— Я, пожалуй, отправлюсь в библиотеку, проводите Альбуса к другу — какое-то чувство величия всегда охватывает Гермиону в поместье Малфоев, захватывает дух и кажется, что ты значительнее, чем есть на самом деле. Так было всегда, за исключением первых нескольких дней в поместье в то памятное лето, когда разница происхождения сильно угнетала её.

Альфред кивает и покидает гостиную, бросив осторожный взгляд на эту женщину. Проходя по коридорам, в сторону комнаты Скорпиуса, дворецкий думает о ней: она была музой этого дома, музой Драко Малфоя, а теперь и Скорпиуса Малфоя. Он знает эту тайну, но никогда, никогда не расскажет её своему маленькому господину. Придёт время и он узнает всё. Но не теперь. Не от своего старого слуги. Альфред вспоминает Гермиону, жизнерадостную девушку, которая, будучи такой юной, прошла вторую магическую войну бок о бок с Гарри Поттером, омрачённая лишь заклинанием, которое сама по неопытности создала. Но сегодня он встретил женщину сильную и привлекательную, гордую и мудрую, элегантную и простую. Это могла быть скорее поумневшая Астория Малфой, нежели та Гермиона, которую он помнил, которая жила здесь целое лето, беседуя с его покойной хозяйкой… жизнь несправедлива к тем, кто заслуживает справедливости.

В это время сама Гермиона, занималась осмотром гостиной, по которой, так страшно было в этом признаться самой себе, она скучала. В памяти остались и розы и этот рояль, которые напомнили ей тихие вечера с Люциусом и Нарциссой, милые беседы с одной из последних носителей фамилии Блэк. Они ведь и правда были очень близки… почему же жизнь поступила с ними так?.. Только теперь она обратила внимание на портрет. Чета Малфоев стояла величественно и неподвижно, будто магловская картина, нарисованная талантливым художником.

Женщина подошла ближе и заметила перстень на руке Нарциссы, тот самый, что сама Гермиона многие годы хранила. Хранила с тех пор, как Драко одел его на тонкий палец в шёлковой перчатке в Букенгемском Дворце. Сразу за этим пришло и другое воспоминание…

« — Я хочу вернуть тебе это, Драко, — в бледном лице Гермионы тогда не читалось не единого намёка на любезность. Она только восстановилась после родов и все действия ей давались с трудом.

Драко тоже был бледнее обычного. Он медленно повернулся от окна спальни, в которую только что вошла Гермиона, и посмотрел на неё печальными глазами.

— Сын, Гермиона… ты…

— Малфой, оставь это… твой сын, я рада, поздравляю!.. забери — она подошла ближе и протянула кольцо.

Малфой посмотрел на него… такое необычное в её руке и в то же время такое подходящее, такое гармоничное, будто оно было создано для неё…

— Оно твоё, Гермиона. Я его не возьму.

Голова кружилась, подташнивало, но девушка не собиралась даже намёком показывать свою слабость.

— Забирай! — она припечатала кольцо к его груди и убрала руку.

Кольцо мягко упало в ворсистый ковёр и осталось там лежать. Гермиона развернулась, и спешно пошла к двери.

— Уходишь! — глаза Драко засветились неподдельной яростью — так забери его себе! — он поднял кольцо с пола и бросил его в миссис Снейп. Оно врезалось в портьеру у двери и мягко вновь упало на ковёр. Казалось, блондин сразу пожалел о поступке, но сказать не успел ничего.

— Хорошо — волшебница подняла кольцо, делая ударение на каждом слове — Хорошо. Пусть. Будет. Так. — она вышла и с силой хлопнула дверью.»

Этот хлопок стоял в её голове до сих пор. Она и сейчас нащупала это кольцо на груди, куда оно было помещено на тонкую цепочку много лет назад. Женщина снова взглянула на картину и платье Нарциссы так же напомнило ей кое-что. Это было то самое платье, которое сама она надела, обедая первый раз с Малфоями в малой гостиной в северном крыле.

« — Я не понимаю, что происходит, Астория. Это нерушимое заклинание. Конечно, его можно исправить, но там всё чётко работает. Я не понимаю причин твоего недовольства.

— Платья не моего размера, я такое не ношу. Почему гардеробные не слушают меня? В некоторых шкафах хранятся вещи твоей матери, а я хотела бы от них избавиться.

Драко с укором посмотрел на жену, но та, казалось, этого не заметила.

— Я же твоя жена, миссис Малфой, почему они мне не подчиняются? Я хочу, чтоб у нас была личная швея. Пусть тогда мою одежду мне шьют, раз дом не признаёт меня одной из вас!

Гермиона случайно услышала этот разговор в последнее пребывание в этом доме. Гардеробные не подчинялись новой хозяйке, и в этой странности никто не мог разобраться и поверить в то, что такое древнее заклинание может вдруг перестать работать.

Это случилось за несколько дней до того разговора с кольцом. Астория и Драко шли по коридору и разговаривали слишком громко, чтобы можно было сделать вид, что ничего не слышно.

— Они подчиняются ей? Да? Драко? Ты что-то сделал и теперь дом не принимает меня как хозяйку?

— Хорошо дорогая, я найму лучших мастеров, и у тебя будет то, что ты захочешь…»

Воспоминание было прервано навязчивым шёпотом.

— Это Грейнджер? — спросил тихий вкрадчивый голос.

Гермиона обернулась, никого не увидев.

— Кажется да, это Гермиона — Нарцисса изменила позу и посмотрела с портрета на женщину, которая только теперь заметила источник голоса и подошла, обрадованная тем, что сможет поговорить.

Но Нарцисса и Люциус уже, беспокойно переглянувшись, вернулись в обычную позу. Гермиона снова развернулась, чтобы узнать причину такого поведения и увидела его. Драко стоял в дверях, такой же бледный как в последнюю их встречу. Он, кажется, тоже был в замешательстве и не сразу понял, кто перед ним. Их разделяла огромная зала, но они оба чувствовали напряжение, вдруг появившееся в воздухе.

— Я ждал вас позже — сказал Малфой спокойным голосом.

Женщина пожала плечами и прошла к выходу, мгновенно разбив в осколки замешательство и мимолётное молчание. Драко, будто избегая сокращения расстояния между ними, пересёк гостиную и сел за стол, где тут же появилась бутылка огневиски и бокал. Он посмотрел в спину женщине, которую любил до сих пор. Она остановилась у дверей, но не повернулась, а так и осталась стоять спокойная и величественная, такая, какой он сам хотел её видеть когда-то. Как будто чувствовала его взгляд на своей спине.

— Грейнджер — почему-то абсолютно по-детски позвал он, сам от себя не ожидая такого.

Гермиона повернулась, и в её глазах на мгновение появился и погас лукавый огонёк, но ответ был спокойным и размеренным.

— Малфой…

Драко уловил улыбку в уголках губ и напряжение вовсе сменилось тёплым лёгким волшебством, наполнившим вдруг комнату.

— Мне жаль…твою жену — сказала она уже более серьёзно, смотря на него своими карими глазами, совершенно так же как и в то утро на внутреннем дворе печально известного имения.

Малфой молчал. Он не знал что сказать матери своего единственного сына, спустя столько лет. Очевидно, Гермиона оценила это как отказ от общения с ней, поэтому развернулась и вышла. Её целью была библиотека и хозяин поместья это знал.

***

— Я бы не хотел лезть в это, Скорпиус, это их дело — Альбус-Северус раскладывал карточки от шоколадных лягушек в алфавитном порядке.

— Я всё равно не верю, я чувствую, что здесь что-то не так. Я не стану спрашивать у отца, но я обращусь к кому-то, кто тоже может это знать — помогающий ему Скорпиус, с ещё красными от слёз глазами, размышлял вслух.

— О, смотри — Альбус протянул другу карточку с пустой рамой — она стесняется.

Его друг покрутил карточку в руках, и вскоре увидел как, стыдливо пряча глаза, из-за рамки вышла девушка с копной каштановых волос.

— Гермиона Грейнджер…она так похожа на маму, я даже думал, что они сёстры.

— Они не сёстры — подтвердил Альбус-Северус, продолжая раскладывать карточки — это всем известно. Родители нашей крёстной не волшебники, а родители твоей мамы чистокровные маги.

Скорпиус однако не выпускал карточку Гермионы из рук.

— Ал, думаешь она может быть моей мамой?