насквозь гнилое, поэтому, конечно, его, именно его и отправили! Задание простое, до безобразия и стрёмное, до дрожи в поджилках. Приказано досмотреть и задержать сухогруз русских. Только не тех русских, что были нашими «друзьями» при Ельцине, а тех, что выкрутились и показали сначала фак, а потом и зубы. А мы, американцы, самый великий народ в мире, мы должны быть хозяевами других, никто не смеет нам перечить. Только вот беда, дело придётся иметь не с дикими индейцами с луками, а со Светлой Русью, пусть и не такой большой, как старый СССР. Вот и русская калоша: сухогруз «Лаптев». И чего тут досматривать? Прямо на палубе стоят танки, ракетные установки на гусеничном ходу (логично, мы ведь собираемся воевать с Ираком, а там пустыня, туда и везут русские эту военную технику), «Шилки», ещё какая-то техника. Всё это добро даже не зачехлено! Ну чего тут досматривать!? Что, с самолётов это было не видно!? По правилам надо за нарушение эмбарго арестовывать судно и препровождать. Только есть один неприятный момент. Русские вышли из всех международных договоров и организаций. Всех!! Даже ООН! Ну, объявили Корибута диктатором. Ну и что? Рыпаться в открытую против ядерной державы никому не хочется. Вот и ему, Роберту Колдсмиту, не хочется ни становиться источником 3-й мировой ядерной войны, ни лишиться шансов стать капитаном. Придётся быть вежливым, терпимым. Зачем я выбрал учить русский язык!? Шиит!

— Господин, предъявите ваши докз на военный груз.

— А чёрта лысого не надо?

— Вот?

— Фак ю, андэстэнд?

— Ви нарушайт эмбарго по поставкам оружия.

— Кто ты такой?

— Роберт Колдсмит, кэптэн…

— И я тоже капитан, ну и чё?

— …

— Мы с тобой оба капитаны, понял?

«Куда он клонит?» — подумал американец.

— Короче, видишь, на палубе стоят ракеты?

— Вот эти, на которые ви показывайт палцэм?

— Ну да, какие же ещё? Так вот, их у меня тут штук двадцать, как жахну, от твоего эсминца только бульбы по воде пойдут.

— Что ви себе позволяйт?

— Чё, чё, через плечо! Пойдём к твоему начальству говорить, не твоего это ума дело.

— У меня есть понолмочий!