Нет смысла рассказывать всё подробно. За два месяца работы в своём районе мы уничтожили полсотни рыбаков: самые противные: могут запутать сетями — мучайся потом. У нас есть средство для борьбы. Нейлон мы режем ножницами, стальные противолодочные можем резать «плазмой». Но всё это хлопотно. Поэтому, рыбаков уничтожаем безжалостно! Все китовые не любят рыбаков. Потопили ещё около сотни разных балкеров, ролкеров, контейнеровозов. Пару лесовозов. Семь подводных лодок, десятка полтора разных боевых кораблей. Ещё пара десятков утопленных принадлежала к другим типам суден. Например: три круизных лайнера. А как, вы думаете, я должен относиться к этой веселящейся, жирующей братии? Я хорошо помню свою нищету и безнадегу в Северодвинске, отлично помню всё, что изучил в первый месяц в учебке Севастополя. Эти враги страшнее тех, что сидят в подводных лодках.
Домой перешли без приключений. Разминались по дороге, но без фанатизма. Начиная с середины Средиземного моря, вообще шли без атак: конспирация. Родная база, как мы тебе рады! Процедура овоздушивания, или удаления глицерина из каждой полости нашего тела. Обратный процесс проходит значительно быстрее. Больше всего времени занимает возня с лёгкими. Тем не менее, к вечеру все задышали нормально и нас поотключали от систем. Ночь мы были под наблюдением. Потом неделю шёл разбор «полётов», обобщение опыта. Причём, не только своего. Старшие инструктора рассказывали и показывали фильмы работы других групп. Практически ничего не скрывали. Это выгодно отличалось от времён старого СССР, с его шпиономанией. Тут шпионов уничтожали реально, а для своих — глупых секретов не придумывали. Куда ещё больший уровень допуска, чем у нас? Нам так и говорили: восьмая стая сработала так и так под Сингапуром, третья стая вернулась с восточного побережья США с ЧП: у одного «Дельфина», Рябова, при боевом выходе отказала система жизнеобеспечения. Замкнул основной аккумулятор, кислородный процессор на аварийном может работать только пару минут. Рябов по связи вызвал своего стажёра. Тот дал ему провод-удлинитель, Рябов подключил разъём к себе, и они оба доплыли до «Касатки».
«Хорошо, что кровь гоняет не какой-нибудь электронасос, а наше сердце, оно надёжнее. И этот случай показывает, насколько уязвим «Дельфин»-пловец без «Дельфина»-носителя. Ну, и без домика — «Касатки».»
Более того, происшествия и чрезвычайные ситуации доводили до личного состава с фамилиями. Это часто оказывались наши соседи по дому, по району, наши дети ходят в одну школу. Многие стажёры из нашего отряда. Разрешено обсуждать все вопросы службы без посторонних. Члены семьи — посторонние. Если быть более точным: члены семей тоже имели допуски определённого уровня. Кое-что им можно было рассказывать, нас постоянно инструктировали по этому поводу, но сильно жути не нагоняли. Непонятно, непривычно, беспечно. Но говорили, что такие установки идут с самого верха: воспитывают ответственность и инициативу.
Месяц отпуска: балдёж! Семья. Блин, а у меня уже два ребёнка! Пока я там рыб пугал, Света родила мальчика. У меня теперь есть сын! Ура!! Отдохнуть в полном смысле слова не вышло. Смена деятельности была, но… Младенцы, они такие хлопотные… И крикливые. Я уже и забыл, как это было с Машей. Может, моложе был, и это прошло как-то легче? А может, мне месяц отпуска не давали тогда.
Отпуск пролетел незаметно. Вернулся в Севастопольскую учебку. Мне официально присвоили звание инструктора, и я приступил к обучению своих будущих подчинённых. Такая вот демократическая схема работы: более опытные учат молодежь, с ней и идут в бой. Очень стимулирует качество обучения. Теперь я понял рвение наших инструкторов до конца. Я тоже гонял своих от и до. От их подготовки будет зависеть моя жизнь. Сам в перерывах между преподавательской работой осваивал «Касатку», в конце сдал зачёт по ней. У каждого инструктора был свой уклон, специализация. Мне лучше давалась техническая часть, поэтому я чаще преподавал устройство «Дельфина», технические особенности целей. Как-то, когда объяснял устройство круизного лайнера, Виктор Кривонос, старший брат того самого пацана, Андрея Кривоноса, задал неудобный вопрос: «Не слишком ли это подло, нечестно, топить гражданские суда?» Это была, в определённом смысле, проверка меня на зрелость, как руководителя.
— Я не бог и даже не Диктатор: всего не знаю. Выскажу своё понимание вещей. Ломать быстрее и легче, чем строить. Американцы исповедуют идеологию деградации личности, потакают слабостям и вредным привычкам, что аналогично «ломать». Наша ведическая культура отрицает свободу такого выбора, долго и трудно «строит» личность: прививает здоровый образ жизни, правильные привычки, мораль, постоянное обучение. Бой за идеологию мы проиграли в 1991 окончательно. Если действовать симметрично, играть по правилам врага, то поражение в войне неминуемо. Вот мы и партизаним, воюем асимметрично. Диктатор ввёл в обиход доктрину: стратегию изоляции для ликвидации несправедливого товарного обмена. Фактически, для разрушения неоколониализма. В Африку, прочие страны третьего мира, везут дорогую бытовую технику с высоким процентом добавленной стоимости, а к себе «золотой миллиард» завозит ресурсы и полуфабрикаты. Всякими акциями-шмакциями они могут выжимать из доноров всю кровь. Но мы им портим игру очень просто: пофигу у кого сколько денег, долгов, акций. Нет возможности получить никакого товара: ни продуктов, ни руды, ни леса — ничего! Например, где-нибудь в Африке американцы поставили своего диктатора-марионетку, туземцев переполовинили, вторую половину загнали на шахту и заставили за еду накопать им ценной руды. Загрузили на корабль. А он не доплыл. Утонул. Вот такую справедливость придумал Диктатор. Честно говоря, альтернативы данной стратегии не вижу. В лоб с НАТО воевать мы не в состоянии, уничтожить планету в ядерной войне — тоже не хотелось бы.
Молчат. Вроде поняли. Так потихоньку и набираю очки авторитета. Это тоже важно для командира, то бишь, меня.
Через неделю вёл боевое применение. Опять Виктор Кривонос: «А почему мы должны так осторожничать? Ведь возможно утопление раз в десять быстрее делать, если убрать из требований к работе «незаметность»? Пусть будет небольшой риск обнаружения, но помешать нам в затопленных отсеках никто не сможет!»
— Наша сила — в их незнании. Как только враги узнают способ нашего боевого применения — прощай количество, здравствуйте потери. Глубинные бомбы никто не отменял, отстроят чувствительность сонаров, увеличат количество боевых пловцов, будут ходить только полным ходом, что мы их фиг догоним. Может ещё что-то придумают. Какой вопрос — такой и ответ. Витя мне напомнил: вы ещё не работали в броне. Она применяется: в условиях противодействия вражеских боевых пловцов, угрозы применения глубинок, при агрессивном поведении акул.
Вес брони: 900 кг. Эта лишняя тонна на максимальной скорости почти не сказывается, на плечи в воде не давит. Но: очень сказывается на манёврах, разгонах. Ясное дело, одевается броня, там же, где и носитель: в воде. За занятия ребята вымотались капитально. Это ещё что! Пока что они работают на лёгких, пока можно отработать все навыки на малой глубине. После оводнения будут уставать больше.
После занятий меня вызвали по тревоге в спортзал. ЧП! Виктора Кривоноса вызвали на поединок уже четвёртый раз. Это мой взвод такую «тёмную» придумал. Забегаю — картина маслом: Виктор помятый, злой, глаза горят. Остальные стоят монолитной стеной, едины в сознании своей правоты.
— Придурки! Салаги! Какого чёрта!?
— Надоел он со своими вопросами! Переведите его в другой взвод! Почему мы должны отдуваться за него?!
— Тихо! Взвод! Стройся!
— У него пытливый ум, незамыленый глаз, есть смелость задать неудобный вопрос — это подарок для подразделения. А вы решили его наказать по-своему. Глупость — порок. Будем ее выбивать. Дисциплину никто не отменял. Через неделю по плану у вас и так были бы работы в броне, я просто поменял очерёдность. А вы фигнёй начали страдать. Теперь и я фигнёй пострадаю. Слушай вводную! Учебная тревога! Перехватываем цель ночью. На плавбазу бегом! Марш! Броню не забудьте одеть, двойной БК взять.
