Из перечисленного вдохновили только доллары.

Тавровский хитро прищурился:

– Можно расходовать только свои личные деньги, сколько угодно, хоть все, ни копейки государственных денег не выделяется. Вопросы?

Ну, это просто.

– Виктор Суворов, «Аквариум».

– Молодец. Что поручаем Саше?

– Работу в команде, в полевых условиях, – сказал Сергей. – Исключение эффекта Вавилонской башни и прочее.

– Хорошо. За вами научное обеспечение. А информационная безопасность, – он перевёл взгляд на Белого, – за Толей. Спасти, не разгласив. Ещё вопросы?

– Леон Альбертович, – торопливо вставил Сергей, – прежняя просьба, насчёт прибора. Прошу обеспечить нам возможность прямого контроля дельтонной активности.

– А разве мы не вместе работаем?

– Да, вот только странное получается сотрудничество. Регистратор дельтонов – разработка пятого сектора, так?

– Никто не оспаривает ваш приоритет, Серёжа.

– Но единственный прибор вы забрали к себе.

– А что делать? Плотность потока дельтонов – информация абсолютно сугубая. Пятый сектор такой режим не гарантирует. Другое дело первый, на том стоим, – он помолчал. – Да будет тебе белка, будет и свисток.

Тавровский обвёл нас знакомым собирающим взглядом:

– Что ж, диогены мои сугубые. Цели определены, задачи поставлены. Найдите среди людей зёрна будущего. Отберите лучшие. Подготовьте к посеву. Ибо, что посеешь… – и закончил невпопад: – Цыплят по осени считают.

Конечно, в чужой кабинет без стука – дурной тон. Но я задумался и вошёл к Сергею запросто.

– Хорошо, нулевая гипотеза. А принцип отбора? – спрашивал Белый.

– Варианты рандомизации, генератор случайных чисел, – отвечал Сергей. – Но почему вы решили, что в контрольной группе… – увидев меня, он оборвал фразу на полуслове.

Что бы это значило? Типа «Юстас – Алексу», ерунда какая-то.

Улыбнувшись, Сергей предложил присесть:

– Все в сборе, можно обсудить детали.

– Да уж, пора. Тавровский говорил…

– Никаких имён, – перебил меня Белый. – Поскольку у нас теперь общий шеф, так и будем его величать. В крайнем случае – Леон.

– Понятно. Римского прокуратора называть – игемон. Других слов не говорить.

– Аминь. Ожидаемое в час Ч именуем Событием. А что тянет на гриф «а-эс» – обсуждаем в моём кабинете, в бункере.

– Что ты хотел спросить, Александр Павлович? – Сергей попытался смягчить резкий тон Белого.

– А я, – из головы не выходили обрывки их разговора, – я-то среди вас каким боком? Что за работа в команде?

– Ну, это не вопрос. Сейчас введём тебя в курс, – сказал Сергей. – Пойми, ты подключился далеко не на первой стадии. Перспективные кандидаты уже отобраны и разбиты на группы по четыре-пять человек.

– Команды, – поправил Ратников.

– Пока лишь группы, – возразил Сергей. – Будет результат – будут команды. Проблема в людях. Понимаешь, все избранные несомненно талантливы. И твоя группа не исключение. Но дарования очень уж разные.

– И частенько скрытые, – вставил Белый.

– Верно, – продолжил Сергей. – Способности каждого нужно выявить, а потом объединить. Требуется связующее звено, кто-то, понимающий толк в самых разных делах.

– А ты у нас как раз такой многостаночник, – усмехнулся Белый.

– Да, это важно, – сказал Сергей. – Ты ведь разбираешься в научных вопросах. Так?

– Допустим.

– Знаком с писательским ремеслом. И, наконец, не чужд физического труда. Все эти знания и навыки могут пригодиться. И если сплотить разных людей, проявится эффект синергии – команда больше суммы отдельных игроков.

– Я должен стать неформальным лидером?

Сергей посмотрел с сомнением:

– Это вряд ли. Скорее координатором, работать можно и незаметно. Будешь этаким серым кардиналом.

Точно. Один серый, другой Белый. Два весёлых гуся.

– Ясно. Но ведь мои умения – так, по мелочи; бывают спецы и покруче.

– Конечно, – сказал Белый. – Только допуска у них нет.

– Мои конкретные задачи?

Ответил Сергей:

– Перепроверить людей на пригодность – раз. Выявить и развить их дар – два. Сцементировать в монолит – три. И четыре – определить кандидата на отсев.

– На отсев?

– Ну да, – сказал Белый. – Группы укомплектованы с запасом. Один должен быть отчислен: принцип слабого звена. Приказ Верховного.

– Понял.

Кабы я знал тогда, кого мы потеряем…

– Что-то ещё? – спросил Ратников.

– Да. Выявлять ресурсы, да развивать их, тут понятно. Но группы-то уже собраны, так?

– Верно. А в чём вопрос-то? – это Сергей.

– Зачем же повторять работу?

– А, вот в чём закавыка, – Сергей улыбнулся. – Мы говорим о разных вещах. Пока проводили только пробный отбор, массовый скрининг под видом ежегодных медосмотров.

– Какая-то хитрая методика?

– Комплекс методов. Компьютерный психосоматический анализ, метод ментальных каверз, имплицитно-ассоциативный тест, функциональная диффузно-оптическая томография. Я доступно излагаю?

– Более-менее. И я должен…

– А за тобой окончательная проверка, о чём и толковал шеф.

– Понимаю. Американская инициатива.

– Вот-вот. Присматривайся, поправляй и помогай. Главное, сцепить их вместе. Умение жить в коллективе – тоже критерий.

– И не забудь, – сказал Ратников, – спасти, не разгласив. Твои люди не должны ни о чём подозревать, понимаешь? Никаких вспышек и теней. А что до нашей Академии – её вообще не существует.

– Понятно… Постойте, а с какой стати они захотят что-то делать? Им что, конфетки выдавать?

– Наконец-то, – Сергей улыбнулся. – А мы уж думали, что не спросишь.

– Легенда, – вставил Белый. – Кандидатов подвергали всякого рода обследованиям…

– Вот и сообщим, – подхватил Сергей, – будто у них обнаружили болезнь, смертельно опасную. Что-нибудь нервическое, типа болезни Альцгеймера или Паркинсона. Но неизбитое… м-м-м, скажем, болезнь Алькинсона. И от этой жуткой болезни мы имеем средство.

– Подожди, Сергей Олегович, какое средство? Таблетки, что ли?

– Таблетки будут, но это так, плацебо.

А как панацею мы заявим особую методику. Логотерапия называется. По должности прикрытия я буду специалистом в этом деле.

– А, лечение смыслом? Придумал тот австриец, что отсидел у фашистов в концлагере? Я даже имя помню: Виктор… не подсказывайте… Виктор Франкл.

– Верно, – сказал Сергей. – Вот мы и объясняем, дескать, болезнь смертельная, да. Но характер психосоматический, многое от нервов. И шансы на излечение остаются.

– А дальше?

– Теперь суть идеи. Коль человек забывает цель и коротает век по инерции, его жизнь становится пустой. Отсюда стрессы и депрессии, таких алькинсон и поражает. Но болезнь обратима. Логотерапия как раз показывает: жизненный путь должен иметь цель. Как говаривал старина Франкл, если у человека есть зачем, он вынесет любое как. Годится?

– Конгениально. А ещё вопрос?

– Давай.

– Насчёт американцев. Что они считают успехом? Определённую сумму? Реальный результат или достаточно…

– Всё ясно, можно не продолжать. Отвечаю: на группу – миллион долларов. Но коробка из-под ксерокса не обязательна. Как альтернатива годятся весомые доводы будущих доходов, то есть бизнес-план.

– А вы сами-то с американцами общались?

– Конечно, – ответил Ратников. – Всю информацию получаем из первых рук.

– И это правильно. Вы-то из первых, а я уже из ваших. Из вторых, стало быть. А качество информации резко снижается при передаче посредством живых носителей.

– А ты знаешь, – весело сощурился Сергей, – в Африке водится такая оч-чень маленькая птичка? NEPIZDI называется.