- Ты не обижайся. – сказал я. – Была бы моя воля, я бы тебя взял. Ты, ничего, надежная.
- Взял бы... Я вот гляжу на тебя. Ты же похоже даже не понимаешь значимости события!
- Чего это? Все я понимаю.
- Да уж, понимаешь. А я тут прозябай...
- Ну ладно, не огорчайся ты так. Я как приеду, все тебе расскажу.
- Полный отчет дашь.
- Ага.
- Договор – Русанка протянула мне свою изящную, но сильную ладошку.
- Договор.
Я пожал ей руку, и потряс. Она была какая-то очень теплая. Даже мозоли у неё были какие-то аккуратные, не то что у меня. Мне хотелось подольше задержать её руку в своей. Но это было как-то нелепо. Теоретически-то я примерно знал, чего хочу сделать дальше. А вот на практике я не очень знал, как-чего, поэтому – отпустил.
Надо мне с дедом посоветоваться по этому поводу.
Чувствую, какой-то у меня назрел пробел в воспитании.
Пели птицы.
Грело солнце.
Тихонько журчала вода.
Небо. Я смотрю вверх. Здесь совсем иное небо. Будто выцветшее от жары, вместе со всей лежащей внизу пустыней. Мне непривычно здесь. Но хорошо. Азартно. Я никогда еще не был в пустыне. Еще несколько дней назад я сидел в родных лесах. А потом, деде вернулся из совета, и... завертелось. Дед получил свой карт-бланш.
Все дальнейшие события нашей подготовки к путешествию, я помню отрывочно, и как-то суматошно. Масштаб, – а главное – скорость событий подавили меня. Кем я был? Лесным дичком, если задуматься. Жил в лесу, молился колесу... Что я знал о внешнем мире? Собственные обрывочные воспоминания из детства, да чужие впечатления и пересказы, – деда, старых книг из его библиотеки, да школьных учителей из небольшого городка. Кончено с тез пор как дед разрешил мне пользоваться интернетом, (пусть и только час в день), я расширил свой кругозор. Я не был сельским дурачком, попавшим на ярмарку. Но что я видел? Ничего толком не видел. Избушку деда за оградой. Несколько полузаброшенных санаториев, пару десятков вооруженных дядек в камуфляже, вот и все мои варяги... Я рос варягом. Ощущал себя варягом, и... почти не видел варягов. Живя с дедом от них на отшибе. Вот в чем была тонкость момента, которую я тогда не вполне сознавал.
- Собирайся по-походному, – сказал дед. Действовать придется в пустыне... Запас еды и прочее будут обеспечены. Так что бери личные вещи, и малый запас еды, на случай перекусить где-то на перевалочном пункте. Оружие – личное. Одежда – униформа по климатическому поясу.
Когда дед поставил задачу – я был готов к ней. Зря что ли он меня учил? Я знал, что, что раз мы летим в Каракумы, то там будет жарко днем и очень холодно ночью. Я знал какие вещи класть в свой баул, а если в чем-то сомневался, то мог уточнить у деда. Я взял одежду, предметы гигиены, аптечку, оружие. Я был готов – теоретически...
Помню как я собирался. Забросил в рюкзак и баул предметы гигиены, аптечку, белье, прочий походный скарб. Открыл шкаф, и среди моих поношенных тусклых цветов одежек вытянул нужную униформу. Уже пара лет, как я её получил, но вот носить-то мне её пока особо было негде, так и висела она в шкафу без дела. Я натянул штаны, одел куртку, зашнуровал ботинки, нахлобучил на голову кепку, и полюбовался на себя в круглое зеркало, стоящее на моем столе. – Оттуда на меня глянул неотразимый боевой красавец. Нашивки на рукавах с секирой-лабрисом на фоне молнии, – наш варяжий знак. Я повертелся так и сяк. И скрепя сердце был вынужден признать, что у неотразимого красавца форма мешковатая, потому как была выдана на вырост, и слишком необношенная, да и лицо еще не отражает на себе следы битв и невзгод. Короче, зеленоват еще герой. Но ничего, это-то дело наживное.
Я открыл верхний ящик стола, и вытащил оттуда поясной ремень обернутый вокруг кобуры. Пистолет и магазины аккуратно лежали рядом. Дедов подарок на совершеннолетие, заморский “Х-К П30”. Несуразный видом, но добротный пистолет, к которому я уже успел “приточиться”, и зауважал за меткость и всеядность к патронам, и удобство. Я опоясался ремнем, поправил кобуру на правом боку – удобная, испытанная Бъянчи военного образца. Вставил магазин, зарядил патрон в ствол, сбросил курок, и вложил пистолет в кобуру. Устроил два магазина в подсумок. Поправил на ремне флягу. Надо не забыть наполнить её внизу...
Когда я закончил со своим барахлом, запаковал рюкзак и баул, сам он уже был готов. Он вышел из свой комнаты с огромным баулом, и, – я впервые увидел его таким, – он тоже вышел в форме.
Но темп, темп. Вихрь событий которые последовали за этим выбил меня из колеи. Слишком много событий, впечатлений и картинок. Наверно это была сенсорная перегрузка. Утром во дворе деда приземлился небольшой остроносый вертолет, дед поздоровался с пилотом, мы забросили сумки в салон, сели, машина оторвалась от земли, и я, завертев головой отправился в большой мир. И этот мир поглотил меня, раз за разом открываясь новым простором, и небывалой своей огромностью.
Это была моя первая экспедиция. Экспедиция... прекрасное латинское слово, дословно переводящиеся как “Изножие”, – то есть поход на ногах куда-то вовне из родного дома.
Я вышел в мир...
Вертолет выбросил на небольшом аэродроме, где люди с перуновскими лабрисами на шевронах пересадили нас в небольшой остроносый пассажирский самолет.
Трап поднялся, самолет пошел на рулежку, оторвался от земли, оставляя за собой взлетную полосу и диспетчерскую башню, а мы с дедом начали обживаться в салоне, вовсе непохожим на самолетный каким я его представлял, – просторный, с мягкой светлой обивкой, с глубокими удобными креслами, большим столом с глубокими гнездами, телевизором, и даже диваном... Наслаждайся бизнес-классом сказал дед, – и я стал наслаждаться. Осмотрел салон, на предмет где чего лежит, разузнал у деда имеются ли здесь парашюты, (вместо каковых оказались отстреливаемые спасательные капсулы), осмотрел содержимое бара, про которое дед прочел мне маленькую лекцию, поглазел в иллюминатор, слегка испугался от тряски за которую пилот извинился перед дедом по селектору, попросил деда разбудить меня если самолет будет падать, да и задрых на диване.
Сел самолет в Рязани. Древний город, столица рязанского княжества!
Я не увидел в нем ничего, кроме взлетного поля из иллюминатора.
Из этого окна я наблюдал за подкатившими техническими машинами, и суетящимися вокруг самолета людьми. Одно только, что пилоты вышли к нам с салон и вышли через него по подкатившему трапу, и я хоть увидел лица тех кто везет нас по небу. Умные лица, и красивая синяя форма с золотистыми лабрисами – тоже наши... Рязань служила нам аэродромом подскока. Самолет дозаправили и... таким же макаром как Рязань я в том путешествии “увидел” Саратов, и Бейнеу, про который я кроме названия ничего не знал, кроме того, что на пути к нему мы летели недалеко от настоящего моря! Я впервые видел столько воды, да еще с такой высоты... Дед сказал что это Арал. Для меня он до этого был контуром на карте, а он оказывается во какой... Настоящий, огромный...
Да, сами расстояния, которые мы оставляли под крыльями, – поражали меня. На каждой остановке я как бы выходил немного в другой мир. С другой температурой, влажностью, и наверно сотней других факторов. В следующем после Бейнеу аэропорте, название которого мне никто не удосужился сказать, мы наконец выгрузились из самолета. Эта была авиабаза, и здесь нас ждали.
Хмурый квадратный мужик по имени Запслав Рудомет встретил нас почти у трапа, отдал честь, ответил на рукопожатие деда, и... передал деду командование, спустившись на должность зама. Они были старыми знакомцами, хоть и не друзьями, это я по реакции деда понял, благо знал его столько лет... Дед принял командование, вместе электронным планшетом.
А командовать деду было чем. Шесть огромных транспортных вертолетов в сером камуфляже, с лабрисами стояли на залитом солнцем поле тяжело развесив длинные лопасти. Вокруг них открыв носовые створки люков обслуживания, суетились техники. Рядом стояли – пигмеи в тени грузовых титанов – четыре “вожака”; боевые двухместные командирские вертолеты фирмы “Камов”, и их “стаи” – беспилотные ударные машины, управляемые искусственным интеллектом. Народ вокруг машин целенаправленно мельтешил, подвешивая на крылья ракеты, загружая тяжелые гирлянды снарядов к пушкам. Мялись вокруг солдаты охранения, а в стороне, в одном из трех гигантских серебристых ангаров с раскрытыми створками, маялись, сидя на тюках, и не менее пары взводов солдат в светлом пустынном камуфляже.
