Нападающие понимали, что счёт пошёл на минуты. Милиция в СССР работала нормально. С милицией они бы справились, но время… Не сговариваясь, американцы, а это были действительно они, перешли к плану «Б». Та троица, что зашла в подъезд Тюриных, уже не «шифровалась», бросила «гробошкаф», достала из-под одежды оружие. Когда в дверь Тюриных полился свинцовый град, там уже была баррикада: холодильник, два кресла, диван, поставленный на одну из боковин. Что успели на скорую руку… Почему крутые вояки не вышли с открытым забралом на честный бой? Потому что профессионалы. Да, у них есть три пистолета. И всё. С той стороны прислали, надо полагать, тоже не пальцем деланых. Таких же волчар. Вон, уже гранатами швыряются, сволочи. Наверное, Ваньку гоняют. Больше некого. У Олега не возникло вопроса: почему Иван не пошёл к ним в квартиру. А зачем? Тут и так людей хватает. В подобных переделка они были много раз на учёбе и несколько — в Турции. Так что, сидим, ждём подмогу, играем от обороны. Алла на восьмом месяце, Лиза — на шестом. Это Олег в отпуск удачно съездил. Тоня не беременна, хорошая спортсменка, но что толку? А Тютя? Эта обуза почище Аллы будет. Запихал его в шкаф, от греха подальше, а он там сидит и скулит.

— Слышь, Тютя, ты над чем работал перед этим?

— «Ка-ка-касмическую черепаху» к МАКСу подключил. Собирался ещё…

— Глаза. Глаза! Покажи. Не, вроде не бредишь. Гхэ, а Земля она не только на черепахе стояла, там ещё слоны в середине были. Дверцу шкафа прикрой, всё лучше будешь защищён.

В СССР было непринято ставить железные двери. Замок и завесы долго не выдержали. После нескольких пуль в каждое нужное место, дверь вырвали. Рикошетов почти не было, стреляли метко. Грохот в подъезде испугал Тюрина. Он начал «плыть».

— Эй, Иван, ты чё?

— Не знаю. Что это так бамкнуло?

— Дверь вынесли, гады. Сейчас попробуют зайти, будем отстреливаться. Худо будет, если сразу начнут гранатами забрасывать. Я — не армянин. Это они наловчились гранаты выстрелами отбрасывать. Эх, чёрт, Алку твою послушал: «Может, обойдётся». Вишь? Ничё не обошлось. Ванну, сука, нам не дала в баррикаду поставить. А-а, стреляют, гады! Залезь в шкаф, чего высунулся?

— Олежек, мне страшно.

— Что, ты говоришь, изобретал?

— А? А-а… Да, ерунду одну. Ещё почти не начал. Элэл попросил к «Спирали-2», это будет новая модификация истребителя спутников, какую-нибудь пушку присобачить. Хотел пучковую.

— Стручковую? Горохом стрелять?

— Ну что ты… Нет, частицами. Протонами, электронами, любыми ионами не получается: магнитное поле Земли не даёт это делать.

— А что ещё бывает?

— Бах! Бабах!

— Тра-тата-та!

— Ик. Бывают нейтроны, нейтральные атомы. Их никто не отклоняет, но и разогнать нечем. А из чего это они по нам стреляют? Ик.

— Хрен знает. Не из «Макарычей», это точно. Не отвлекайся. Чем бы тебя, дурака, отвлечь? Говоришь, на Марс свою черепаху отправил? А чё наши не передавали, что к Марсу корабль послали? Должны были все уши прожужжать таким великим достижением русского гения. — Бах!

— Тра-та-та!

— Не на Марс! Не на планету. На корабль МАКС. Он ещё только через месяц стартует. На геостационарную высокую орбиту.

— А с пучками частиц моркови — что?

— И совсем тут морковь ни при чём! Не придумал ещё. Частица должна иметь заряд, чтоб её легко было разогнать, и не иметь его, чтоб поле Земли не отклоняло.

— А ты бери пример со слонов.

— Тра-та-та! Тра-та-та!

— Бах!

— Ёп! Патроны кончились. Где там твоя пукалка.

— Бах!

— А ты бери пример со слонов. Сорок кэмэ в час бегать могут, кстати. Шустрые, твари.

— А причём тут, слоны!?

— Как причём? Они, думаешь, серые? Нихрена. Они — красные! Потому что в пыли красной выпачкиваются. От насекомых всяких. Берегись! Граната!

— Жжах!

— Блять! Хватай пушку! Бежим! Срочно!

Мы с Рубаном были уже в машине, ехали к дому Тюти, когда по мобилке Лёхе доложили о ЧП. По моему указанию наша электронная промышленность освоила производство мобильных телефонов. Все что смогли — дисциплинированно «передрали» у буржуев, но дальше пошли сами. Первые изделия весили четыре килограмма. Но работали. Сейчас у Рубана и меня — третьи модели. Полтора килограмма. Можно использовать как вторичное оружие. Станций натыкали только по крупным городам, мобилки раздали только большим начальникам, но, даст бог, по охвату и телефонизации от Запада не отстанем. Про качество — пока молчу. Вернёмся к тому случаю. То, что доложили Рубану, я знал и так. Выход на программный уровень тут же показал высокую степень опасности для народа. Случайность, что Рубан заговорил о волошбе. Впрочем, это мало на что повлияло. Амеров уже перещёлкали без нас. До двора не доехал автомобиль милиции. Из него уже достали четырёх мёртвых пацанов. В брониках, с АКСУ-шками. Амеры метко стреляли. Во дворе стояло штук пять скорых, на каждом углу, на крышах, ещё много где торчали вояки в полном боевом. Судя по форме и погонам — курсанты спецназа.

— Боец, эт самое, позови старшего.

— Да, тащ герал-лейнант.

— Тащ ге…

— Отставить, докладывайте нормально.

— Поступил вызов. От наших, что в отпуске после Турции. Обнаружили диверсионную группу, нуждаются в помощи. Мы едва успели.

— Потери?

— Три «трёхсотых», три «двухсотых».

— Кто?!

— Чёрный Иван Васильевич, из наших. А ещё двоих я не знаю. Конторовские. Фамилии нужны?

— Хух. А Тюрин?

— Цел, но врачи говорят, что сбрендил. Про слонов каких-то чешет. А так — ни царапинки.

— Ладно, это потом, что с диверсами?

— Всех перебили.

— А как вы сюда успели?

— А мы двумя группами пошли. Первая, тревожная, на «Мишке», на ближайший школьный стадион сели. А вторая поехала в кунге. Но им работы уже не досталось.

— Саня, эт самое, может, пойдём раненых глянем?

— Пойдём, конечно, пойдём.

— Алла Борисовна, как же так? Я же вас предупреждал. Что б ни-ни. Как вы прозевали эту акцию?

— Я чувствовала, но думала, это из-за беременности. Я старалась!

— Ты мне пузом своим не закрывайся. В отличие от остальных, я тебя, гниль болотную, насквозь вижу. Тюрин цел?

— Да.

— Радуйся. Помни: на куски порежу.

— Саня, эт самое, чего это ты её так прессуешь?

— Лёха, не лезь под руку, потом расскажу.

— А, между прочим, я старалась! Это я вызвала милицию!

— Олег, это ты тут воюешь?

— А?

— Громче говорите. Его оглушило гранатой. Ничего серьёзного: мелкие царапины, пара неопасных осколков, но слышит пока плохо.

— Майор, а кто именно вас вызвал? Дежурному по штабу кто звонил?

— Кобзев Вася.

— Ага. Вася. Ты как?

— Нормально, тащ Диктатор.

— Скажи мне что-нибудь важное.

— Хм. Тютю выкрасть хотели. Контейнер в подъезде валяется. Крот есть где-то.

— Шпиона найдём. Выздоравливай. Вон, девушка, какая у тебя есть! Забыл, правда, имя.

— Маша, меня зовут Маша. Гляньте Ваню. Тоня убивается, Диктатор!

— Этот пациент умер. Критическая кровопотеря. Поздно нашли. Он аж на крыше лежал. Там бой принял. Осколками гранаты посекло сильно ноги. На руке татуировка натовская, группа крови. Первая, резус отрицательный. Хуже не бывает. Его кровь всем можно, а ему — только такую. Ни у кого нет такой. Пульса нет. Даже не мучили парня. Это — всё.

— Товарищ Диктатор! Миленький! Сделайте что-нибудь! Умоляю!! А-а-а!

— Тоня, Тонечка, успокойся, плачь, легче будет. Такая судьба. Твоего Вани больше нет.

— У-у-у! Нет! Не хочу жить без него! А-а-а!!

— Может быть, вы поможете, товарищ Диктатор?

Это сказала Алла Борисовна Финкерман. Диктатор удивился. Но разобраться в ситуации не успел. Подскочил вольтанутый Тюрин и тоже начал клянчить. Уж у него-то должен быть научный подход к миру! Или это его Алла заразила верой в потусторонние силы и загробный мир?