Законченному альбому не хватало только обложки. Ее сделал фотограф Андрей «Вилли» Усов, оформлявший в то время все альбомы «Аквариума». На берегу Финского залива был найден особо неуютный пейзаж, виолончелист Гаккель раз за разом входил в кадр, а фотограф снимал его с разных точек. Были идеи использовать в оформлении снимки Гребенщикова на нудистских пляжах – тогда этого делать не стали, но в переиздания альбома эти фото вошли. А вот названия группы не оказалось ни на каком варианте обложки. Равно как и изображения остальных участников.

Борис Гребенщиков: Я не помню, почему появилась идея, что нельзя всю группу на обложку. У нас, собственно, нет ни одной обложки, где была бы вся группа, потому что мне всегда казалось, что это как-то суеверно, вредно. Как только мы снимали всю группу, группа сразу… разваливался этот состав. Поэтому я старался этого не делать. И поэтому мы просто выехали с нашим фотографом, с Вилли, на берег Финского залива и сделали там два десятка фотографий, и, когда он их обработал, получилась как раз достаточно яркая, впечатляющая обложка. Я попросил Сережу Пучкова, нашего тренера, сделать надпись по-китайски, вот и все. Вилли вклеил буквы «Радио Африка», так все и получилось.

Последними ударами колокола альбом «Радио Африка» попрощался со слушателем. Через несколько дней в кафе-дискотеке «Кубик Рубика» альбом был представлен коллегам по рок-клубу – и встречен бурными аплодисментами. К этому времени Гребенщиков уже наладил его распространение на катушках.

Борис Гребенщиков: Я закупал у Вилли по… чтоб его поддержать, по-моему, по десять копеек… Он мне делал штук двадцать комплектов фотографий, и потом мы сидели – Тит у себя дома клеил, с цветной бумажкой на катушке, а я у себя. И потом мы, по-моему, рублей по семь это дело продавали.

На следующем альбоме «День серебра» «Аквариум» вновь радикально изменился. Авангардные эксперименты на время были отставлены в сторону, музыка стала лаконичной и изысканной. «Аквариум» еще не однажды изменится и изменит музыку вокруг себя, но все это уже совсем другая история.

– После смерти Юрия Владимировича Андропова Генеральным секретарем ЦК КПСС избирается Константин Устинович Черненко.

– Социалистические страны во главе с Советским Союзом бойкотируют XXIII Олимпийские игры в Лос-Анджелесе.

– Светлана Савицкая первой из женщин выходит в открытый космос.

– Начинается матч на первенство мира по шахматам между Анатолием Карповым и Гарри Каспаровым.

…а в магазинах фирмы грамзаписи «Мелодия» советские любители популярной музыки могут приобрести грампластинки со следующими песнями:

Алла Пугачева – «Айсберг», группа «Круг» – «Каракум», группа «Земляне» – «Трава у дома».

Первый анекдот про нового генерального секретаря: «Почему Брежнев встречал гостей в Кремле, а Черненко – в аэропорту?» – «Потому что Брежнев питался от сети, а Черненко – от батарейки». Действительно, больше ничего не изменилось. Страна будто вернулась на два генсека назад. При Андропове все чуть-чуть зашевелилось – временами было даже жутковато. Начали бороться с прогулами – то есть отлавливать людей в кинотеатрах и магазинах во время обеденного перерыва. Сверху тоже чистили – за полтора года со своих постов полетели тридцать семь первых секретарей крайкомов, обкомов и республик, а также восемнадцать союзных министров. Но дохлая лошадь советской экономики пришпориванию больше не поддавалась.

За шесть с лишним десятилетий советской власти были изрядно растрачены и природные, и человеческие ресурсы – возможностей для нового рывка просто не было. К тому же железный генсек отнюдь не отличался железным здоровьем. На все мероприятия природа отпустила Андропову два года и четыре месяца. Впрочем, сменивший его Черненко продержится на престоле всего год и месяц. И на нем «гонки на лафетах» завершатся.

Была и еще одна тонкость: в стране успело вырасти поколение, которое было не то чтобы против режима, а как-то параллельно ему. Вослед «шестидесятникам», пытавшимся как-то окружающую жизнь реформировать, пришли «семидесяхнутые», которым советский быт был вообще пофиг. Контакты с официальной реальностью ограничивались просиживанием штанов на работе. А вся энергия уходила у кого в турпоходы с гитарой, у кого – в живопись по подвалам, у большинства – в алкоголь…

Самые отмороженные выбирали работу, которая не приносила денег вообще, но зато и времени не отнимала. «Поколением дворников и сторожей» назвал себя и своих друзей питерский сторож Борис Гребенщиков. Сторожа эти были непростые – они собирали пластинки, слушали чужую музыку и писали свою. Виднейшим человеком в той компании был Михаил Васильевич Науменко. Самого себя он называл Майком.

Майк Науменко: Я не знаю, откуда берется творчество. Много веков люди пытались в этом разобраться. До конца непонятно, откуда оно берется. Изнутри? Не знаю. А насчет света в конце туннеля… Если он будет – хорошо, не будет – немножко хуже, но тоже неплохо. Проживем и без света. Хотя хочется, конечно, чтобы он был – свет впереди.

К 1984 году в активе группы «Зоопарк» был один студийный альбом «Уездный город N». Два сольника были на счету самого Майка: «Сладкая N и другие» и «55». Плюс совместный альбом Майка и БГ «Все братья – сестры» и ужасно записанный концертник «Зоопарка» «Blues de Moscou».

Группа существовала три года, и ее лидер пользовался среди немногочисленных русских рокеров непререкаемым авторитетом. По сути, он сформировал новый поэтический язык российского рок-н-ролла – точный, неметафоричный, при этом гибкий и напрочь лишенный какого-либо пафоса или зауми. По музыке это был грязный и энергичный рок-н-ролл – в лучших образцах добитловской эпохи.

Группа триумфально выступила на открытии Рок-клуба и на первых двух рок-клубовских фестивалях. Правда, на втором им достался всего-навсего приз зрительских симпатий. А лауреатами стал бит-квартет «Секрет», которому Майк помогал, как мог. «Секретовцы» исполнили на фестивале «Мажорный рок-н-ролл» Науменко, а потом сам Майк вышел на сцену и спел с ними свою песню «Лето».

Первый трек с альбома «Белая полоса» – «Я люблю буги-вуги» – тоже обрел всенародную популярность именно в «секретовской» версии. Песня была позаимствована Майком у его любимой английской группы «T. Rex». Чего сам музыкант никогда не скрывал. Майк взял ее с альбома 1977 года «Dandy In The Underworld», там она называлась «I Love To Boogie». Кстати, это был последний альбом, записанный лидером «T. Rex» Марком Боланом. Вскоре он погибнет в автокатастрофе. Ему было тридцать лет.

…

Итак, Майк работал сторожем. Он не закончил Ленинградский инженерно-строительный институт, сумел избежать армии, но о приличной работе, понятно, речи не шло. Зато бригада сторожей у него была знатная! Бок о бок с ним трудился виолончелист «Аквариума» Всеволод Гаккель. А другой «аквариумист» – Андрей «Дюша» Романов – был у них бригадиром. Он вел график прихода-ухода коллег-сторожей на работу, расписывался в ведомости на зарплату и так далее. Дюши не стало летом 2000 года, но его воспоминания о том времени и о Майке были записаны и сохранились до наших дней.

Дюша Романов: Что отличало Майка от многих рок-н-ролльщиков тех времен? С ним было не только приятно выпить, не только поговорить, но еще и вместе работать. Редчайший случай. Место называлось «Химфарм-завод»… Завод, который делает наркотики, «колеса», и все сопутствующее этому. Приходят парни с гитарами охранять пункт… Эти парни, не выпивая водки полдня, пели песни на весь химфармзавод, шалили, как могли, и веселили публику.