— Диктатор, если в ваших силах… мы были бы все вам премного благодарны… я бы ко дню спасения страны что-нибудь изобрёл… и на Коляду… и на Купалу… только сделайте, голубчик…

Больше всего это походило на старую картину из первой жизни, когда меня цыганчата облепили, но в это время цыганские бабы «работали», старались меня облапошить. Им это почти удалось. Нафиг! Дурные, неправильные ассоциации. Никаких аналогий!

— Врач, будем делать прямое переливание крови. У меня такая же редкая группа. Думаю, что литра ему хватит, и я выдержу. Только жгуты на ноги ему не забудьте наложить. Тоня, готова жизнью рискнуть?

— Готова. На всё го-г-г-готова! Фх-фх.

— Хм. Быть по сему. Сходим. Я без тебя ничего сделать не смогу. Я буду проводником, помощником, но только ты сумеешь узнать его душу. И только тебе, его жене, под силу вернуть душу в Явь.

— Покладите носилки на землю. Будем делать всё сразу. Когда литр отдам — отключайте. Лёха, ты за главного. Я могу прийти в сознание не сразу.

— Саня, может не надо? Эт самое, он же уже умер? Ты же не волшебник, чтоб оживлять?

— Не волшебник, только учусь. Но именно эту тему я знаю, Светозар просветил. Ну что, жена своего мужа, готова ль ты пройтись по Калиновому мосту? Последний раз спрашиваю.

— В ад готова пройти.

— В ад — не надо. Распусти волосы. Ага, правильно. Ложись подле меня. Рубан, потом как-то перенесёте наши тела. Ваньку пусть хорошенько заштопают, подключат ко всему, чему надо. Проконтролируй, чтобы тело было готово душу принять.

— Примерно литр перешёл к… гм, реципиенту.

Диктатор сделал пассы рукой над телом Чёрного. Вдруг, грудь начала вздыматься! Врач схватил руку за запястье, послушал вену на шее, удивлённо посмотрел на Диктатора.

— Пациент дышит и есть пульс.

— Он ещё вполне мёртв. Не обольщайтесь, доктор. Ещё грамм триста крови натечёт — отключайте и везите нас всех трёх в больницу. Лёха, поместите нас в одну палату. Крайне желательно. Всё, поехали! Смотри мне в глаза, Тоня.

Тоня глянула, увидела маленькие снежинки в зрачках Диктатора. И пошла за ними, провалилась в один из зрачков на тёмную дорожку. Там её подхватил Диктатор. Впрочем, там она воспринимала голое знание. Глаза, прочие чувства не работали. В этом состоянии она просто ощущала душу Диктатора, но так её не называла. Пусть будет: Александр. Он вёл её в причудливом мире. Они не держались за руки. Некие канаты, что ли, соединили их пупки, за эти канаты и тащил за собой Александр. Время в этом месте имело другой вкус, что ли. Трудно подобрать слово. Светлее. Вдали свет, более яркий, чем на предыдущем участке пути.

— Это Калиновый мост. Он соединяет Явь и Навь. Не замирай, нам ещё твою половинку искать.

У Александра возникла шальная мысль: заглянуть к предкам. Карман был рядом. Но проход забирал много силы. Совершенно неясно, как пойдут дела в Нави. Рисковать не стал.

На мосту Тоню пробрало: между Явью и Навью лежала пустота. Прикосновение к голому знанию имеет свои особенности: понятно всё, сразу и до конца. В Яви может быть душа и жить тело. В Нави может находиться душа, ожидая очереди. А между… Нет ничего. Очень жутко было даже думать о том, чтобы сойти, оступиться, упасть вниз, между. И нет никаких ограждений. Страшно.

— Душа Ивана бродит где-то здесь, по кромке Нави. Ещё девять дней будет бродить. Потом, перейдёт вглубь. Тогда — всё, не вернуть, ищи. Время будет иметь значение. Там, снаружи, оно тоже тикает, хотя ты этого и не слышишь.

Долго ли, коротко ли, но Тоня нашла. Только не Ивана, а кого-то. Другие души, родные. Не маленькие, не молодые. Просто — другие.

— Это ваши дети. Твои и Ивана. Души нерождённых детей. В этом месте законы Яви не работают, не удивляйся. Кстати, ты можешь попросить у них помощь.

Я не знаю, как именно попросила, но все поняли и разлетелись, как брызги, в разные стороны. Потом помню Ваню. Дети приволокли его на буксире. Труднее всего оказалось уговорить его вернуться в тело, ко мне, в Явь. Наверно, сама бы не справилась, дети дожали батяню. А затем Александр поволок нас обоих назад. Калиновый мост проскочили, как скорый поезд, дальше — темнота, забытьё.

— Ура… Пришли в себя… Двое..

— А почему шёпотом?.

— На всякий случай, чтоб не испугать..

— Ага, Диктатора испугаешь, как же..

— Терминатор! Молодец! Здорово, что ты тут! Вернулся! Дезертировать решил? А кто мне спину прикроет?!

— Олег, не так громко… В голове звенит..

— Санёк, и ты проснулся?

— Ты так орал, что и мёртвый бы проснулся.

— Гм. Следующий раз буду я пробовать оживлять, о, великий колдун.

— Эт самое, как ты мог?! Чуть было нас не бросил. Весь народ русский. Ради какого-то рядового. Сколько их гибнет везде… Зачем? Ты же у нас отморозок!

— Лёха, кажись, уже не совсем. У меня уже трое детей. Скорее всего, это постепенный возврат того куска, что Светозар отрезал. Чего у меня такая слабость?

— Доктор говорит, что ты многовато крови отдал.

— Как остальные?

— Чёрный пришёл в себя, как и ты. А его жена пока — нет.

— Ёп! Срочно. Найди расчёску из берёзы. Можно гребень, но это хуже. Если не найдёшь — найди резчика по дереву и пусть срочно изготовит. Эта расчёска должна быть отшлифована наждачкой, или ещё как, наилучшим образом, чтобы никаких задиров. Чё лыбишся? Это не бред больного. Это важно. Потом — ко мне. С этой расчёской. Это приказ, генерал Рубан. Срочно!

— Да, мой командир.

— Иван, ты как?

— Хреновато.

— Нужно напрячься. Кто-то должен расчесать волосы Тоне. Так расчесать, чтоб ни один волос не выпал. И ещё. Я в Правь выйти не могу, сил нет. Волхва рядом нетути, спросить — некого. А кто именно, должен расчёсывать берегиню после посещения Нави — я не помню. Её космы перенастроились на Навь. Но абы кто это править не может. Даже с материалом расчёски я не уверен. Рискнём. Если её сейчас не расчесать — душа зачахнет. Делать это нужно срочно. Короче, будем расчёсывать по очереди. Ты и я. Сколько сможем. Главное: ни один волосок нельзя вырвать. Делать будем не спеша и осторожно. Это — её жизнь, понял?

— Люди, где я?

— О, Тонька проснулась. Ура!! Как самочувствие, красавица?!

— Слабость, пить хочется, голова глупая-глупая.

— Это нормально, девять дней по Нави шарились. Мы еле-еле успели твоего Ваньку вытащить.

— Здравствуйте, товарищ Диктатор. Я вот, вам, апельсинчиков принесла.

— Товарищ Диктатор, голубчик, а я, в благодарность, так сказать, за спасение Терминатора, «Космического слона» придумал, пока общую схему, но проектировщиков уже загрузил работой. Через полгода хочу модель один к двадцати испытать. Выздоравливайте, а? Мы вас все любим…

— Тюрин, иди в… к ёжикам. Аллу люби. Мне «утка» нужна, или провожатый до туалета. Может, уже дойду.

— Подождите-подождите. Туалет подождёт. Вы же ничего не знаете. Элэл меня озадачил пучковой пушкой на «Спираль-2». «Космический слон» — это, как раз, туда карамультук. Олег меня заставил в шкафу решить противоречие зарядов. Про слона рассказал. Это была гениальная подсказка! Гениальная! Как Олег догадался? Мне и делать ничего не надо уже было. Как граната шарахнула, так я сразу всё придумал. А когда спецназовцы меня из шкафа вытащили, я быстренько на обоях всё записал, эскизик набросал. Боялся, что из-за суеты забуду. Постоянно ходили, спрашивали, отвлекали меня. Алла потом ругалась за обои. Глупо как-то, в квартире ремонт нужен. Там такой беспорядок, после тех бандитов!

— Санитарка! Сестра! Сестричка! Судно! Тюрин, пошёл вон.

— Маша, доченька, дай «утку» Диктатору. С вашего позволения, я продолжу.

— Тюрин, тебе не говорили раньше, что ты — шизик? Маньяк?

— Я - не шизик. Рубан не может мне для изготовления модели «Космического слона» предоставить некоторые компоненты. Нужна ваша власть. Или с нуля делать в Запорожье, или купить за бугром. Я составил спецификацию. Иначе мы не впишемся в пуск «Спирали-2». Не успеем завершить циклы разработки, испытаний. Делать у себя — долго. Предупреждаю сразу. У нас нет технологий. Корпорация СОНИ этой технологией обладает…