— Госпожа, это наши агенты постарались! В этом дерьме ещё есть место успехам!

— Не уверена, что это однозначный успех. Кого вы будете теперь вербовать? Как наращивать разведсеть? Своими руками закрыли перспективные регионы. Думаю, что теперь на бунты мы их не сподвигнем.

— Как же так могло выйти, Андрюша, а?

— Маш, я не знаю, лапочка. Это был не мой сектор. Впрочем, у нас тоже несколько прошло. Но мало. Я не знаю.

— Хорошо, что не по Киеву, там папа с мамой.

— Не плачь, маленькая, по сводке, жертвы минимальны, тысяч по десять, примерно, в каждом очаге. Точно посчитают не скоро. Им теперь недели три по убежищам сидеть, пока радиация не спадёт.

Сеть выдала сообщение: «Благодарим за помощь! Рекомендуем поспать. Командование.» Но как тут уснёшь? Андрей зашёл на сервер военных потребностей. Может быть, есть что-то не совсем по его специальности, но близкое. Обнаружил заявку на операторов роботов-строителей. Не виртуальных! Это означало, что нужно будет присутствовать лично. Это его не вдохновило, но ради интереса глянул описание. Оказалось, что это набирают добровольцев в Терем. Разбирать завалы. Оказывать помощь. Дистанционно управлять не будет возможности какое-то время. Дело в том, что после ядерного взрыва, в зоне сильной радиации, не будет работать радиосвязь. «Терем — моя вина, я должен, Маша», — пытался геройствовать парень. Но Маша тоже прочла сообщение. Более внимательно.

— Тебя не возьмут. Читай: «После репродуктивного возраста», то есть, только для стариков. А для тех, кто будет ещё детей заводить — запрет.

— Но это по моей вине ракета дошла до Терема! Если бы я чуть быстрее развернулся…

— Андрей, перестань себя винить. Ты сделал всё, что смог. Я сама видела. Любимый, мне тоже очень жалко наших людей. Но это — война…

— Александр Владимирович, как так вышло? Зачем вы позволили уничтожить свои города? Ладно, мой Терем, так вышло. Сам дурак, зря выделывался, играл в самостоятельность. Теперь вижу: вы ушли в области вооружений далеко вперёд. Каюсь. Наши С-400В слабее ваших С-400М. И «Коровки» — сила! И прочее.

— Раскаяние принято. Но я не понял: с чего вы решили, что мы специально пропустили удары?

— Для меня, совершенно очевидно, что специально. Везде «Топоры» работали нормально, а там, где тройное перекрытие должно быть, вы работали один-в-один, и так вышло, что ракет не хватило: у «Трайдентов» восемь РГЧ, а у вас — семь ракет в одном «Топоре». На остальные города — не прошёл ни один враг. Мониторинг воздуха показал, что вы оставшиеся РГЧ, которым не хватало малых ракет «Топоров», «поджаривали» в ионосфере, БСРИ. Странно, так, экономили. И все города-страдальцы — из числа национально проблемных областей. И про шпионов-диверсантов на Руси я давно не слышал. Разве что на свадьбе с третьей женой Кармышова. Подозрительно, однако. А интересно мне знать не потому, что интересно, а потому что я должен чувствовать локоть, знать, чем дышит мой союзник.

— Правдоподобная гипотеза. Но — неверная. Не делали мы никаких глупостей специально. Семь ракет в одном «Топоре» диктует геометрия. Револьверный принцип. А БСРИ нам вывели из строя те, которые смогли. Вполне логично, что прибалты и западэнцы именно у себя все тропки знают, а не под Харьков поехали. Юревич, за прокол ещё получит. Дальше, помнишь, я тебе говорил, что слегка рискую в этой фазе? Оно так и есть. Я много средств воздушной обороны раздал всем вам. А у себя осталось мало, мы с горя работали тютелька в тютельку, а не выпендривались. Южмаш ракеты не печатает, как ФРС баксы. И так в три смены работает. Моя первая министерша, Лариса, вешается, Рубан стонет. Разве лучше бы было, если бы Китай не имел двух лишних дивизионов «Топоров»? Два дивизиона по три батареи, в каждой батарее — по три ПУ, в каждой ПУ — по семь малых ракет. Прикинь, сколько бы прошло?

— Не морочь мне голову загадками. Я считать умею. Уж точно — не три. Но всё равно, западные регионы выглядят подозрительно.

— Если бы я не был отмороженным, то обиделся бы на такие подозрения.

— А что мне думать? Учитывая, как ты давил бунты нациков? От Чечни до бывшего Таллина? Что теперь будет? В мире, я имею в виду.

— Нормально всё будет. Ничего непоправимого не произошло. Если учесть, что мы воюем. Враги теперь должны думать, что у них почти получилось, что они могут нас «догнать»: уничтожить. Что нужно чуть больше ракет, чуть сильнее стукнуть, чуть лучше работать с агентурой, что у них есть время. С моими людьми — тоже приемлемо. Плохо, конечно, что погибли люди, разрушены города. Но зато эта беда сплотила нацию. Как в Великую Отечественную. Соцопрос показал: все глубоко возмущены вероломством врага, осуждают, готовы воевать. Никто не подумает, что я мог так цинично поступить. Это ты у нас подозрительный и недоверчивый.

— Пост обязывает. А ещё что думаешь?

— Ещё этот удар врага сплотил СССР-Э. Союзники увидели, что мои оружейные поставки их реально защитили. И что я им чуть ли не последнюю рубашку дал: себе не хватило. А ещё я элэрки Филимоненко им дам, а себе буду землю чистить в последнюю очередь. М-м-м… Должны проникнуться.

— Ликвидаторы радиации? Это не байки? Нам дашь? Терем…

— В первую очередь. Ан-70 уже летит, везёт первые две установки. Только, будь любезен, обеспечь противошпионские мероприятия. Мне бы не хотелось…

— Обижаешь, Саня. Ни одна сволочь…

Рохлин не хотел сразу говорить о главном, слишком трудно это было. Таких потрясений он не испытывал за время своего правления. Хотя военное положение было введено, на месть врагов рассчитывали, но принимать удар всё равно больно. Поэтому важный разговор начался с второстепенного вопроса.

— Саня, мои раздолбаи виноваты. Пьяницы и злостные нарушители дисциплины. Им трибунал — самое меньшее. А лучше — расстрел на пирсе, только с корабля сойдут…

— Лёва, не надо.

— Ты не знаешь всего. Ты не знаешь причину, а я уже знаю, по которой «Коровки» вышли из строя. Я хочу их расстрелять. С доведением до личного состава остальных частей. По регламенту нужно было часть системы управления, других узлов, протирать спиртом после приводнения устройства.

— А они его!?.

— Да, водой, представь себе.

— Это пипец…

— Сам в шоке. Ёханый человеческий фактор.

— Спирт выпили, а раз так…

— Так точно, полковник. Когда уже твои тебе генерала дадут? Неудобно даже.

— А… Плюнь. Хочешь, скажу, чтоб за «Хвост дракона» сейчас и дали? Тебе будет приятнее с коллегой-генералом беседовать?

— Пожалуй, без разницы.

— Ну и ладно. Слышь, а не надо алкашей твоих расстреливать. Они мне пользу принесли. Их бы даже наградить, но…

— Спятил, коллега? Разгильдяев поощрить, а не наказывать!? Какой пример…

— Не, Лёва, правда. Я же волхв, хоть и начинающий. Я не смотрю на вещи прямолинейно. Тут как… Мы живём в Яви. Телами. Но в Прави нам сопоставлена тень.

— Астральный двойник, — Рохлин решил показать подкованность в эзотерике, что, впрочем, не произвело впечатления на Корибута. На него, вообще, сложно было произвести чем-либо впечатление. Он не был подвержен автоматическим реакциям. — Иногда так тоже говорят. Я бы предпочёл, если называть не по-старому, а по-современному, назвать это программной частью объекта. Человека. Не важно. Эта тень есть. Она видит мир лучше явной части, но не может действовать напрямую. Тень вынуждена корректировать действия своего человека опосредованными способами: через сны, необъяснимые импульсы, реакции, чувства.

— Тебе волхвы на небе заблокировали контакт с твоей тенью?

— Не знаю. Не думал в таком разрезе. Скорее «нет», чем «да». Там — другое. Да, так вот, возвращаясь к нашим разгильдяям. В Яви они вели себя по-разгильдяйски, но результат оказался хорошим, положительным, для них, для корабля, для флота, для народа. Следовательно, реально они принесли пользу. Пусть даже это заслуга их теней. А за это наказывать…