Вот леди Моугон сомкнула и разомкнула кулак, и рука Тайгера проделала то же. Она крутанула рукой – и рука Тайгера повторила движение, пока сам он изумленно хлопал глазами. Теперь он превратился во что-то вроде рабочего органа леди Моугон, и даже лучше, поскольку у перчаток имелась обратная связь. То есть леди Моугон сможет почувствовать, чем там занимается Тайгер.

– И как тебе? – спросила она.

– Странное чувство, – сказал он. – А что будет, если за тридцать секунд я не отыщу эту хреновину?

– Тогда колодец закроется, и велика вероятность, что ты проведешь весь остаток своих дней закупоренным в глубоком колодце вместе с бактериями и мокрицами. Когда же иссякнет твой сарказм, тебя поглотит беспросветная тьма…

– Что-то, – сказал Тайгер, – расхотелось мне туда лезть…

– Подбери сопли, – хмыкнула леди Моугон. – Если бы мы поменялись местами и ты стал искусным чародеем, а я – никчемным найденышем, обладателем бездарного имени, я бы кинулась в эту дыру, точно актер после бесплатного обеда…

Тайгер покосился на меня и вопросительно поднял бровь. Я сказала ему:

– Ты не обязан делать это, если не хочешь.

– Леди Моугон просто озвучила самый худший сценарий, – утешил Тайгера Полноцен. – Если ты застрянешь и мы не сумеем самостоятельно вскрыть колодец, мы, конечно, сразу вызовем пожарных. Так что сидеть тебе там самое большее час.

– Ну как в таком случае отказаться? – ответил Тайгер ворчливо. – Ладно, поехали!

Леди Моугон с Полноценом приняли стойку, держа наготове указательные пальцы. На счет «три» Полноцен указал на колодец, и кирпичи послушно разошлись, открыв глубокую дыру. Одновременно леди Моугон указала на Тайгера, и моего юного помощника приподняло над землей, перевернуло в воздухе и вниз головой метнуло в колодец.

Мы заглянули через край… Там было совершенно темно, потом долетел голос Тайгера: «Боже, всю жизнь мечтал о подобной потехе!» – и шарик вспыхнул, озарив кирпичную поверхность трубы до самого дна. Потом голос Тайгера донесся уже из ботиночка. Он сообщал, что достиг дна, что там было грязно и жутко воняло, и видел он лишь сломанный велосипед и старую тележку из магазина.

– Где их только не встретишь! – ответила я. – Дай леди Моугон пощупать дно!

Она уже этим занималась. Удерживая Тайгера одной рукой в нескольких дюймах над водой, второй она шарила, щупала и рылась в воздухе над своей головой. В шестидесяти футах под нами эти же движения проделывала перчатка на руке Тайгера.

Все это время Тайгер рассказывал нам о происходившем внизу, не забывая перемежать свой «репортаж» ядовитыми шуточками.

– Пятнадцать секунд, – сказала я, сверившись с часами.

– Чувствую нечто странное, – сказал Перкинс. Он стоял в сторонке и ничего особенного не делал, лишь помогал Моугонихе и Прайсу лучше использовать фоновое магическое поле. Примерно так же, как водостоки направляют дождь, текущий по крыше, в сливную трубу.

– И я чувствую, – отозвался Прайс. Он не сводил глаз с колодезного отверстия, его указательные пальцы уже подрагивали от усилия. – Поглядите-ка на это!

Я свесилась через край… Если прежде лишь верхние ряды кладки сместились, чтобы закрыть нам путь вниз, то теперь кирпичи высовывались уже из всех рядов – до самого дна. Колодец обнаруживал явное намерение схлопнуться.

– Тайгера надо вытаскивать! – сказала я леди Моугон.

Та, зажмурившись, продолжала шарить над головой.

– Почти… – пробормотала она.

– Двадцать пять секунд!

– Что там у вас? – спросил Тайгер из ботинка.

– Скоро вытащим тебя, Тайгер, обещаю!

Кирпичи все быстрее двигались к центру. Вниз сыпалась кирпичная пыль, земля и уховертки. Полноцен трясся всем телом, потея от усилия.

– Я… не… могу… удержать, – кое-как выговорил он сквозь зубы.

– Стены! – голос Тайгера задрожал. – Они складываются!

– Леди Моугон, – произнесла я как можно спокойнее. – Это всего лишь кольцо! Почему бы не оставить его лежать с миром?

– Почти… почти… – бормотала она, отчаянно орудуя затянутой в перчатку рукой.

– Тридцать секунд! – сказала я, глядя на часы. – Хватит! Прекращайте!

Она и не думала останавливаться.

– Моугон! – заорал Полноцен. Его трясло уже так, что указательные пальцы расплылись в воздухе. – Вытаскивай парня! НЕМЕДЛЕННО!

Но на Моугониху уже не действовали разумные доводы. Она так зациклилась на заветной цели, что все остальное очень мало ее беспокоило. И всего менее – участь какого-то там найденыша, которого старинное проклятие вот-вот должно было насмерть задавить кирпичами в шестидесяти футах под землей. Колодец к этому времени сузился уже вдвое, и Полноцен вскрикивал от боли, силясь остановить враждебное волшебство. Перкинс тоже трясся от непомерного усилия… а леди Моугон все шарила и шарила кругом рукой Тайгера.

Потом разом случилось много всего. Леди Моугон закричала, Перкинс рухнул наземь, а колодец сомкнулся, так тряхнув всех нас, что лязгнули зубы. Я невольно посмотрела на часы… Полноцен выдержал сорок три секунды.

А вот Тайгера было не видать и не слыхать. Колодец превратился в сплошную кирпичную пробку. И где-то там, внизу, под слоями кладки был замурован мальчишка.

Воцарилась тишина. Я хотела что-то сказать, но не могла придумать, что именно. Перкинс с Полноценом стояли на четвереньках, откашливаясь, приходя в себя после непомерных усилий. Леди Моугон просто стояла, держа перед собой неплотно сомкнутый кулак, в котором ни дать ни взять было что-то зажато. Наверное, она успела схватить искомое, но это больше не имело значения. За ее находку была заплачена слишком большая цена.

Я ощутила, как начало гореть лицо. Во мне волной вздымалась раскаленная ярость. Может, я не совладала бы с ней – ибо нрав у меня такой, что, право, лучше меня не злить, – но у самого края меня остановил еле слышный голосок, прозвучавший из детского ботиночка.

– Эй, Дженни, – сказал этот голосок. – Прикинь, отсюда Башни Замбини видны!

Голос принадлежал Тайгеру. Я нахмурилась… потом невольно вскинула взгляд. В небе над нами виднелась маленькая фигурка, свободно падавшая с высоты. Леди Моугон так лихо выдернула Тайгера из рушившегося колодца, что я даже не заметила его стремительного вознесения! А он, взлетев на порядочную высоту, теперь стремительно падал. Я покосилась на леди Моугон, и колдунья подмигнула мне, потом раскрыла сжатый кулак. И живенько переместила на двадцать футов вправо большой стог сена, куда Тайгер с шумом и приземлился несколькими секундами позже. Моугониха же сняла с ладони что-то маленькое, облепленное грязью, и передала мне.

– Держи, – сказала она и торжествующе усмехнулась. – Бюро находок Моугон…

– А круто было, – подходя к нам, сказал Тайгер. Он был весь вымазан грязью и облеплен соломой и сеном. – Штаны чуть не перепачкал, а вообще-то… здорово было! Нет, то есть не перепачкал, ты же понимаешь, – добавил он поспешно. – Но грязь со дна так воняет!

Полноцен первым облек в словесную форму то, что мы все чувствовали:

– А если бы ты не успела? А, Дафне?

– Я совершенно точно знала, сколько у меня времени, – отрезала она. – Мастер Проунс не подвергался ни малейшей опасности.

– Не согласна, – ответила я, указывая на прядку волос Тайгера, оставшуюся торчать между плотно сомкнутыми кирпичами: ее прищемило, когда он пулей вылетал вон. – На будущее попрошу вас не подвергать опасности персонал, леди Моугон.

Она смерила меня взглядом и сделала шаг вперед.

– Это ты МНЕ делаешь замечания? – медленно и очень внятно проговорила она. – Ты, недостойная даже сумку за мной носить? Вот вернется Великий Замбини, девочка, тогда и посмотрим, кто чего стоит. Ну да, Проунсу пришлось слегка рискнуть, но, будучи служащим «Казама», он должен принимать не только выгоды, но и риски!

– А что, еще и выгоды есть? – спросил Тайгер, который, пронесшись на волосок от гибели, счел это достойным поводом для нахальства. – Поясните, пожалуйста, а то я как-то не в курсе!