Но как же на самом деле молились язычники на Руси, до того, как христианство начало их – как бы сейчас сказали, – угнетать по религиозному признаку? Здесь есть очень интересный момент. Официально православная церковь озвучивает, что христианство на Русь пришло из восточного Рима, (мы часто называем его “Византией”). Однако, наши русские православные храмы, за редким исключением, своей архитектурой не похожи на восточно-римские. Стоит заметить, что все основные слова в русской христианской традиции, такие как “крест”, “церковь”, “алтарь”, в нашем языке взяты не из греческого, на котором говорили в восточном Риме, а из латыни, на которой говорили в бывшей западной части Римской империи.
То есть христианство, несмотря на официальную позицию церкви по этому вопросу, пришло к нам не от православной Византии, а от Католического Запада, (впрочем, на тот момент необратимого раскола на католицизм и православие еще не существовало, но христианство на Русь принесли носители западного католического обряда, и только потом со временем произошла переориентация на восточный православный обряд). Так что же, – наши церкви похожи на архитектурный стиль западного католического христианства? Тоже нет. Наши русские православные храмы не слишком похожи ни на византийские, ни на католические, если только их не строили специально приглашенные оттуда строители. Попробуйте отыскать в византийских или западных храмах такие привычные нам купола-“луковички”, и прочий русский колорит. Их там нет. Зато мы без труда можем отыскать похожие архитектурные элементы в индийских, и, скажем, гималайских храмах. И это сильно подмывает позицию православной церкви, что до её появления на территории языческой Руси все культовое строительство сводилось только к деревянным чурбакам-идолам на полянах.
Выходит, на Руси уже существовал свой архитектурный стиль, который не удалось вытеснить даже пришедшему христианству. Чем же в таком случае отличался христианский храм от языческого? Получается, что архитектурно – почти ничем. А внешне, – на куполах-луковках языческих храмов висели знаки старых богов, а на куполах храмов нового бога – кресты. Вот, пожалуй, главное различие. Если вам захочется увидеть, как мог бы выглядеть языческий храм, если бы христианство не уничтожило язычество, – приезжайте в Санкт-Петербург, посмотрите на “Спас на крови”. Это замечательный образец русской храмовой архитектуры.
Главный герой.
Наконец, последнее. Реален ли главный герой, как человек?
Да конечно же нет. По крайней мере не полностью.
Я говорю не о том, что глав. герой периодически слышит голос бога и пущает из пальцев электрические разряды – спишем это на жанр фантастики. Я говорю о правде психотипа. Вряд ли в реальной резкой ситуации, когда нужно быстро соображать, у реального человека будет время так развесисто воспоминать историю происхождения какого-нибудь интересного слова. А мой герой этим иногда грешит. Это неправдоподобно, да.
Но с другой стороны, мне хотелось дорогой читатель, чтобы ты смог вынести для себя из книги нечто интересное и познавательное. Что бы ты заинтересовался некоторыми интересными моментами из Русской, а шире, – мировой истории. Чтобы ощутил эти замечательные прочные связи между древностью и современным миром, между разными языками, которые сокрыты в тайных, позабытых значениях слов.
Поэтому я позволил себе эту небольшую условность. И если ты, читатель, прощаешь железобетонным героям фильмов и книг-боевиков, что те в одиночку укладывают не менее полка вражеских солдат, – (а это тоже не реально). То прости и мне мою вольность.
Я хотел показать в главном герое тот тип, что древние греки называли “калокагат” (“прекрасно-добрый”) – то есть сочетание физического и нравственного развития. Этакий человек возрождения, – эрудит, говорящий на нескольких языках, не боящийся вступить в драку если надо. Несмотря на то что главного героя нельзя назвать стоящим на стороне сияющей правды, (равно как и некоторых его оппонентов нельзя назвать полным средоточием зла) – все же, он человек с четкими убеждениями, который знает, что считает правильным, и за что готов бороться. А это уже чего-то стоит.
Удалось мне создать такого героя, или нет, – это читатель, решать тебе.
На этом, пожалуй, все.
