Когда Янтарь, преподнес мне этот подарок, беспокойно заглядывая мне в глаза и пытаясь понять насколько мне это нравиться, Лесник заворчал, что, мол, зачем весь этот блеск и красота, которую за версту видно, но потом, глядя на меня в этом уборе, только одобрительно хмыкнул и махнул рукой. Рис же, восхищался открыто, но не преминул подпустить шпильку Янтарю, заметив, что такие подарки он раньше никому не дарил, и вообще это все похоже на свадебный наряд для Зимних Свадеб. Янтарь засмущался, но отметил, что и Рис никогда не ползал на карачках целую неделю, в поисках каких-то особых камушков и сроду ни над чем не просиживал, высунув язык от старания. Я не знала, как их и благодарить, ведь у меня ничегошеньки не было, поэтому я просто перецеловала их всех, оставив в легком обалдении. Судя по их лицам, ласка эта была для них полной неожиданностью. Может у них вообще такое не принято, как у некоторых земных народов? Но недовольными они не выглядели. Даже Лесник улыбался, глядя, как я верчусь перед гладким черным камнем, заменявшем мне зеркало. Я заметила, как он невольно дотрагивался до поцелованной щеки, будто вспоминая свои ощущения.

Итак, я ехала у Янтаря на руках, устроившись, словно птенчик в гнездышке. Орк поглядывал на меня сверху вниз и улыбался. Я видела, что ему вовсе не тяжело, да и то – после болезни, я так похудела, что напоминала куриный супнабор. На меня накатила вдруг такая нежность к этим существам, что слезы навернулись на глаза, такое тоже бывает после болезни, и я спросила:

- Ян, можно тебя спросить? Только сразу прости, если это неприлично. Скажи, а как у вас принято чувства свои выражать, вот, например, у нас друзья обнимаются, могут в щечку или в губы чмокнуть, а как у вас?

- У нас тоже обнимаются, но только самые близкие друзья и родные, а так, вот, когда приедем к нам, будут нас встречать, старейшины соберутся, и было бы очень вежливо и достойно, если бы ты вот так наклонила голову, – он чуть склонился, – и сказала: «Мирный дом, и я с миром!».

- Ага, это понятно, но я не про то, мне интересно, вот как у вас между друзьями? Вот если дружат парень и девушка…

Из зарослей появился Рис, и пошел чуть сзади, тихонько ворча и мыча – это он так пел на языке орков. Янтарь обернулся на него, в лице появилась досада. Скрывая смущение, он громко продолжал, отводя взгляд:

- Ну, если только дружат, то за руку здороваются: вот так, – он приложил свою лапищу к моей руке, пожимая предплечье у самого локтя, а если… не только…, – он замолк, нарочито возясь с подвернувшейся большой веткой.

- Ты его спрашивай, спрашивай! – встрял Рис. – Он у нас про дружбу с девушками все-е-е-е знает! На всех уровнях глубины… отношений! Знаешь, какой он порочный, у-у-у!

Через плечо Янтаря я взглянула на Риса: лицо его было притворно серьезным, а в глазах прыгали смешинки.

- Если ты такой праведник непорочный, – ответил Янтарь, досадливо морщась, – то чего ты на своей Белке не женишься?! Два года уже шуры-муры разводишь!

- Так, стесняюсь же! – Рис кокетливо завел глаза, подмигнул мне и, захохотав, исчез с тропы.

- Вот балбес! – сказал Янтарь, махнув рукой. – Совершенно невозможно с ним серьезно разговаривать! Но, правда, он добрый малый, и прекрасный воин! Знаешь, Лесник к себе сроду второй сорт не брал, я не о себе, не подумай, что я хвалюсь – но к Леснику в отряд все мечтают попасть, он первый боец среди орков!

- Не болтай, высший сорт! – донеслось спереди. – Смотри давай, лучше, скоро Пояс Масок!

Тропа вывела нас в другой участок леса. Заросли поредели, уступив месть чистому и светлому лесу. Деревья теперь стояли поодаль друг от друга, и засыпанный снежным ковром лес уподобился собору с бесчисленными колоннами. Сквозь тучи проглянуло солнце, и серебряный ковер вспыхнул, переливаясь мириадами искр. Лесник остановился на краю поляны, из-под руки обозревая открытое место:

- Ну, что скажете? Рис, ничего не нашел?

- Нет, мой генерал, все чисто!

- Янтарь, ничего не чувствуешь?

- Лес, как будто ничего, только тихо очень…

- То-то, что тихо! Ни птички ками, ни олхов! Маски близко! Ну вот Ян, начинается «своя ответственность». Командуй, отныне и до выхода из Пояса – ты комган шор!

Янтарь склонил голову в знак благодарности. «Комган шор» – звание, которое не имеет аналогов в нашей армии. Это что-то типа: «командующий операцией с чрезвычайными полномочиями». Янтарь опустил меня на землю.

- Привал! Рис – разведи огонь, Лесник ведет наблюдение.

Через час мы уже поели. Солнце снова скрылось за плотными серыми тучами, повалил снег. Мы уже собрались, тщательно забросав кострище снегом, как вдруг я услышала едва слышные всхлипывания. Я остановилась, прислушиваясь. Орки тоже замерли, звук, как будто, приближался.

- Что, что? – спросил Янтарь.

- Плачет кто-то!

- Я ничего не слышу!

- Я тоже! – сказал Лесник.

Все снова замерли в напряжении. Звук становился все громче, я разбирала жалобное бормотание и вздохи.

- Маски! – сказал Рис, указывая на противоположный край поляны.

Я посмотрела туда и увидела какое-то мельтешение цветных пятен с размытыми очертаниями.

- Спрячьте ее! – крикнул Лесник, и Янтарь повалил меня в снег, накинув сверху свой плащ.

Стоны и сокрушенный шепот становились все громче, мне казалось, что я разбираю отдельные слова. Множество голосов, не-то женских, не-то детских, перешептывались и жалобно вздыхали. Меня окатило волной такой безнадежности и тоски, что защемило сердце: « Ох, ох, как холодно, как грустно и темно… Мы потеряли его, мы никогда больше не найдем его!!! Мы хотим умереть… Где же он, где наш господин! Как его имя…». Казалось, я попала в круг безнадежно скорбящих по умершим. Стоны раздавались тут и там, перемещаясь вокруг меня.

«Ох, смотрите, опять бродячие деревья…ох как холодно, даже деревья уходят… Как грустно! О, что это! Смотрите, здесь человек, человек!» Они оживились, голоса зазвучали громче:

«Он скажет нам, он скажет нам!!! Люди знают имя господина! Человек, человек, посмотри на нас, посмотри! Мы так страдаем, пожалей нас!». Я медленно поднялась, и, откинув плащ, увидела прямо перед собой нечто, от чего потеряла дар речи.

- Да что ты делаешь!!! – в ужасе зашипел Янтарь. – Они прямо тут! Они же увидят тебя!!!

- Поздно, Ян, они ее увидели!

- Тихо! – сказала я. – Они меня сразу увидели. Потише, они говорят со мной.

- Я ничего не слышу! – недоуменно сказал Лесник. – И что же они говорят?

«Скажи нам, человек, пожалуйста, скажи нам имя нашего господина! Ты же знаешь, человек!»

- Они спрашивают имя своего господина, – сказала я оркам.

- Червец его знает, что такое! – сказал Янтарь, нервно водя натянутым луком.

Маски приближались. Это было дикое зрелище: в воздухе парили разноцветные человеческие лица. Здесь были старики и дети, женщины и мужчины. Все они были яркие и блестящие, будто отлитые из цветной пластмассы. Глаза их были закрыты, а губы плотно сжаты, по краю лиц струились длинные пряди волос, они колебались в неподвижном воздухе, точно водоросли в волнах. Головы эти внезапно исчезали и неожиданно появлялись в другом месте, будто прыгая сквозь пространство.

- Да кто же знает, кто их господин! – чуть не плача сказал Янтарь.

- Спокойно, думаем! – остановил его Лесник, аккуратно накладывая стрелу на свой огромный черный лук. – Это маски турса. Что такое «турс», может это имя собственное? Так скажи им, что его имя Турс, хуже не будет.

- Турс! Его имя Турс! – крикнула я.

Голоса взвыли, приобретая капризную истерическую окраску:

«Ты издеваешься, человек! Зачем ты так с нами? Будто не знаешь, что турс всего лишь праздник, праздник нашего господина! Как мы были счастливы в этот день, ах как счастливы! Теперь же мы спали, и во сне потеряли имя своего бога. Гадкие люди, вы знаете, знаете и скрываете его имя! Мы помним, помним, вы все знали его имя, когда он был с нами! Скажи, скажи нам, а не то мы возьмем его у тебя из головы!!!».