Жарко запылал костер, мы обсушились и похлебали горячего супа. Хотя нам и опостылела неизменная рыба, но мы так соскучились по горячему, что уха казалась верхом кулинарного искусства. После еды я почувствовала, что глаза закрываются сами-собой. Друзья заметили, что я падаю, и быстро устроили теплое ложе. Под их негромкие голоса я уснула, с головой укутавшись в плащ. Проспала я весь день и половину ночи. Открыв глаза я увидела силуэты Фатти и Змейки Ли. Они сидели неподалеку от прогорающего костра и самозабвенно целовались. «Надо же!» – подумала я, и мне стало радостно и спокойно. Стараясь не производить никаких звуков, я приподняла голову и огляделась. Рядом со мной, голова к голове спал Иней. Он лежал на боку, положив голову на раскрытую ладонь. Лицо его расслабилось, губы приоткрылись. Колеблющиеся оранжевые отблески мягко освещали его черты, и Таго походил на спящего ребенка. Мое сердце наполнилось нежностью, и я с удовольствием вспомнила нашу встречу у моря. Он любит меня! Хотя главные слова еще не были сказаны, меня наполнило восторженное предощущение счастья. Полежав еще немного, я окончательно убедилась, что больше уже не засну. Я негромко покашляла и зевнула, предупреждая, таким образом, наших голубков, что они больше не одни. Я встала и усмехнулась, видя как Змейка Ли и Фатти в одно мгновение оказались на пионерском расстоянии друг от друга. Судя по тому, как Фатти деловито ковырялся в дровах, дело было серьезное: чтобы наш блудливый Ястребок так стеснялся – это что-нибудь да значило!

- О, Мар-Мар проснулась! – живо приветствовал он меня. – А мы тут как раз гадали, как же тебе удалось вернуться? Расскажи, а?

Я подсела к ним. Змейка тут же сунула мне в руки чашку горячего чая и уселась подле, внимательно прислушиваясь. Я рассказала им, как дело было. Пока я говорила, Миррир все больше и больше напрягалась. Когда я рассказала о нашей сделке с Танаретом, в ее голове вообще произошло что-то странное: она одновременно слушала и страдала от чего-то невысказанного. Эта борьба происходила в ней на протяжении всего моего повествования. Я рассказала все до конца и начала отвечать на бесчисленные вопросы Ястребка, сыпавшиеся из него как из рога изобилия. Особенно потряс его, конечно, Бывший Бог. Он хотел знать о нем все! Пока я отвечала ему, Миррир молча сидела, ковыряясь прутиком в костре, видя, что беседа затягивается, она встала и принялась бесцельно бродить около огня. Она была в смятении. Наконец Фат выдавил из меня все что можно и застыл, уставившись в одну точку, переваривая сенсационную новость. Змейка улучила момент и подошла ко мне, будто, между прочим:

- Там в лодке твои вещи остались. Пойдем, мозет тебе что-то нузно? Фат, слышишь, мы до белега дойдем!

- А? Да, конечно, только поосторожнее там, шею себе не сверните! Кстати посмотрите, не смыло ее?

Мы взяли фонарь и начали пробираться по каменистому берегу, петляя между обломками скал. Когда стоянка скрылась из вида, Миррир потушила фонарь и пошла впереди, шепотом корректируя наш путь. Мы вышли к берегу, залюбовавшись предрассветным океаном. Он почти успокоился, и волны превратились в гладкие ленивые валы, блестевшие словно масло, под светом двух лун. С лодкой ничего не произошло. Она лежала далеко от берега, надежно укрытая парусиной на случай непогоды. Пока мы добирались, небо на востоке начало сереть, и все окружающее приобретало странные расплывчато-трепетные очертания. Я раскопала свои вещи: сундучок с одеждой, да всякую мелочевку. Миррир молчала, но я чувствовала, что она хочет, и никак не осмелится заговорить. Я уже собиралась сама спросить ее: в чем же дело, когда она все-таки решилась:

- Мала, ты знаешь, мы с мастелом Таго много говолили, когда еще на колабле плыли, и потом тозе. Так вот, Мала, я люблю его!

«Опаньки! Вот это номер!» – подумала, обалдевая. – «А что же с Ястребком тогда?».

- Да, и он ко мне не лавнодушен!

- Это что, – спросила я, пытаясь собрать разбегающиеся, от такого внезапного откровения, мысли, – это он тебе сам так сказал?

- Да, сказал. Он сказал, что хотя Князь Уккский и пытается стлоить что-то невозмозное, он холоший палень, только запутался немнозко!

Я опустилась на борт лодки, вытирая внезапно выступившую испарину.

- Фу-у-у! Так Иней сказал тебе, что тебя любит Ястребок?

Она смутилась еще сильнее.

- Ну да, мастел так сказал. Я, конечно, не увелена, но все зе…

- Черти бы драли твой всеобщий язык! Учите орковский, ну или русский, что-ли! Рехнешься с вами! – сказала я с облегчением. – Так, ну я рада за вас, а я-то тут причем?

- Дело в том… – проговорила она, запинаясь, – что Маг – Наместник Таналет нанял меня убить Князя Уккского, Целителя Дола и доставить к нему колдунью Малу с Земли Дола.

Она подняла глаза, ожидая страшной реакции.

- Ну, мы догадывались. Или ты думаешь, что вы, киллеры, затейливей всех на свете? Эх, куда вам, наивным, до бразильских сериалов! – я развеселилась, глядя, как Миррир удивленно таращит желтые глазищи.

- Но это еще не все! Тепель Фат и Таго отпустили меня, и я долзна исполнять контлакт. Но Таналет, получается, пелезаключил контлакт на этих людей, так что-ли? Я что-то запуталась узе!

- Ну да, он обещал оставить в покое Таго и Фатти, если я совру на Совете Магов – Наместников. Я свои обязательства честно выполнила. Ах, он, сволота поганая! – до меня вдруг дошло. – Он же не рассчитывал, что ты это узнаешь! Я бы, значит, их отмазала, а ты бы, тем временем, делала свое дело! Вот тварюга, гад! – меня затрясло.

- Стой, Мала! Получается, он допускает Двустолоннее Налушение Договола! Налушение с Исполнителем и с Объектом! Вот здолово! – она захлопала в ладоши.

Видя, что я ничего не понимаю, она нетерпеливо объяснила:

- Конец контлакту! Закон Договолов гласит: «Налушение договола в отношении Заказчик – Исполнитель по вине Заказчика, ведет к лазлыву контлакта с сохланением платы». А налушение Заказчик – Исполнитель – Объект позволяет тлебовать неустойку. Если Заказчик отказывается платить неустойку Исполнитель вплаве убить Заказчика!

- Аминь! – сказала я.

Миррир подошла ко мне и взяла за руку, пристально глядя на меня своими демоническими чуть светящимися очами.

- Мала, я так счастлива! Если бы мне плишлось исполнить этот узасный контлакт, я бы тозе… я бы покончила с собой. У меня никогда ничего подобного не было! А тепель у меня есть все: любовь…длузья… Мала, ты будешь моим длугом?

- Змейка Ли, мы уже друзья! И я горжусь тобой, я понимаю, что стоило тебе это признание!

Мы пошли обратно, и путь наш озаряло румяное, свежее после сна солнышко. На душе у нас тоже было свежо и радостно.

Таго уже проснулся и встретил меня таким сиянием глаз, как будто увидел продолжение своих грез. Мы позавтракали остатками вчерашней трапезы и стали держать совет, как нам быть дальше. Пришлось повторить свой рассказ снова. Таго слушал, сузив глаза и плотно сжимая губы. Когда он слышал имена Танарета и Истатука, на скулах его перекатывались желваки, и ноздри раздувались как у рассвирепевшего буйвола.

- Надо предупредить колдунов Верна. Теперь наши дружки просто рвут и мечут! Уверен, над башнями уже небо разъело от их камлания! Если они нас найдут – то нам неминучая крышка: два Мага – Наместника, да еще в ярости – это вам не мышиный хвостик! – говорил Фатти. – Одна надежда: это твой Кронатокаль.

Едва Фатти произнес последнее слово, как на нас накатила тугая волна воздуха, по острову пронесся едва слышный шепот.

- Не трепи это имя без дела, глупень неумолчный! – зашипел Таго, пригибаясь к земле

Фатти испуганно завертел головой, а Змейка Ли вообще, побледнела так, что кожа ее стала нежно-розового цвета. Все притихли, съежившись в ожидании, но ничего не произошло: шелест затих, вибрация воздуха прекратилась. Мы посидели в тишине еще немного, дергаясь от каждого шороха. Змейка пришла в себя, и в полной тишине отвесила Ястребку такую плюху, что тот с жалобным возгласом свалился наземь.