– Ну кто там есть?

– Ну там есть такой нормальный человек…

– Что ему привести?

– А вот он любит Толкиена, он любит панк-рок, или там регги, или что-то еще…

Таким образом мы получали информацию.

Такие знакомства, конечно, не могли не привлекать внимания кого положено.

Борис Гребенщиков: Одно время возле моего подъезда постоянно стояли черные «Волги». Просто все время. Вот что было достаточно стремно. Но жизнь есть жизнь, что делать?

(Ухмыляется.)

Забавно, что приходится об этом рассказывать. Как только собиралось больше двух человек, было понятно, что стукач уже наверняка есть. И поэтому все разговоры велись достаточно открыто, но при этом каждый в принципе отдавал себе отчет, что его слова могут быть донесены. Поэтому все говорилось как-то так, на пальцах.

…

Еще одна проблема, которую при записи «Радио Африка» приходилось решать постоянно, – это поиски инструментов. Кое-что было у самих, но очень немного. А так хотелось мощного, насыщенного звука, в первую очередь – клавишного! Позже Гребенщиков в одном из интервью обмолвится, что «новая волна» – это прежде всего большие деньги. А денег не было. На концертах в Питере зарабатывали несерьезно – но зато за них и не винтили, как в Москве.

Борис Гребенщиков: В Питере никто не брал денег за концерты. А если и брали, то речь шла о суммах в десять рублей, за которые даже менты брать не будут. Мы ездили зарабатывать деньги в Москву, в Питере ничего нельзя было сделать.

Поэтому инструменты приходилось доставать у знакомых. Даже такие, которые требовались на одну-две песни.

Борис Гребенщиков: До этого у Тропилло был строгий график. Мы начинали записывать альбом и каждый день туда ездили во внеурочные часы. Приходили и писали: вот сегодня это, сегодня это, и так подряд. А тут так получилось касательно «Африки», что мы какими-то кусками ее писали. Сначала одно, потом другое, потом я понимаю, что нужен Ляпин, поехал к Сашке, вытащил его, показал ему, какие песни мы делаем. И был такой… был поток разных музыкантов, потому что где-то один басист сыграл, где-то другой, где-то было что-то еще.

«Радио Африка» была записана в крайне хаотических условиях. К тому же мы проводили все время с Курехиным. Ночью нам приходило что-то в голову, и по утру мы ехали в такси, забирали у кого-то электронные барабаны, за ночь он кому-то дозванивался, у кого они есть. На день берешь этот барабан, вписываешь четыре ноты, отвозишь их обратно. Потом едешь за Ляпиным, потом едешь за кем-то еще или, там, басиста вытаскиваешь. И так вот она клочками записывалась.

В песню «Время Луны», например, решили воткнуть синтезаторы – чтобы получилось как у английской электронной группы «Orchestral Maneouvres In The Dark». Сейчас уже никто не вспомнит, что это была за клавиша и где ее нашли – но нашли в последний момент и воткнули. И песня получилась.

Борис Гребенщиков: Общая идея была, что это должно звучать как OMD, но за неимением возможности достать хоть какой-нибудь синтезатор, мы все-таки какую-то клавишу достали, у кого-то там заняли на одну ночь, быстренько записали…

При записи песни «Время Луны» в группе впервые появился басист Александр Титов. Он с ходу сыграл свою партию и закрепился в «Аквариуме» на долгие годы, а до 1986-го параллельно играл еще и в группе «Кино». В середине 1990-х, после записи «Снежного льва», Титов остался в Англии, но до сих пор, когда «Аквариум» выступает в Лондоне, старый басист выходит с ним на сцену.

…

Рок-н-ролльная среда Питера отнюдь не была такой дружной, какой кажется сейчас. Но друзья у «Аквариума» были. В первую очередь – Майк Науменко и младший товарищ музыкантов Виктор Цой.

Борис Гребенщиков: Точно могу сказать, что песня «Мальчик Евграф» появилась в такси, по дороге к Витьке Цою. Мы купили мешок вина и ехали к нему выпивать, потому что в то время мы ездили к нему выпивать каждые выходные. Значит, в пятницу мы выезжали, а в воскресенье приезжали обратно. Потому что у него была своя квартира. Ну, не своя… Они снимали какую-то полуторакомнатную квартиру, куда, однако, мы все помещались.

Итак, песня появилась в такси, в котором БГ и Цой ехали в гости к последнему. Там их уже ждал Курехин, которому тоже хотелось. В такси ехали, во-первых, затем, чтобы не светиться с винищем в метро, а во-вторых, потому что Цой уже в те времена метро терпеть не мог. Он передвигался по городу либо на такси, либо пешком, как в песне «Видели ночь». На сей раз машина ехала, и песня писалась.

Времени на сочинение песни у Гребенщикова было достаточно, так как работал он в центре, а Цой жил на окраине.

Борис Гребенщиков: Очень далеко, на выселках, на улице Блюхера, которая вольно переводилась как улица Синехуева. Я уже и не помню, чем в точности мытам занимались. Сложно сказать, но в основном слушали музыку, говорили про Брюса Ли и пили красное вино.

…

А еще в мае 1983-го в Ленинграде прошел самый первый фестиваль самого первого в стране настоящего Рок-клуба! На том фестивале «Аквариум» получил диплом второй степени, как было сказано, «за поиск новых выразительных средств в рок-музыке». С «новыми средствами» у группы был полный порядок – на сцену с группой вышло три саксофониста, включая мэтра авангардного джаза Сергея Летова. По контрасту с основной программой прозвучал романс Александра Вертинского «Ты успокой меня», который БГ спел просто под фортепиано Курехина.

Вскоре после этого «Аквариум» был приглашен в телепрограмму «Музыкальный ринг». Это был самый первый выпуск программы. Группу там представили как музыкальных пародистов, и увидели их тогда только Ленинград и область.

Борис Гребенщиков: Мы участвовали в «Музыкальном ринге» два раза. Первый раз нас упросили играть под фонограмму, что было очень неприятно и очень позорно, и слава Богу, что эта запись так, по-моему, и не вылезла. А второй раз мы настояли, чтобы играть живьем. Нас в течение двух недель отговаривали от этого, говорили, что это невозможно, но мы все-таки настояли. И второй ринг потом, спустя пару лет, был передан на всю Россию.

…

Работа над альбомом в вагоне MCI шла к финалу. Звукорежиссер Виктор Глазков днем записывал классику, вечером – рок, и на сон времени не оставалось. У него начались дикие головные боли, и пришлось отогревать ему затылок феном. Второй звукорежиссер – Андрей Тропилло держался как мог, подсовывал бутерброды умирающим с голода музыкантам, но в конце концов сломался и он. На финальном монтаже его начало рвать от усталости.

В шесть утра 28 июля монтаж альбома «Радио Африка» был закончен. Не приходя в сознание, «Аквариум» погрузился в электричку и поехал играть на фестиваль в Выборг – вместе с питерскими знаменитостями «Мануфактурой» и «Россиянами», а также с московскими гостями из группы «Центр». Играли в парке Монрепо перед несколькими тысячами зрителей. Дело было сделано.

Борис Гребенщиков: Я отлично помню: мы всю ночь сводили, поскольку знали, что в восемь часов нужно все закончить, потому что фургон уезжает. Все сроки были уже перейдены, уже как бы все, пора кончать. Но мы бились до последнего, то есть пока уже кровь из носа не начинала идти, но успели. Альбом оказался минут на пять дольше, чем нужно, – по-моему, сорок девять минут.

Свели, страшно обрадовались, зашли ко мне, выпили кофе, тут же погрузились на электричку и уехали в Выборг, на фестиваль, где я торжественно сделал предложение Титу, чтобы он стал басистом «Аквариума». Приехали, потусовались, сыграли и, я помню, потом голыми купались прямо в центре города в прудах… Тоже было очень неплохо. Я, естественно, в первых рядах.