Но она не смутилась от моих последовавших следом за получением подарка расспросах. Она лишь улыбнулась тогда и тихо сказала, что не могла не догадаться об этом, хоть раз увидев мои работы. Она часто умела разглядеть во мне то, что я так тщательно старался скрыть от окружающих. Может перед ней я был такой же раскрытой книгой тогда?
Так или иначе, эта книга стала одной из немногих вещей, что я захватил с собой в свое путешествие. Я знал, что в тех местах, где буду жить, намного легче купить у браконьеров столь редкий материал. И именно за этим, я и выходил на улицы города. Пожив здесь несколько месяцев, я познакомился с нужными людьми, и достать все необходимое уже не составляло труда. Да и денег пока хватало на это.
Поэтому возвращаясь потом к себе домой, я снова закрывался в комнате и работал над тем, чтобы воплощать рисунок за рисунком из той книги. Я создавал свою личную коллекцию, которая служила мне напоминанием обо всех моих потерях. Она становилась не только моим творением, не только частью меня, но и была связана с ней.
Мой путь часто пролегал почти через весь город. Мне приходилось менять маршрут периодически, чтобы никто не смог бы проследить за мной. Потому что, даже в столь отдаленной и, казалось, всеми забытой стране тоже были свои законы. И по этому вопросу они не отличались от законов моей страны.
В этот раз мне пришлось добираться до нужного места гораздо дольше. Дул сильный обжигающий ветер, порывы которого принесли огромные скопления песка. Последний метался ищущим и неприкаянным странником по спрятанным в закоулках домам, проникал во все щели и открытые окна, и дверные проемы. А тех смельчаков, что выбирались из своих укрытий, ветер засыпал с ног до головы этими горячими песчинками. Поэтому мне пришлось одеть на себя традиционную в этих краях одежду, закрывавшую все мое тело, руки и ноги. На голову я повязал платок, и он же спасал мое лицо. Так что даже встреть меня кто-то из прежних моих знакомых, то ни за что бы не узнали во мне прежнего изысканного щеголя.
Я шел очень медленно, почти не различая дорогу перед собой. Частички песка так и норовили попасть мне в глаза, и я не мог их открыть достаточно широко, особенно это мешало, когда нужно было увидеть, куда свернуть. Поэтому я не сильно был удивлен, когда заметил, что сбился с пути и забрел в прежде мне незнакомый район города. Это был богатый квартал, где проживали только разные зажиточные горожане, а точнее богатые и знатные роды. Быть бедным, и находиться здесь без права и без соответствующего сопровождения было не менее опасно, чем бывать в неблагополучных районах тем же богатеям.
Ничего не оставалось, как возвращаться обратно. Даже пройти через дома, чтобы как-то сократить путь мне показалось не лучшей идеей. Но уходить так сразу я не стал. Моему взору предстала прекрасная работа какого-то смышлёного мастера — вырезанные фигурки слонов и тигров на двери дома, рядом с которым я остановился. Они были выполнены из столь любимого мной материала. И залюбовавшись этим творением, мне захотелось немного оглядеться, раз уж судьба занесла меня в эти места. Я, сделав несколько шагов в сторону, спрятался за стеной, тем самым чуть укрывшись от не утихающего ветра.
Каждый дом стоял отдельно друг от друга, в отличие от тех же ветхих хибар бедняков. Фасады были выкрашены в яркие тона — багряные, лазурные, золотистые, и выложены ценными породами дерева и природными камнями. В каждом дворе находились фонтаны и крытые беседки. И везде были посажены тропические деревья. Они были достаточно высокими, и касались навесов домов. Чтобы выращивать их, вероятно, требовалось немалое умение, в такой засухе и жаре. Конечно, этим занимались многочисленные слуги, которых сейчас не было видать. Как и домов, практически, которых песок надежно скрывал под своими слоями, и которые я смог так пристально рассмотреть только по угадывавшимся силуэтам.
Мне захотелось подойти к нескольким зданиям поближе, но продолжавший сносить меня ветер не позволял осуществить это желание. Поэтому кинув последний взгляд на улицу, я развернулся и поплелся обратно. Но мне удалось сделать только пару шагов.
В нескольких метрах от меня, я заметил паланкин, который несли двое человек. Они были закутаны в ткань, как и я, правда одежда на них была обветшавшей, чем моя. Паланкин же вероятно принадлежал знатной даме, потому что помимо посеребренных перекладин, он целиком был покрыт украшенной яркими нитками вышивкой, с изображением лани в женском одеянии. Занавеси были из белоснежного струящегося материала. Они были закрыты, целиком скрывая столь важную персону.
Паланкин приближался в мою сторону, и я нырнул дальше в глубь стены, чтобы меня тоже не смогли заметить. Попадаться на глаза этим людям было точно не самой лучшей идеей. Дождавшись, пока слуги прошли мимо меня и направились по той дороге, откуда я появился не так давно, я решил последовать за ними. Раз уж наш путь таким странным образом совпал.
Паланкин был как знаком свыше, рассудил я, они могли меня вывести заодно хотя бы на известный мне проулок, где я уже смог бы закончить свои блуждания.
Так бы и случилось наверно, но я не учел одного, что мне просто не захочется возвращаться домой, не утолив в полной мере своего любопытства. За все то время что я здесь прожил, мне не удалось увидеть ни одной знатной дамы или вельможи. Поэтому мне стало интересно, как же выглядят те люди, которых так часто страшились и о коих рассказывали многочисленные придуманные сказания и легенды мои сородичи. Может это могла быть та самая Шахерезада, или царица Савская, или дочь самого султана? Конечно же, я знал, откуда им было взяться в этом городе, но мое сердце не хотело так быстро разрушать свои фантазии, созданные не без помощи еще не выведенного из моей крови остатков опиума.
Пока в моей голове возникали эти мысли, мой объект преследования провел меня через несколько закоулков и проулков, и, свернув за угол, оказался средь раскинутых рыночных шатров. В это время там не было ни одного даже самого мелкого продавца с товарами. Одинокие навесы шатались под ветром, кое-где были рассыпаны брошенные впопыхах специи и травы. А к моим сандалиям прилипал сок от раздавленных фруктов и тертых семян.
Слуги опустили паланкин на землю. И я стал ждать, но прошло несколько минут, а никто оттуда так и не выходил. Пока я не увидел приближающуюся к нему фигуру какой-то молодой женщины, тщательно кутавшейся в платок и пытающейся скрыть свое лицо. Она подошла к носилкам и, одернув занавеси, забралась внутрь. Но если мне не повезло увидеть сидящую в носилках госпожу, то женщину, что решила с ней встретиться я смог разглядеть, так как ветер чуть откинул с ее лица ткань. Это была не кто иная, как сама богиня смерти, моя знакомая Кали.
========== V ==========
Я не мог заснуть. Всю ночь я наблюдал за проникающим через оконные створки лунным светом. Я вспоминал о нашей любви, о самых счастливых моментах моей никчёмной жизни. Безликая полуночница была свидетелем того, что та моя реальность правда существовала. Она не позволяла мне забыть ничего, словно не гаснущий свет маяка, который вел корабли, даже не осознавая, какой путь их ожидает впереди, и как много всего они смогли оставить позади.
Я снова пригласил Кали к себе, но прийти она согласилась только на последующий день. Оказалось, она владела своим временем, как и телом, хотя как удалось ей заслужить это право в публичном доме — я не представлял. Ещё одна загадка, связанная с ней. После той моей вылазки я пытался больше разузнать о ней, несколько раз оплачивал и проводил с ней ночи, но на мои намеки и вопросы на ее связь с благородными лицами она неизменно давала один ответ. Что ее приглашали к себе мужчины разных сословий и положений, но не в ее праве разглашать о них информацию, даже если бы она и располагала ей.
Но я не верил. Я знал, что ни один уважающий себя знатный человек не стал бы видеться с продажной женщиной в людных или открытых местах, там, где его могли заметить — как и вышло тогда.Что-то было странное во всем этом.
