Господи, тридцать лет!

– Разве у меня есть выбор?

– Ответ, пожалуйста.

– Согласен.

– Вы подтверждаете согласие?

– Подтверждаю.

Тавровский щёлкнул пальцами.

– Падай, – сказал Белый, – ты убит. Что передать твоей вдове?

– В смысле?

– Назад пути нет. Теперь наш проект – это твоя жизнь. А покуда мы перекроем кислород, писать даже и не пытайся.

– Не нужно нагнетать, – сказал Тавровский. – Наоборот, мы будем следить за вашими успехами; но публикации до поры под запретом. А теперь к делу.

Тавровский оглядел нас и умолк. Надолго. Тишина становилась оглушительной. Мы ждали первой фразы, как избавления, а он всё молчал. И наконец произнёс негромко:

– Так кто же спасётся? – спросили апостолы Иисуса. И услышали в ответ простые слова: невозможное человекам возможно Богу.

Потом шеф добавил:

– Теперь о сути проекта. Здесь мы выделим пять пунктов, – он нахмурил брови.

– Первое: человечество катится в пропасть.

– Второе: появилась дополнительная угроза. Она обрекает цивилизацию на неизбежную и скорую гибель.

– Третье: эта же опасность несёт цивилизации шанс на спасение.

– Четвёртое: Российское отделение Академии Метанаук разработало план спасения. У американского отделения свой взгляд на проблему, но об этом позже.

– И последнее. Ставим конкретные задачи, и наш план становится проектом. Мы призваны его реализовать. Точка.

Тавровский снова обвёл всех собирающим взглядом.

– Итак, первое. Мы катимся в пропасть. Это очевидно. Кризис за кризисом – вовсе не случайность. Но до сего дня были цветочки. Куда важнее другое, – шеф взглянул на Ратникова. – Кино смотрели?

– Так точно, – отчеканил Белый.

– Тогда вы поняли главное: ядерный террор. Атом – это разум, а террор – сила, – он помолчал. – Я выражусь образно. Человек живёт по двум календарям: силы и разума. В последние три века календарь силы переворачивается всё быстрее, пока… Ах да, кино вы уже смотрели… О чём это я?

– Два календаря, Леон Альбертович.

– Спасибо. И теперь мы знаем, кто перелистывает календарь силы, – он возвысил голос. – Вы допущены к особой тайне человечества, его происхождению. Речь о вмешательстве внеземной цивилизации, в доисторические времена. Говоря образно, первобытному человеку встроили ген агрессии, с целью повысить выживаемость вида. Но процесс вышел из-под контроля.

Похоже, Леон сел на любимого конька.

– И сегодня часть рода людского не совсем сапиенс. Другая порода – гомо агрессивус. Даже не люди – мутанты, – шеф перевёл взгляд на Сергея и, будто убеждая в чём-то, повторил:

– Да, да! Основа – биологическая. Планета нечестивая, – он сжал зубы. – Вот первопричина всех зол. А потому война – правило, мир – исключение. Самоликвидация человечества неизбежна. Конец первой части.

– Теперь часть вторая, – Леон вопросительно посмотрел на Белого.

– Новая угроза.

– Да, новая угроза. Мы думали, у нас есть время. Немного, хотя бы лет сто. Мы ошибались. Наша наука, – он покосился на Сергея, – научилась отлавливать опасность на ранних стадиях. И теперь мы знаем точную дату.

Помолчав, он тихо-тихо произнёс:

– Конец света начнётся первого августа 2008 года от Рождества Христова. Ибо пришёл великий день гнева Его, и кто может устоять?

И тут же прозвучал голос Сергея:

– Апокалипсис, глава шестая.

– Неплохо, неплохо. Да, о чём я?

– Нам известна точная дата, – подсказал Белый.

– Безусловно. Раньше мы просто катились в пропасть, сегодня показался край обрыва.

Леон снова замолчал, и я вспомнил первого президента России, обожавшего мхатовские паузы.

– Карающий меч опустится на Землю первого августа 2008 года, – Тавровский щёлкнул пальцами.

На свободной стене появилась картина: идиллический пейзаж с речкой и лесом. Солнце, крупным планом. Небесное светило тускнеет, поверхность вспучивается волдырями и вдруг выстреливает огромным протуберанцем. Огненный факел несётся прочь, дальше, дальше – и врезается в голубую планету. Через минуту-другую от него остаётся лишь россыпь искрящихся осколков.

– И явилось на небе великое знамение: жена, облачённая в Солнце; под ногами её луна, и на главе её венец из двадцати звёзд, – бархатный голос как нельзя подходил к увиденному.

– Иоанн Богослов, – произнёс Сергей. – Откровение, глава двенадцатая.

– Молодец, – сухо похвалил Тавровский.

Я потихоньку приходил в себя.

– Это настоящие съёмки через телескоп?

Леон рассмеялся:

– Астрономы шутят, в телескоп на Солнце можно посмотреть два раза в жизни: правым и левым глазом. Нет, это компьютерная симуляция, – он потёр ладони. – Сейчас мы всё расставим по местам. Слово нашей науке.

Сергей замешкался.

– С чего начать? С дельтонов или…

– Можно и с дельтонов, – мягко прервал Тавровский.

– Хорошо. Итак, сто лет назад мы сделали важное открытие. В солнечных выбросах обнаружили новый вид радиации. Дельта-мезоны, сокращённо – дельтоны.

– Подожди, – нахмурил лоб Белый, – нам бы попроще. Речь о солнечных вспышках? О протуберанцах?

– Не о всяких. Выбросы, о которых мы говорим, происходят из глубоких солнечных недр, и состав их необычен. Уже оторвавшись от Солнца, плазменный сгусток продолжает излучать эти самые дельтоны. А в нормальных условиях дельтоны из солнечной пучины не вылетают, их удерживают могучие силы гравитации. Но главное не это. Важными оказались два фактора…

– Нижайшая просьба, – перебил Леон. – То же самое, но языком человеческим.

– Постараюсь. Сначала о свойствах дельтонов. Огромная проникающая способность и сильнейшее поражающее действие. Препоганейшее сочетание, должен заметить, – и добавил не своим, но очень знакомым голосом. – Я доступно излагаю?

Все рассмеялись: узнаваемая манера Калганова-Брёвина, начальника пятого сектора.

– Итак, огромная способность проникать через препятствия. Бетонный слой половинного ослабления равен ста километрам.

– Серёжа, попроще.

– Представьте, на вас несётся поток излучений. Если спрятаться за стокилометровой стеной, доза уполовинится. А тысячекилометровый слой ослабит излучение в тысячу раз, то есть поглотит почти всё. Вот только где найти такой экран?

– Земной шар, – догадался я. – Ночная сторона.

– Не так просто, но к этому мы вернёмся. А теперь немного о поражающем действии дельтонов. Я вас не утомил?

– Пока все живы, – хмыкнул шеф.

– Понимаете, какая странность: из соматических эффектов только резкое повышение частоты онкозаболеваний и…

– Серёжа!

– Ах, да. В общем, после открытия дельтонов мы изучили их воздействие на живые организмы…

– Как это? – спросил я. – Вы что, всякий раз ждали вспышки?

– Зачем? Теперь мы получаем дельта-мезоны на ускорителе. А испытываем на мышках, на морских свинках.

– А на людях пробовали?

– Пока не успели, но кто ещё перебьёт докладчика…

– Молчу-молчу.

– Итак, что же удалось выяснить? Во-первых, отдалённые раковые заболевания. Зависимость от дозы сильная, намного круче, чем при атомных взрывах. Но есть и другой эффект: облучённые особи теряют способность к оплодотворению.

– А как насчёт секса?

– Понимаю твою озабоченность, Анатолий Борисович. Потенция сохраняется. Но стерилизация полная.

Тавровский приподнял правую руку:

– И, как предсказал Исаия: если бы Господь Саваоф не оставил нам семени, то мы сделались бы, как Содом, и были бы подобны Гоморре.

А ведь привычка Леона цитировать – вовсе не чудачество. Ораторский приём – уберечь слушателей от скуки.

– Это касается свойств дельтонов, – продолжил Сергей. – Но есть вторая сторона проблемы, прямо мистическая. Точная синхронизация вспышек…

– Серёжа, выгоню из класса!

– Прошу извинить. Итак, самое главное. Обогащённые дельтонами вспышки происходят чрезвычайно редко. Точнее, лишь во время солнечных затмений. Полных затмений. Независимо от того, в какой географической точке они наблюдаются. Есть затмение – имеем дельтонную вспышку. Нет затмения – и дельтонов нет. Или почти нет, так, слабенький фон. И что интересно: дельтонные выбросы всегда направлены в сторону нашей планеты.