Переместившись на водительское, майа был готов рассекать покрытые инеем декабрьские лужи в сторону дома Мелькора, уже вырубившегося на соседнем сидении и пристегнувшегося, видимо, из последних сил. Сау плавно опустил спинку пассажирского сидения, нарочно окунувшись в преследовавший всю неделю, как призрак, знакомый запах Его волос… Что-то мешало. Не давало ровно дышать волшебной предрешённостью. Майа нашарил телефон в куртке, но с минуту просто смотрел на экран.

— Алло, Куруфинвэ, можешь говорить сейчас? Слуш… заклинаю тебя — сделай вещь одну — ты сделаешь? … Сходи завтра — только прямо завтра! — в общагу ко мне… проводку там посмотри… да сам знаю, что жопа…, но иначе Инголдо в неё сам полезет… да, можно прямо сегодня.

Вечером в понедельник Саурон и Мелькор попали домой поздно и с трудом.

— Как твои дела? — Мелькор явно куда-то клонил и даже не собирался это скрывать.

— Хорошо, — безнадёжно вздохнул майа, растёкшись по кухоному столу. — Может, выпьем по чуть-чуть?

— Нам надо поговорить.

Майа резко выпрямился.

— О чём?

— О твоей учёбе.

Тревога откатила с души Саурона, однако, не надолго.

— А что с моей учёбой?

— Об этом мы и поговорим. И ты мне всё подробно объяснишь — а то вдруг я что-то не понял.

Только сейчас, измерив степень решимости тёмного вала по ставшему каменным лицу, Сау осознал, насколько плохи его дела.

— Мелькор, я разберусь со всем сам…

«Не вариант» — отвечал вала всем своим видом.

— Ладно, давай поговорим…

— Не здесь. Наверху.

Сау глядел на Мелькора во все глаза, пытаясь припомнить, чего можно пожелать, пока они ещё не поднялись в спальню.

— Ты почему не ешь? — проворковал вала, как ни в чём не бывало.

— Сегодня снова в наручниках, да?

— Тебе чай или кофе?

— Иди сюда.

Майа нервно сглотнул. Сегодня он мылся особенно долго, даже побрился на ночь: вдруг Мелькор заснёт, не дождавшись окончания всех этих процедур…

Но теперь Саурону казалось, что всё время, проведённое в ожидании, его тано изобретал идеальное наказание.

— Халат снимай.

— Мы же поговорить собирались…

— А мы и поговорим. Ложись.

В голове у майа мелькнула ассоциация с операционым столом… тем не менее, когда халат соскользнул с его плеч, был тщательно сложен, прибран и приглажен, Сау, заливаясь краской, собирался было пробраться на середину кровати, но восседавший на краю Мелькор остановил сей порыв.

— Куда?

— А что не так?

Мелькор провёл ладонью по бедру майа, проследив большим пальцем вдоль сопряжения мышц.

— Мне оттуда будет тебя не слышно.

Вала легонько похлопал по своему колену, скрытому тканью халата.

— А так тебе меня будет слышно?!

— Отлично слышно.

Сау перегнулся-таки через колени Мелькора. В такие моменты, подставив Ему спину и не глядя в лицо, Саурону почему-то казалось, что тот обладает колоссальной мощью, спокойной властью, как скала над обрывом, и в любой момент может обрушиться лавиной… Но Он только потрепал майа по волосам на затылке, чуть оттягивая, чувствительно и чувственно… Саурон глубже упёрся лбом в кровать, засопел в одеяло, а бёдра его чуть разошлись — держать ноги вместе становилось неудобно.

— Рассказывай.

— Мммм? — проурчал Сау в ответ.

— Что ты делал сегодня?

— Ну… я таскал стеллажи…

Майа намеренно начал с чего-то приятного, точнее, с наименее неприятной новости дня текущего. Тёплая ладонь вспорхнула и деликатно упала на поясницу, стала поощрительно трепать отставленную ягодицу майа.

— Хороший мальчик.

— Мелькор, пожалуйста, ты меня очень смущаешь, когда…

Сау почувствовал холодок от обильно наносимой смазки. Количество лубриканта означало, что, каков бы ни был Его замысел, готовить майа будут основательно.

— Когда что?

— Не важно, — выдохнул майа. А потом набрал полные легкие воздуха и задержал. -Мелькор начал раздразнивать отзывчивый участок, часто теребя большим пальцем вход… того, что Мелькор называет «дырка»… Саурон вздрогнул, вспомнив это слово, произносимое Его низким голосом, самым похабным тоном. Сейчас эта грубость заходила, как ещё одна неотёсанная, нецивилизованная ласка.

— А что по контрольным? Ты всё сдал?

— Ммм? Я? Надо сдать до двадцатого…

Настойчивый большой палец начал чуть-чуть растягивать внутри, зайдя лишь на одну фалангу, пока вторая ладонь властно мяла шею и плечо Саурона. Майа уже сам был убеждён, что дела его действительно не так уж и плохи и он всё ещё успевает.

— Сегодня шестое. Сколько работ тебе надо сдать?

— Четыре…

Вала затаился на миг.

— А сдал уже сколько?

— Пока не сдал, но я завтра… ай!!!

Звук от тяжело упавшей на упругую майарскую задницу руки звонко отразился от стен.

— Мелькор, что за…

Наказание повторилось.

— Пока я тебя ни о чём не спрашиваю — молчи. Какие темы работ?

— Я не помню…

— Так ты даже не узнавал? И вместо этого развлекался со стеллажами?!

— Это были очень важные стелла… жииииии…

Вала сменил тактику. Прямо в этот момент, когда дважды пострадавшая задница ещё горела, два умелых пальца уже проскользнули внутрь и часто извивались, надавливая на заветную «кнопку», от стимуляции которой у Саурона обычно включалось послушание.

— А сколько ты пропустил семинаров?

— Мелько… У меня было тяжелое полугодие…

— А у меня — лёгкое? — движения недовольного вала стали размашистыми, так что Сау изнывал от острой потребности заменить Его пальцы на что-то более существенное. — Но даже когда я спал в машине у тебя под окнами… я выполнял свой профессиональный долг и не пропустил ни одной лекции.

Бедный студент уже мечтал о том, чтобы ладонь вала опять наказала, чтобы дрожь пробежала между ног… Сау пытался незаметно подсунуть руку так, чтобы можно было позаботиться о своём удовольствии, но Мелькор попытку пресёк.

— Хуже всего с экологией… — начал исповедь майарский интриган.

— Что с экологией?

— Много пропусков… скорее всего… будет недопуск.

— Что?!!

Саурон и не заметил, как оказался перекинут на середину кровати, ничком. В считанные мгновения Мелькор уже пристроился сзади, войдя резко и на всю длину, без объявления войны. Майа сладко охнул от неожиданности, отчего член внутри него отчётливо вздрогнул.

— Чтобы так непотребно учиться… в этом университете… это постараться надо… — с каждым словом вала ускорял темп глубоких резких толчков.

— Ннну ты же сам говорил — я талантливый… — выстонал Сау на выдохе.

Мелькор долбил на славу, будто на самом деле пытаясь вытрахать дурь из непутёвого существа под собой. А майа так завёлся от долгой прелюдии и такого ревностного отношения к его образованию, что довольно скоро дошёл до «кипения», и, желая кончить одновременно со своим вала, намеренно провоцировал:

— Может… может мне в академ на годик уйти…

— Академ? Да ты весь академ вот так проведёшь!!! — раздельно прорычал вала, плотнее наваливаясь сверху.

— Дааа…

Майа стало совсем жарко, плотно внутри, к собственной головке подступило семя, готовое вырваться наружу… в последний момент ладонь вала пробралась под живот Саурона, чтобы помочь, и оба любовника бурно и почти одновременно содрогнулись в оргазме.

Когда Саурон почувствовал, что сверху больше не тяжело, он перевернулся, не открывая глаз. Под кожей до сих пор приятно пульсировало, как во время ласк, только, может быть, ещё лучше, напоминая о том, как майа желанен для своего тано, как повезло ему и как он счастлив сейчас… По раскрытым бёдрам прошлась Его ладонь — Сау прогнулся в пояснице, застонал и блаженно заулыбался, ощутив тёплый поцелуй рядом с коленом.

— Так и будешь спать, с раздвинутыми ногами?

— Пока не сдвигаются, — выдохнул майа.

Мелькор явно оценил ответ, устроился между колен Саурона, принявшись широко оглаживать бока своего любовника, отчего тот вмиг превратился в натянутую струну, колышащуюся от пробегающей истомы, и вздрагивающую, когда большие пальцы вала невзначай задевали ареалы на груди.