– Я – Мишаня. В смысле, Михаил. Петрович.

Он захлопал рыжими ресницами и плюхнулся в ближайшее кресло. Пакет разместил на полу. Вытащил жвачку и, пробормотав: «Только «Дирол» со вкусом «Стиморол» обладает качеством «Орбит», – интенсивно задвигал челюстями.

Последнюю из группы, Татьяну, долго ждать не пришлось. Запыхавшись, влетела: ядрёная брюнетка, кровь с молоком; джинсы и блузка призывно обтягивают аппетитные выпуклости.

Мишаня так и впился в неё взглядом, в эти самые формы. Даже про жвачку забыл. Нет, не забыл: осторожно вынул и, надавив пальцем, закрепил за ухом. Жентельмен.

– Ой, здравствуйте. Опоздала, только вот сумку в номер забросила, – говорок южный.

– На первый раз прощаем, Татьяна Богдановна. Что же, начнём, – Сергей задержал взгляд на Мишане.

Тот с видимым усилием оторвал взор от женских прелестей.

– А здесь уютно, – заметил Сергей, – общаться удобно. Доска современная. Кстати, анекдот, про цветные мелки. Не слышали? В общем, преподаватель рисует на доске схемки: красным, зелёным, голубым мелом. А с галерки: «Профессор, голубым не видно»; «Голубые могут пересесть поближе».

Рискованно: анекдот – людям, приехавшим чёрт-те откуда в беспокойстве за свою жизнь. Однако Сергей угадал. Даже Вараксин усмехнулся, а Мишаня, тот аж ладонями по столу захлопал.

– У вас здоровое чувство юмора; качество, ценное для нашего дела, – Сергей посерьёзнел. – Итак, причина встречи. Медицинское обследование выявило у вас редкое заболевание: болезнь Алькинсона. Названа в честь канадского профессора, её открывшего. Пять лет назад была неизлечима, – он умолк, будто вспоминая что-то.

– Начинается вроде безобидно. Головная боль, тошнота, беспричинная усталость. Потом тревожность, со временем усиливается до невроза. Дальше – депрессия… не буду утомлять деталями. В девяти случаях из десяти заканчивается… заканчивалась параличом и смертью через два-три года.

Сергей оглядел притихшую аудиторию:

– Не пугайтесь. Вам это, скорее всего, не грозит. Пять лет назад в Медицинской академии, где я профессором, – даже глазом не моргнул, – начали изучать этот недуг. Вопрос: почему одни выздоравливали, а другие нет? Ведь лечили всех одинаково. Кстати, чрезвычайно дорого.

– Если дело за этим… – перебил Вараксин.

– Не только. Деньги имели значение, но в обратном смысле.

– Простите, это как? – спросила Татьяна.

– Ни один богатый человек не выздоровел; кто смог заплатить играючи, тому не помогло.

– Странно.

– И мы не сразу сообразили. Но присмотрелись внимательней, и тут выяснилась одна особенность.

Тишина полная.

– Да, интересная особенность. Немногим исцелившимся пришлось здорово пораскинуть мозгами, чтобы добыть средства. Причём, внимание! – они заработали деньги лично. Ни кредиты, ни помощь со стороны не помогали.

– О какой сумме идёт речь? – спросил Вараксин.

– Двести тысяч за курс. Долларов.

Мишаня присвистнул:

– Это где ж они такие бабки нашли?

– Верно, подъезды мыть – столько не заработаешь. Но у редких пациентов открылось второе дыхание. Они были обречены. И знали об этом. А потому отдались – к чему лежала душа.

– Предназначение, – сказала Лена.

– Умница. А мы догадались не сразу. Старина Платон говаривал: В каждом человеке – солнце. Только дайте ему светить. Да, у каждого из нас есть своё, Елена, вы правы, предназначение. И жить мы должны с ним в согласии. Иначе говоря, делать ходы, ради которых мы и пришли в этот мир.

– А если нет? – спросила Лена.

– Судьба отбирает зафук многие годы жизни. Но если жить со страстью, идёт обратный отсчёт.

– Точно, – вмешался Вараксин. – Например, академики дольше живут, на десять лет.

– Так оно и есть, – Сергей постучал пальцами по столу. – Однако наша методика не прошла клинические испытания.

– И теперь нас…

– Именно так, Игорь Маркович. Вашу группу выбрали для исследований. Вы всё будете делать сознательно, понимая смысл своих действий. Процедура добровольная.

– Сергей Олегович, – не выдержала знойная Татьяна. – А можно пример, кто исцелился?

– Конечно. Один пациент многие годы работал инженером, да пел изредка, для друзей. Нынче он народный артист, залы собирает.

Подопечные задумались: кто же это? Мишаня засомневался:

– Ага. Только, короче, одного таланта мало. Чтобы, ну, успех на сцене.

– Что ж ещё? – Сергей вскинул брови.

– А вот Жванецкий сказал: из деревни – в педерасты.

Я уловил водочный запах, свежачок. Похоже, Мишаня принял на грудь перед приходом.

– Михаил, – Сергей подавил улыбку, – из любого правила бывают исключения. Существуют и подлинные таланты. А когда понимаешь, ради чего стоит жить, включаются такие резервы! Имеется и наглядный пример, – он весело сощурился. – Исцелившийся среди нас. Александр Павлович – прошу любить и жаловать.

С каким любопытством они на меня воззрились!

– Не будем отвлекаться, Александр Павлович никуда не денется. Он согласился войти в группу. Как говорится, обмен опытом.

– Сергей Олегович, я не поняла: пациенты шли от призвания или от нужды заработать на лечение? – на руке Татьяны изумрудом сверкнуло узорчатое золотое кольцо.

– Сочетание: и то, и другое. Что сначала, что потом, не так уж и важно. Главное – успех, основанный на внутренней миссии. Как альтернатива способу уважаемого Михаила: из деревни…

– Это не мой способ, это Жванецкий так…

– Именно его я имел в виду. Теперь понятно, для чего вас тут собрали?

Вараксин помрачнел, и Сергей это заметил.

– Игорь Маркович, я вынужден приоткрыть детали касательно вашей персоны. Не возражаете?

– Чего тут скрывать, моё имя до сих пор мусолят в прессе. А раньше и в ящике мелькал.

– То-то я смотрю, лицо ваше мне знакомо, – вырвалось у Татьяны. – Вы тот самый…

– Тот самый, – Сергей перехватил инициативу. – Да, Игорь Маркович – единственный среди нас… скажем так, небедный человек. Однако не будем ему завидовать.

– Правда, не стоит, – вставил небедный человек.

– Но именно у вас, простите великодушно, слабые перспективы на выздоровление. Вам не очень нужны деньги, – Сергей задумчиво почесал нос. – Должен признаться, Игорь Маркович здесь не случайно. Мы выбрали нетрадиционное решение.

– Правильно, делиться надо. Нахер тебе тугрики, Игорёк. Всё равно скоро ласты склеишь, – шмякнул Мишаня.

Все растерялись, а «Игорёк» оцепенел от наглой выходки.

– Михаил, я вам слова не давал, – вмешался Сергей. – Игорь Маркович, смысл эксперимента не в этом. Ваши капиталы для нас малоинтересны.

– Как сказать.

– Михаил, ещё слово, и мы исключим вас из группы.

Мишаня прикусил язык.

– Повторюсь, главное для нас не ваши финансы. А опыт их приобретения.

Мишаня снова хотел вставить пятачок, но поперхнулся.

– И если вы к нам присоединитесь, шансы вырастут у всех. У вас не в последнюю очередь.

– Пока не уловил сути предложения, – Вараксин потёр залысину.

– Вы согласны выступить в роли…

– Спонсора, – вставила Татьяна.

– Нет, бесполезно, – возразил Сергей. – А вот консультантом и, возможно, инвестором… В чём тут смысл? Идею-то родить способны многие, но только вы, Игорь Маркович, в силах оценить коммерческую перспективу.

– Оценить?

– Да, ответить на важнейший вопрос: можно ли замысел монетизировать? И если да, то вложить толику ваших средств в качестве стартового капитала. Я подчёркиваю, – Сергей придавил стол рукой, – только в этом случае. Если вы сами поверите в замысел.

Вараксин с сомнением разглядывал Мишанину распашонку.

– Согласен.

– Вот и отлично. Но у нас мало времени.

– А что, уже наливают?

– Михаил! Итак, на всё про всё у нас год. И на поиски себя, и на поиски средств. Вакцина буквально на вес золота, для группы потребуется миллион долларов.

– Почему миллион? – вмешалась Татьяна. – Вы говорили, двести тысяч, а нас, больных, четверо. Ведь Александр Павлович…