- С меня довольно, – наконец произнесла одна из валиэ весьма преклонного возраста, – вы поймите меня, я не гуманитарий. Пока Вы говорили про марксистскую теорию, я ещё что-то понимала, но дальше... Кто такой этот Леонтьев, труды которого вы тут освещали с таким запалом?

Студент поднял вопросительный взгляд на своего несостоявшегося экзаменатора – тот только крепче сжал пальцы в замок.

-А Вы разве не в курсе? – спросил Мелькор именно его. И продолжил после паузы: – Это нобелевский лауреат в области экономики.

- Вот новости! – всполошилась валиэ. – Экономики не было, а лауреаты были.

- А теперь объясните нам, – наконец-то ожил председатель комиссии. – Почему Вы, – профессор ткнул пальцем в экзаменатора. – Довели этого студента до сдачи на комиссии?

- Вы не представляете... – начал было тот.

- Я прекрасно представляю. Да, мальчик странно одевается, посещает не все занятия – да что скрывать, просто практически не появляется, – но он самый способный студент за последние лет пять. И вы хотите нам тут доказать, что экономическую теорию от Адама Смита до наших дней он выучил за неделю, которая была у него между пересдачей и комиссией?

Подсудимый глянул на Бауглира. Тот отряхивал невидимую пылинку с идеально выглаженного пиджака и так скромно разглядывал узоры линолеума на полу, что преподаватель чуть не усомнился в собственном здравом рассудке.

- То, что я наблюдаю здесь, крайне печально, – продолжил председатель, – скоро чистой науке, не имеющей отношения к бухгалтерии, не будет места нигде.

Юный доцент лишь крепче сжал зубы – нет смысла оправдываться, когда мир повернулся к нему презрением, которое он и сам раньше щедро раздавал другим направо и налево.

- Ты как посмел...

Вала решительно закрыл за собой дверь методического кабинета, оставшись со своей добычей один на один. Преподаватель подскочил было к нему, но тут студент начал расстёгивать одну за другой пуговицы рубашки.

- Что тебе ещё надо от меня?.. – преподаватель отпрянул.

- Мне? – вала продолжал расстёгиваться. – Ничего. Это Вы позвали меня сюда. Я-то думал, Вы хотите прояснить ситуацию на словах, а Вы избили меня снова. – Мелькор открыл взору жертвы грудь и живот. Вся кожа его была покрыта синяками и гематомами. – Любишь ли ты Паланика так, как люблю его я?

- Зачем... Почему я? – только и смог прошептать преподаватель.

- Я помогаю тебе. Не благодари. – Мелькор подошёл вплотную, взглядом удава впился в самое тёмное внутри. – Ты же не виделся с ним всю неделю, правильно? Правильно. А к ней ты ходил каждый день – доказать себе, что ты мужик.

Мелькор на мгновение перевёл взгляд за ворот рубашки экзаменатора, уловив, как ходит кадык на его шее.

- И с ним тебе попробовать нельзя, – вала положил ладони на бёдра преподавателя, прошептал, всё так же глядя в глаза, – а со мной – можно.

Только сейчас мужчина разглядел, какая светлая, почти белая кожа... порочный, приоткрытый рот и чёрные зрачки из-под чёрных ресниц...

- Подожди... скажи пожалуйста, – загнанная жертва тяжело сглотнула. – Про твоего брата – это же была неправда?

Вала почти бесшумно, но от души рассмеялся.

- Конечно, это неправда. А ты действительно поверил?

Экзаменатор закрыл глаза, когда его губ коснулась улыбка Мелькора.

====== Часть 10 ======

Комментарий к Часть 10 За окном моим цветёт

Бляцкая амброзия.

Аллергия, сопли, слёзы

И мозгов коррозия.

В общем, я, может, в этой главе с матом лишканула. Виновата амброзия, ну вы поняли)

Пара слов тырена из моего же комментария в доме Мелькора. Понятно что-нибудь? Воооот, и опять же – это всё амброзия!

Ворнинг! Не повторяйте этого дома!!! ТБ прежде всего!

-А... второго ноутбука у тебя нет?

Саурон сел возле вала на диван у журнального столика. Мелькор предварительно вывалил на прозрачную столешницу кучку сложенных во много раз листов, исписанных в большинстве своём на ассемблере, с явным намерением разобрать всё это за день.

-Есть два, не работающих. Можешь собрать себе один.

-Дай угадаю, инструменты в холодильнике?

-Инструменты в подвале. Ключи от подвала...

-В ящике для овощей, да. А есть, может, что попроще?

Мелькор задумался.

-Собак покорми...

-Покормил, мусор с крыльца смёл, карниз закрепил.

-Посуду помой.

-Чё там мыть – две чашки... всю пыльную, какая была, тоже помыл.

-...какая может быть пыль, если она вся была в холодильнике?

-...и он, кстати, тоже теперь чист.

Вала обеспокоенно свёл брови.

-Так. Ты, надеюсь, кроме посуды, внутри ничего не трогал?

-Не трогал. Ну, по крайней мере, не открывал.

Вала отложил свои бумажки – ситуация грозила разрушением его личного, броуновского порядка.

-Может, борща? – проникновенно молвил майа. – Настоящего. Мне только нужно направление, в котором идти за продуктами. И кастрюля, наверное. И гугл минут на пять...

Вала молча поднялся и удалился в прихожую. Но практически сразу вернулся обратно.

-Держи. Можешь съездить и забрать все свои игрушки, которые тебе здесь нужны. Только в городе осторожнее, страховка не полная.

Сау собирался было моргнуть, чтобы убедиться, что не спит... Но не мог перестать таращиться на ключи от машины в своей ладони.

-Подожди. Ты мне машину даёшь? В смысле, я могу её взять?!!

Вала посмотрел на него удивлённо.

-Да. Она всё же габаритная – привыкнуть надо, вот и вперёд.

-Ты свою машину мне даёшь? Машину? Мне?!!

Мелькор снисходительно помолчал.

-Саурон. Это не почка, это просто механизм в сборе.

Сау вспомнил, как моргать.

-Просто механизм?!! Может, ты ещё скажешь, что у неё имени нет?

Вала вздохнул.

-Можешь звать её, как захочешь.

-Ага, но это всё-таки девочка...

-Еды купи заодно какой-нибудь. Без капусты.

Саурон был уже на полпути к выходу.

-И ты совсем не будешь её ревновать? – хитро взглянул майа, уже держась за ручку двери.

-Ты неправильно понимаешь природу наших с ней отношений. Мы – просто друзья.

Гертруда оказалась классная – просторная, исполнительная, не шумная – майа рассекал по пустому посёлку, который знал уже, как родной. Указатель опять напомнил, что если никуда не сворачивать, то можно попасть в город – Сау выкрутил руль, заходя на третий или четвёртый круг. Он не очень представлял себе, как вообще появится в общежитии, а уж на Его машине... Саурон прекрасно понимал, что не похож ни на мажора, ни на начинающего Цукерберга. “Максимум – автомеханик, который взял погонять чужую тачку, пока хозяин не забрал” – ухмыльнулся он. Но в то же время майа осознавал, насколько хреновый из него лжец, и что на лбу его мигает всеми цветами радуги заявление “НАСОСАЛ”... Сау приметил небольшой магазинчик на выезде. Припарковавшись на соседней линии, сбегал по прихватившему морозу за бутербродами и сигаретами.

Курить в машине было бы верхом неблагодарности – майа направил колёса в сторону, противоположную городу, но и подальше от посёлка. Вот тут уже можно было развернуться – дорога была пуста,есть где ощутить мощь и движка, и такую податливость, что казалось – найди нужный рычаг, и машина без возражений, уверенно пойдёт на взлёт... А мимо неслись перелески, практически сливаясь в хвойную стену, и только красное, языческое солнце, по-осеннему рано скатившееся к горизонту, оставалось на месте.

Саурон остановился на обочине и выбрался наружу – по обе стороны дороги торчал небольшой лесок. Застывшие в красноватом свете деревья стояли смирно, прислушивались – и майа было, о чём с ними поговорить.

Сау прислонился к багажнику. “Ну, здравствуйте,” – собеседники пока молчали, степенно и чутко. Сау тоже поиграл в молчанку, но против леса шансов у него не было. “Да что же я за тряпка...”

Вся мешанина, сидевшая в голове, обрела наконец-то форму – майа злился. Он досадовал, как чёрт – на себя самого. Ведь жизнь не просто начала налаживаться – она становилась похожа на легенду: вот он, простой парень без капиталов и связей, стоит, опираясь о багажник роскошной акуры, в то время, как неподалёку, в уютном уединённом доме, разбирает бумаги самый классный в мире вала, за взгляд которого практически каждый отдал бы полжизни – а он ждёт именно его, безродного майа, который в это время, вместо того, чтобы светиться от счастья, распускает сопли из-за того, что о нём подумают завистники... “И чем же ты не доволен?” – спросили деревья. “Да расклеился прост!” – ответил Сау.