- Не надо нагнетать, сынок. – Спокойно, и как-то даже по-доброму сказал Фер. – Сегодня плохой день, чтобы умереть. Если хочешь возьмем тебя в долю. Цену будем устанавливать мы, поэтому денег хватит на всех. Не хочешь – просто бери свою девку, и уходи отсюда... Кстати, – Фер завертел головой, – а где девка?
Длинная автоматная очередь вспорола тишину как гневный раскат грома.
В неимоверную, застывшую тягучей патокой долю секунды, я успел ухватить взглядом, как дернулись несколько наемников слева от меня, приняв в спину злых автоматных пчел, и как остальные – опытные парни – начали инстинктивно разворачиваться на звук, кто приседая, а кто просто плюхаясь на брюхо, и одновременно вскидывая свои винтовки. ...Русанка всегда была умнее меня, пока я разглагольствовал, она сместилась за колонну и исключив меня с линии огня дала оттуда фланговую прицельную длинную очередь веером на весь магазин. Женщины часто бывают решительней мужчин... Она подарила мне шанс.
Русанка лупила слева из-за колонны, за мной было тронное возвышение, передо мной – наемники. Я вскинул автомат висевший на одноточечном ремне, и перечеркнул очередью Франца Фера, а может и кого-то еще из бывших рядом с ним. Одновременно я сместился назад-влево, пригибаясь, и прикрылся от врага телом бедолаги Амоса, который все еще стоял поддерживаемый своим медицинским экзоскелетом.
В него – сквозь него – тут же ударило тяжело обсыпав меня пластиком и просвистев над головой воющей смертью, – гражданский зкзосклет не был преградой для автоматных пуль. Я на чистых инстинктах в два прыжка взлетел вверх по ступеням, и перепрыгнув спрятался за ближайшее укрытие.
Мгновение спустя я сообразил, что укрылся за саркофаг.
Его саркофаг.
Некогда было думать, я сгруппировался, перекатился ближе к правому краю, и качнувшись высунулся сбоку вместе с автоматным стволом.
Передо мной мелькнул зал, усеянный трупами, – теми старыми десятилетней давности иссохшими телами, к которым прибавилось еще четверо. Четверо наемников лежали на полу. Трое Русанкиных. Двое лежали лицами вниз, и я опознал только Сундстрема. И один мой – Фер. Двигался там внизу только Амос; – мелкими шажками из стороны в сторону нелепо дергался его экзоскелет, пытаясь компенсировать сбившие стабильную вертикальную стойку пулевые удары. Остальных наемников не было видно, они рассыпались и укрылись за колоннами. Русанка слева, и я по центру, – вместе мы образовывали позицию для перекрестного огня, что немного смягчало перевес врага, но дело шло по острию бритвы.
Из-за колонны справа высунулась чья-то харя со стволом, и дала по мне очередь.
Я влепил в ответ, слыша как по саркофагу тяжело ударили пули.
Мы оба промахнулись.
Это был Клейхилс.
- Не стрелять! – Закричали внизу, и я узнал голос Поля Посье. – Не стреляйте по этой чертовой штуке!
А, паскудники боялись стрелять по саркофагу.
- Эй Поморцев! – Крикнул снизу Поль. Голос его доносился из-за левого ряда колонн; значит часть из них откатилась и туда.
- Фер мертв! Поздравляю с повышением Посье! – Зло крикнул я.
- Спасибо. – Со своим мягким акцентом отозвался француз. – Сдавайся, Поморцев! Ты же понимаешь, что мы задавим огнем. Не доводи дело до гранат. Решим все миром. Ты будешь жить, мое слово.
- Бычье дерьмо! – Завопил внизу кто-то искаженным голосом. – Миром?! Да я ему кишки вырву!
- Заткнись Кренц!.. – Рявкнул Посье.
Воспользовавшись краткой передышкой я решил улучить момент, и посмотреть, как там Русанка. Справа из-за саркофага мне не было её видно, и я укрываясь за ним сместился и выглянул слева.
Она сидела лицом ко мне, прижавшись спиной к первой колонне в ряду. Единственная позиция, откуда её не могли достать ни с какой точки обоих рядов колонн, – пока я еще держал фронтальную позицию. Левая рука Русанки висела как тряпка, бедро и предплечье заплыли красным. Автомат с отстегнутым магазином бесполезно висел на ремне. Пистолет, судорожно сжатый в правой, ходил ходуном. Лицо было белее мрамора, и глаза... Жизнь убегала из неё. Мы встретились глазами. Она судорожно кивнула, и где-то под сердцем у меня будто резанули ножом.
- Дашь гарантии, Посье? – Мертвым голосом спросил я.
- Мое слово!.. – Чрезвычайно твердо ответил Посье. Наверно так клялись мушкетеры в романах старика Дюма... И что-то он сказал еще. Но я уже не слушал. Я и спросил-то, только чтобы выиграть пару секунд.
Пора было вызывать кавалерию.
- Активация! – Сказал я в радио. – Михаил Поморцев. Пароль “Венёв”. Режим – зачистка.
Секунду стояла тишина. Затем внизу в зале послышался короткий металлический гул, чей-то испуганный крик. А потом замолотили тяжелые пулеметы.
Все я знал. И частоту связи, и порядок дистанционной активации из ждущего режима, и даже дневной пароль, – который до сих пор действовал, потому что никто так и не сменил его за десять прошедших лет. Даже голос мой, записанный образцом десять лет наверно был узнаваем – тембр так и не сменился. Я не был приоритетным командиром. Но все приоритетные командиры были мертвы, а я был полноправным членом экспедиции. И он был обязан меня защищать. И слушать мои команды. Мой глупый стальной козырь.
Мой бог из машины.
Герион.
Я знавший теперь последние минуты деда, так будто это были мои минуты, – знал что он делал там, лежа на ступенях, все еще тяня руку к саркофагу, и понимая что уже не дотянется. Он отдавал последний приказ исполнительной машине, которая пришла сюда вместе с ними для защиты – и никого не смогла защитить. Потому что не знала, что делать, когда её командиры стреляют друг в друга... Дед отдал последний приказ: – переход в режим минимального энергообеспечения, активация по команде. Он сделал это для тех, кто должен был прийти сюда после него, в поисках Бога. Чтобы их не встретила боевая машина, начиненная смертью.
Посье, который что-то сейчас истерично вопил там внизу, был прав. Герионы стандартно оснащались бензиново-акумулятроным гибридом. В чем Посье смертельно ошибался, – Герионы нашей экспедиции не были штатными. Варяги расстарались на микроядерные реакторы не только для выносной антенны. Наш давний провал был организован с размахом...
Я выглянул из-за саркофага. Коротко, и экономно рубанул тяжелый пулемет, и из-за одной колонны в мое поле зрения вывалился наемник, – сперва летящими кровавыми ошмётками, а затем и самой вспоротой тушей. Еще двое наемников, выскочили и помчались к выходу. Я снял их двумя аккуратными выстрелами в спину. Из-за ряда колонн быстро перебирая шестью своими паучьими ногами появился дрон, – мой рыцарь в тусклых доспехах – и вращая стволами, по дуге пошел на противоположную сторону. Кто-то попробовал прошмыгнуть у него за спиной – очередь из многоствольного пулемета на маленькой башенке располовинила его почти надвое; завизжал по залу множественный рикошет... У наемников был с собой РПГ – реальная угроза Гериону – но он лежал на полу притороченный на спине мертвого Сундстрема. И я не собирался никому дать до него добраться. А снайперить по его многочисленным оптическим выносным здесь, в этой мышеловке... Без шансов, ребята.
В принципе, мне бы так и стоило сидя здесь расстреливать тех паникующих бойцов, что появлялись в поле моего зрения, пока Герион месил их внизу. Но меня беспокоило, что своим зигзагом он выйдет к Русанке. Она ведь не была занесена в его кремневые мозги. Поэтому я, сменил магазин в автомате, поднялся и быстро побежал к ней.
Там, рядом с Русанкой, из-за за колонны, из простенка между ней и стеной, на меня неожиданно вывалился Кренц. Мы столкнулись вплотную, мне было не с руки развернуть автомат. Поэтому я ухватился за ствол автомата Кренца рукой отвел его в строну и, схватившись второй за его приклад, толкнув всем телом влепил наемника в стену, – тот охнул – и я сразу боднул его снизу лбом в нос. Кренц чуть присел, поставил голову так, что мы оба стукнулись лбами будто два быка, – в голове у меня загудело как в колоколе, – а он ответно ударил снизу, ботинком по надкостнице, так что я разом престал чувствовать ногу. Я бросил правую руку к пистолетной кобуре, и Кренц сразу пересилив одну мою левую руку, которой я прижимал его к стене через его же автомат, – отбросил меня назад. Он разворачивал ко мне автоматный ствол, когда я еще не выведя пистолет на линию прицеливания выстрелил – два раза в пах, и потом еще два – в лицо. Он сполз по стене, – кишкодрал хренов...
