— Куда ж ты поедешь, Мария, али дом тебе больше не мил? — спросила Мирослава, недоброе подозревая.

— Авось жениха там найду Матушка, а то уж и младших сватать пора, а я у тебя всё в девках бегаю.

Вздохнула княгиня, нечего ей стало дочери возразить, однако ж не по душе ей та поездка пришлась, и приказала она конюху Степану за Мариею следовать, да от дел нечистых блюсти, а в случае чего и домой вернуть, коли совсем худо будет. Знала Ярослава, что дочь её старшая много в своё время сплетен наслушалась и потому не очень сестру Иоланту привечала.

Собрались они в путь дорогу, лошадей запрягли, да и поехали. Долго ли коротко ли ехали они по полям да лесам, но вот, наконец, Киев впереди показался. Встречали княжеского сына с горнами, сам князь уж на крыльце стоял и Владимира поджидал. Обнял Святослав Игоревич сына своего, да и в терем с женою проводил.

— Диковинная красота твоя, Иоланта — говорил он, женою сына любуясь — знаешь ли ты, что княжною Новгородскою в Киев явилась, али не сказывали ещё?

— Знаю князь-батюшка, что воля ваша была такова, что ответственность княжеская на плечи мои легла с замужеством этим. Я чем смогу, служить вам буду и Новгороду Великому.

Улыбнулся Святослав и призвал сына, да и молвил ему полушёпотом, пока Иоланта хоромы княжеские разглядывала.

— Молода девка, княгиней-то быть, уж ты б Марию всем как княжну показывал, коль за вами приехала, а жену свою оставь, подрастёт пока, а потом и в свет выводить будешь.

— Помилуй батюшка, да как же я потом народу объяснять такую перемену стану, али две жены у меня?

Понял князь, что сын у него мудр не по годам, ведь не из добрых помыслов-то такие советы в его голову седовласую пришли. Запала ему в сердце Иоланта, красотою своей необычной, и решил он всеми правдами и неправдами её у Владимира отобрать, а тому Марию вручить. Негоже такой красоте на публике с молодым князем появляться. Однако пока действовать не стал, спешка могла все планы Святослава разрушить.

А Мария-то тот разговор подслушала и смекнула, что у князя Киевского на уме, и, только молодожёны за порог вышли, она сразу в покои к нему явилась. Ни про Дракона ни про дочь его сказывать не стала, хитра была, понимала ведь, что вышлют тогда Иоланту и её вместе с ней, и ни трона княжеского ни Владимира не видать в этом случае старшей дочери Ярославы. Задумала Мария князя соблазнить, да после этого уж и действовать как ей вздумается. Ласкалась к нему, да кокетничала, так и стала она любовницей князя Киевского, да его правой рукой во всём негласно.

А пока Мария этим занималась, в покоях сына княжеского другой разговор состоялся.

— Батюшка мой солгал тебе, Владимир-княжеский сын, матушку напугать не хотел… — Иоланта стояла к стене прислонившись, да голову на плечо склоня. Ярко сияли глаза её фиалковые, встречаясь с тёмными глазами Владимира.

— Значит унаследовала ты сущность дракона, правду Мария сказывала?

— Получается так…

Он подойти было к невесте своей собрался, да остановила она его.

— Не лучше ли будет тебе отпустить меня? Ведь такое не скроешь, всё равно правда выплывет. Не гоже князю на драконе-то жениться.

Бросился в ноги к ней Владимир, колени обнял:

— Больно кого я спрашивать буду, Иоланта. Я с первого взгляда душою тебя узнал, полюбил как никого на свете, отчего ж теперь я отпускать тебя должен? Али не мил я и взор твой давно уж другого ласкает?

Глаза опустила Иоланта, да острым взглядом пронзила жениха своего.

— Не вышла б замуж за тебя, коль было б так, как говоришь…Только вот как стану я драконом, а мы на площади, али ещё пуще с детьми нашими малыми в тереме. Что будет тогда? Что случится?

— Я от любой беды уберегу нас, душа моя. От любого зла. Коль драконом станешь, так и тогда подход найду к тебе. А улетишь, так найду, ей богу найду…из под земли достану.

— Пламенны слова твои, Владимир, да по делам я судить привыкла.

— А коль по делам привыкла судить, Иоланта, так и время на это нужно — возражал он — Поживём, да увидим как жизнь-то сложится.

Вздохнула она:

— Верно ты говоришь, поживём да увидим, только бы хуже не было…

— Не будет. Ничего не случится.

Взял Владимир руку нежную невесты своей и поцеловал, продолжая дорожку поцелуев по руке и до шеи… Свечи погасли, в темноте их скрывая, оставляя влюблённых в блаженном неведении дня завтрашнего.

========== Глава 4. Предание старины. ==========

***

Минуло два года с того дня памятного, как на княжеский трон Великого Новгорода взошёл новый князь.

Владимир правил мудро и справедливо, народ в достатке жил, поборы небольшие в казну собирались, а воры да казнокрады повешены были давно. Иоланта мужа любила и во всём ему мудрой советницей была. Вскоре и сынок у них родился. Наследник. Жили они так, не тужили, друг в друге души не чаяли, и никогда в их маленьком мирке ни скандалов ни войн, ни разборок не бывало. А Мария с князем в Киев уехала, вертела она стариком и крутила. Всё, чего только пожелает, у неё было, однако ж и этого мало было дочери Ярославы. Интриги плела Мария, да до сего дня таковые до Новгорода не доходили, лишь слухи о новой властной жене великого князя множились… Иоланта, впрочем, этим россказням не верила, а на мирное разрешение дела уповала. Видано ли: отец с сыном воевать будут…

***

— Просыпайтесь, княгиня, просыпайтесь милая. Гонец из Киева… — голос девушки-прислужницы тараторил высокими нотами над ухом Иоланты.

Она по-кошачьи на ложе своём потянулась, открыла глаза и несколько мгновений в потолок глядела, а после взгляд на девушку перевела.

— Где князь?

— Уехал нынче на рассвете с дружиною своей, сказывал не ждать до поздней ночи его. Говорят волнения какие-то, со стороны Киевской.

— Да что ты?! — Иоланта села, обняв колени, ещё укутанные пуховым одеялом.

— Так ведь, княгиня, между дворовыми-то сказывают… слышала я… война будет…

— Не слушай! Не слушай никого! Не бывать войне, поняла?

— Да, княгиня, — девушка поклонилась — так прикажете гонца прогнать?

— Гонца?

— Так ведь четверть часа сказать вам пытаюсь, что срочно велел разбудить он вас. Говорит весть у него срочная.

— И ничего более не сказывал? — Иоланта встала с кровати, умылась, с помощью прислужницы, да оделась. Девушка ей волосы наверх уложила, да и проводила на крыльцо терема, где на гнедом коне Степан — конюх, приставленный к Марии — сидел. Был на нём плащ дорожный, по-барски расшитый, да и лошадь явно не из хилых. Спустилась к нему Иоланта, а он сразу с коня спрыгнул, да на колени упал, руки княгини целуя.

— Не велите казнить, велите миловать.

— Мария мне вести шлёт?

Степан встал, голову склоня, и печально покачал ею.

— Нет, княгиня. Мне уехать пришлось по собственному почину. Смута великая началась, и убит был князь киевский. Казнить и меня Мария велела, от того и пришлось мне отречься от приказа княгини Ярославы, и покинуть дочь её, дабы спасти вас и единственного наследника престола Киевского и Новгородского.

Она прижала руки к губам.

— Скажи мне! Скажи, — надрывно проговорила Иоланта — Владимир туда поехал? Владимир сражается?

Конюх совсем поник.

— В трёх днях пути от Киева я встретил его. Он знал уже причину, по коей мне пришлось оставить Киев и спешить в Великий Новгород…

Иоланта опустила руки и посмотрела на линию горизонта, над которой уже высоко стояло солнце.

— Что творится там… в Киеве? А Степан? Недоброе душа моё чует…

— Да, княгиня. С печальною вестью явился я к вам. Князь приказал мне вас немедля увезти, спрятать в место, которое лишь ему одному ведомо. Пояснил он, что да как, и строго настрого наказал вас прямо с крыльца увозить, без сборов. Опасность грозит вам великая, княгиня.

— Какая опасность? Разве сестры мне своей убояться теперь, али духов злых? Забирай Святослава, и поезжай, а я…

— Марии бояться вам стоит! — посмел перебить её слуга — Война между княжествами грядёт! Заявила сестра ваша права на престол, реки крови текут по улицам городов Княжества Киевского.