-Во-первых, молодец, что распечатал. Не зря я дал тебе ключи.

-Спасибо. Я решил, что если тебе удобнее с доской и мелом, то наверное, и с печатным текстом будет лучше.

-Я – старообрядец в этом плане, ты прав. Я всё думал, что же мне не нравится... И понял, что мне не нравится тема. Математика у вас, конечно, преподаётся не полноценно. Не в том объеме, в котором она нужна разумному существу, не то, что инженеру. Но это не повод опускаться до вычислений, которые способна воспроизвести машина времён холодной войны.

-Ну. Допустим. Что тогда? Оптимизация?

-Ты будешь писать не про “как”. Ты будешь писать про “что”.

-Матанализ? Нам его отдельно преподают...

-Мысли шире.

-Шире? Какие-то абстрактные объекты?

Мелькор глянул долго и с явным осуждением.

-Топология. Хотя бы алгебраическая.

-Хотя бы?!! Хотя бы то, что вообще измеряется в числах?!! А в идеале – я должен рассчитать свою альтернативную реальность?!!

-Не рассчитать, а создать в уме – ты видишь разницу? – Нахмурился вала.

Майа подавился воздухом.

-Это... Это как петарду сожрать. И молиться, чтоб не рвануло. Я ничего не знаю о топологии, кроме того, что это вообще геометрия. Но должен узнать до конца курса...

Майа и не заметил, как они догуляли до дальнего коридора, ведущего к хозяйственным помещениям, и потому пустующего.

-Я понимаю, почему ты выбрал этот предмет. Не из любви к искусству или истине. Для того, чтобы, если понадобиться, суметь написать костыль под автокад... – Мелькор посмотрел тяжело, свысока. – И с такими ничтожными амбициями я бы точно не взялся за тебя. Если бы не видел твой потенциал.

Последние фразы звучали обманчиво бархатно – за ними слышен был сход лавины, ещё далёкий, уже неизбежный.

-Кажется, в мозгу есть какой-то мост... Так вот. К концу учебного года мой порвётся, – обреченно сообщил Саурон.

-Варолиев мост. Не бойся. Это не больно, – вала надвинулся, нежно, хоть и чувствительно, помассировал затылок Сау, так, что последний тут же забыл, о чём спор. – Всем кажется, что мост соединяет полушария мозга. А на самом деле он их разделяет.

-К концу года единственное, чего мне будет не хватать – это телепатии, – пробормотал Саурон, – ну или разъёма для флешки...

-Разъёмы у устройств. А у тебя – дырки, – улыбался похабный, низкий полушёпот, – но план хороший. Что я не возьму тебя в публичном месте. И он до сих пор может сработать, – Мелькор наклонился и, касаясь губ майа, шепнул вызывающе, – откажи мне.

Майа схватил ладонь, которая до этого сминала его ягодицу, и повёл вала за собой. Народу в будний день было не много, но Саурону было едино – промчаться по пустым залам или сквозь вооруженную камнями толпу. Вдруг вспомнилось, что до этого дня он никогда не трахался в туалетных комнатах супермаркетов...

-Нравится твоя майка, – шептал низкий мелодичный голос Бауглира из-за спины, – лучше, чем та, в которой ты был с утра... эта – свободная, так и хочется задрать...

Когда дверь за ними захлопнулась, Сау впечатал Мелькора лопатками в кафельную стену. Вала скалился, вместо поцелуя майа получил пощёчину – без замаха, ладонью по губам, отчего в них пробудились сотни нервов, требовавших прикосновений, ближе, ещё... Поцелуй, что нужен был больше воздуха – Сау прикусил Его язык, вызвав всполох – крепкие руки схватили и мгновенно прижали грудью к стене.

-Это свидание? У тебя это так обычно происходит? – шептал вала, поспешно расправляясь с ремнём на джинсах майа,- мне нравится...

Сау, упираясь локтями в стену, откинул голову ему на плечо. Мелькор ласкал его губы языком и зубами, уже не находя сопротивления, пока разбирался с “упаковкой” Саурона. Бауглир отстранился на долгое мгновение – его майа был превосходен, таким, сейчас. Со спущенными джинсами и задранной майкой. Прогибающийся, когда ладонь вала проходила между лопаток, вниз, к пояснице. Что бы он ни говорил до или после – в этот момент он хочет принять Его в себя, без резинки, даже без подготовки, хочет жёстко, хочет скулить, хочет следов от Его ногтей на своих бёдрах.

-Ты знал... – майа в нетерпении глянул через плечо.

-Я догадывался. Что ты можешь не сдержаться и расставить для меня ноги прямо на первом свидании, – смазка казалась прохладной на разгоряченной коже.

-Смотри на меня, – требовал Мелькор, умело, медленно разминая. Длинные пальцы, знающие, чего коснуться...

Саурон закусил ладонь и зажмурился.

-Смотри на меня, – пальцы выскользнули, крепкий захват поперёк груди, резкий рывок – и Саурон увидел отражение в зеркале над раковиной. Упираясь в него одной ладонью, он не мог отвести взгляд – от того, как Он скалится, глядя на майа, как держит, как входит, как без спешки... двигаются его бёдра... И уже чувствовал, как с каждым движением Он заполняет до края, до той самой границы... Майа взглядом встретился самим собой – и больше не мог отвернуться. Он видел, как зубы впились в ладонь, и даже эта отчаянная попытка не поддаться настолько, чтобы стонать в голос, не спрятала довольный оскал на самых уголках губ. Темп стал рваным и частым, когда Мелькор взял в ладонь член майа, рыча ему в затылок, за несколько движений до того, как оба, почти одновременно, почти сдержав последние стоны, кончили так, что ещё некоторое время стояли так же, друг за другом, опираясь на раковину, не в силах отдышаться.

В этот день Саурон уже не успевал больше никуда, и потому не спешил – будь что будет. Студент и преподаватель, тем не менее, шли в одном направлении, вала – забрать машину, майа – забраться в свою берлогу и проспать там до весны, то есть до понедельника. Солнышко припекало, трещали неподалёку трамвайные рельсы, крутились пёстрые качели в парке по правую сторону. Разговаривать, когда так хорошо, казалось святотатством, и тем не менее Саурон попытался смягчить и без того задобренное божество:

-А что мне сделать... Может мы сойдёмся на чём-то, от изучения чего у меня останется хотя бы час в неделю на другие предметы?

-Ты неправильно ставишь вопрос. Не “что тебе сделать, чтоб упростить задачу”, а “что я сделаю, если ты справишься”.

Разнеженные думы майа снова встали в стойку.

-И что же мне будет?

-Неограниченная власть над миром.

-...это над тем, который ты создашь силой мысли, а я приду и... дифференцирую?

-Я бы всё-таки предпочёл, чтобы ты интегрировал.

Справа послышался раздражающий детский плач. Саурон аж поёжился – от взгляда не скрылось, как раздражённый, красный от гнева мужик отвешивает оплеухи детёнышу, судя по всему, недавно научившемуся ходить. Рядом с мужиком стояла мать ребёнка, бормотала “не надо”... В следующий момент к “воспитателю” в два прыжка подскочил высокий тип в черном пальто – только сейчас майа посмотрел рядом с собой и не сразу, но осознал происходящее. Мелькор месил натурально охреневшего мужика на детской площадке, женщина рядом пронзительно кричала, прикрывая рот ладонью. В дальнем углу парка Сау заметил движение – кто-то бежал на заварушку, а друг или враг – лучше было не уточнять, Сау перемахнул через ограду и в считанные секунды был уже на месте действия. Поймал Мелькора поперёк живота и оттащил, рванул к выходу – ноги не подвели, ноги несли, гораздо дольше, чем длилась погоня, в непонятную сторону, в какой-то закоулок рядом с котельной, где вала упал спиной к стене.

-Да что с тобой?!! – майа держал Мелькора за предплечья.

-Я не сохранил. Я был молод совсем. Я виноват...

Саурон обнял безвольно упавшего в его руки Мелькора. Майа не мог произнести ни слова – он не был уверен, что в таких случаях вообще можно принести успокоение словами. Он прижимал к себе. Как мог тепло. И старался, чтобы даже его собственный сумасшедший сердечный ритм не беспокоил вала.

-Прости, – Мелькор откинулся чуть назад. Только сейчас Саурон заметил, что уже вечер, и что скоро закат, и что ночью будет гроза – по практически красному свету, залившему лицо Мелькора слева направо, с длинными тенями от длинных ресниц. Саурон всё не отпускал – забыл, что надо разжать руки.