— Арименэль? — голос сидящего рядом на кровати Моргомира дрогнул, и эллет, не обращая внимания на всё ещё режущий глаза свет, радостно взглянула на него. Сердце замерло от счастья. — Наконец-то!

Арименэль, взвизгнув от восторга, приподнялась. Рана не вспыхнула болью, но даже если бы было иначе, девушка этого не заметила бы. Моргомир обнял её, словно боялся, что она сейчас исчезнет, а эльфийка, смеясь и плача одновременно, прижалась к нему.

— О Эру, — Арименэль не верила собственному счастью. Всё закончилось. С Моргомиром всё хорошо, и она с ним. Кажется, за дверью послышались чьи-то шаги, в комнату вошёл кто-то ещё, но эллет просто обнимала любимого, улыбаясь от счастья и из-за него же рыдая.

— Не плачь, родная, — Моргомир осторожно смахнул слёзы с её лица, посмотрел в глаза и не выдержал. Поцеловал.

И если бы когда-нибудь Арименэль спросили, что она чувствовала, девушка ответила бы, что она ощущала себя счастливой, потому что любила и была любимой. Она чувствовала себя живой. Счастливой. Потому что рядом был Моргомир, а всё остальное не имело значения. Или имело, но только с ним.

А если говорить честно, то Арименэль в тот миг ни о чём не думала.

— Болит? — Моргомир встревоженно коснулся повязки. — Целители говорили, что рана была серьёзной…

— Да, но уже не так сильно, — эллет смущённо улыбнулась.

— Когда оказалось, что в городе не осталось ацеласа, он тут же помчался за ним в лес пешком, — кто-то усмехнулся рядом, и Арименэль с радостью узнала голос Гэндальфа. Но больше девушку поразили слова, и она с лёгким удивлением посмотрела на смутившегося и — показалось ли? — чуть покрасневшего Моргомира.

— Я сильно испугался, — пробормотал полуэльф почти сердито, но Арименэль с улыбкой обняла его.

— Мой герой, — произнесла весело она и поцеловала в щёку, а Моргомир покраснел до кончиков ушей. Гэндальф усмехнулся и, мигом всё поняв, тихо направился к выходу. Около двери он обернулся и посмотрел на обнимающихся Арименэль и Моргомира, а после вышел из комнаты со светлой улыбкой на лице.

Жизнь продолжалась, и она несла счастье.

***

Когда очнулась Арименэль, со дня падения Тёмной башни и свержения Тёмного Властелина прошло почти три недели. Мир оживал. Мрак Мордора исчез без следа, и солнце будто бы засияло по-новому. Пришла настоящая весна — за эти несколько недель земля покрылась травой. И даже Пеленнорские поля, где всего-то месяц назад проливалась кровь, были усыпаны цветами. Люди восстановили Осгилиат, да и Минас-Тирит немного оправился от последствий битвы.

Люди ликовали, радовались и эльфы. Победа! Больше нет страшной тьмы, закончилась череда смертей. И весна пришла не только в мир — она пришла в души и сердца. Эльдар редко смотрели за границу горизонта в сторону моря. Благословенная земля уже не так звала их.

Чудеса вернулись. Для них снова было место в Средиземье. Это сделала не магия — это сделала вера в победу, храбрость и мужество, дружба, прошедшая через царство мглы. Маленькие полурослики спасли мир. И не только они — все народы Средиземья защищали свой край, защищали родных, свою любовь. Они смогли. Разве это не чудо? Легенды ожили, расцвели и вернулись на землю вместе с солнцем.

Арименэль хотелось петь от счастья. Она была рядом с близкими. Как она радовалась, увидев братьев и Лаурелинмэ! И живы были друзья. Мерри и Пиппин хоть и были на службе (Мерри поклялся служить Рохану), но они всё равно сохранили своё веселье. Леголас и Гимли крепко сдружились и теперь везде ходили вместе, гном продолжал отпускать беззлобные шуточки в сторону эльфов, но никто не обижался. Арагорна признали королём, ему удалось найти маленький росток Белого Дерева, хотя и на старом тоже начали появляться белоснежные бутоны. Эстеля должны были короновать в начале лета. Везде царил мир, всё оживало, и даже воздух казался целительным. Арименэль быстро поправлялась.

Но самое главное: эльфийка была с Моргомиром. Теперь не было постоянного страха перед Сауроном, теперь… теперь можно было просто быть вместе. И Арименэль не хотелось расставаться с Моргомиром ни на минуту. Когда эллет поправилась, она не отходила от него ни на минуту («А до этого, — с улыбкой вспоминала девушка, — он не отходил от меня»). Эллет порой боялась, что с ним что-то случится, и тогда Моргомир, смеясь, брал её за руку. Страх проходил, но рук они так и не разнимали.

А ещё девушка наконец сменила запылившийся походный костюм на платье.

— Кажется, вы теперь вечно будете ходить так, — засмеялась как-то Эовин, идя мимо с Фарамиром. Арименэль чуть покраснела.

Они с Эовин сдружились за последнее время, и роханская принцесса всегда любила по-доброму смеяться над Арименэль.

— А ты сама-то! — не преминула заметить эллет, смотря на девушку, которую держал за руку Фарамир. Эовин тоже покраснела, Фарамир и Моргомир с улыбками переглянулись.

— Ну и ладно, — с деланной обидой протянула племянница Тэодена, — за руку держаться-то можно, чего такого, — и она состроила важный и независимый вид.

Арименэль не смогла сдержать улыбки. Похоже, Эовин пока тщательно отрицает, что ей очень нравится Фарамир. Да это же все видят! Правда, и она сама далеко не сразу признала, что любит Моргомира…

— Нет, Эовин, ты всё-таки на свадьбу позови! — весело крикнула эльфийка вслед подруге, и в ответ ей донеслось ехидное:

— Только после тебя, Арименэль!

Эльфийка замерла, снова отчаянно краснея и растерянно смотря вперёд. О Эру. Опять. Помнится, в Ривенделле так насчёт неё, Арименэль, пошутила Арвен. Арвен… она сейчас в Имладрисе, жаль, что не с Арагорном. Но всё-таки… свадьба. Нет, что за шутки!..

— Ты такая милая, когда краснеешь, — улыбнулся Моргомир, и у эльфийка снова кровь прилила к лицу. Что он такое говорит? Милая? Нет, если она сейчас ещё и глупо улыбнётся.

— Моргоми-ир, — смущённо пробормотала девушка, всё же улыбаясь и ещё больше краснея. О Валар, он может одной фразой просто свести её с ума!

— Я уже несколько тысяч лет как Моргомир, — усмехнулся полуэльф, крепко обнимая всё ещё улыбающуюся Арименэль. — И ещё я говорю правду — ты действительно очень милая, — почти шёпотом произнёс он, целуя эллет в щёки.

Арименэль, наверное, надо было что-то ответить, но у неё не было слов. А потому она лишь прижалась к любимому. Почему-то вспомнился тот день, когда Моргомир хотел её поцеловать, а она испугалась и убежала. Сейчас это казалось… глупым? Странным? Смешным? Сейчас это казалось невозможным. Разве можно было бояться? Арименэль раньше жила точно в тумане, в иллюзии и была счастливой. Но сейчас она понимала — не была. Вернее, была, но если бы у неё был выбор, она никогда бы не вернулась в ту жизнь. Настоящая, светлая, желанная — началась недавно. И не нужно было ничего. Лишь бы быть рядом с ним, видеть его каждый день, слушать его голос и смотреть на улыбку.

Эллет улыбнулась. И к чему только все эти размышления? Сейчас она могла (хотела всем сердцем) лишь одно.

Девушка с нежностью взглянула на Моргомира и, ничего не говоря, поцеловала его сама.

И они сейчас были счастливы — просто, без всяких тревог и лишних мыслей, просто они были рядом, могли целоваться, сколько угодно, и знали, что теперь будут вместе.

— Люблю я тебя, — сказала вдруг Арименэль, улыбаясь и смотря на Моргомира сияющими глазами, — и буду всегда это повторять.

— Я и не против, — полуэльф тепло улыбнулся ей в ответ, — я ведь тоже тебя люблю. И ты это знаешь, звёздочка моя.

***

Арименэль проснулась от очередного кошмара. Судорожно хватая ртом воздух, она вскочила с кровати и помчалась к Моргомиру, то и дело спотыкаясь. Тот привычно обнял её.

— Это всего лишь кошмар, — тихо прошептал он, перебирая растрёпанные волосы, стараясь хоть как-то успокоить.

— Я не могу, — виновато проговорила эллет. Будто извинялась. Она действительно не могла. Днём всё было хорошо, но ночью кошмары возвращались. Арименэль было страшно: в тёмных снах каждый раз что-то случалось с Моргомиром. И девушке обязательно надо было убедиться, что с любимым всё хорошо. А ещё он был единственным, кто мог её успокоить. — Я боюсь за тебя.