Тот поднял на друга глаза, отрываясь от своего занятия.

— Скорпиус, алё, у тебя уже есть мама. Я понимаю… то есть я не могу, конечно, понять…, но это горе можно пережить другим способом, но точно не выбиранием себе новой мамы. Гермиона не твоя мама, с чего бы вдруг она могла ей быть?

— Сказать тебе по секрету? Я всегда чувствовал с крёстной связь намного более сильную, чем с мамой — шёпотом сказал Скорпиус, наклоняясь к другу.

— Не понимаю — Поттер совсем отложил карточки — это как я люблю маму и Гермиону, только наоборот?

Малфой младший пожал плечами.

— Слушай, ну ты же умный, сходи в библиотеку, посмотри… — посоветовал Альбус, загоревшись идеей расследования.

— И что я найду там, Ал? Тайны Малфой-Мэнора? — скептически отозвался блондин.

— Не глупи — Альбус-Северус забрал у него карточку Гермионы и сложил к остальным — существует же заклинание как определить отцовство или что-то вроде того.

У Скорпиуса загорелись глаза.

— Я где-то читал об этом, ты молодец, молодец, Ал — он обнял друга — пойдём прямо сейчас.

— Сейчас?

— Да, пока не позвали на ужин.

— Постой — лицо Поттера выражало крайнюю озабоченность — я всё время думаю, может папа тоже не мой папа, раз я попал в Слизерин.

Его друг остановился у двери, держась за массивную ручку.

— Вот это сейчас ты глупость ляпнул — вы же похожи и вообще, твой брат Джеймс-Сириус видел твоё рождение, так что об этом даже не задумывайся.

— Думаешь Джеймс мог бы мне соврать?

— Нет — честно и искренне ответил Скорпиус.

Мальчишки вышли в коридор.

— Знаешь, Ал, давай ты один пойдёшь в библиотеку, а я проберусь в кабинет отца и поищу что-нибудь в документах — уже шепотом заговорил Малфой.

Альбус прищурил глаза и взлохматил волосы, как отец.

— Хорошая идея, друг…будь осторожен — он хлопнул того по плечу, и помчался в библиотеку по указанному маршруту.

***

Гермиона закрыла книгу и прислушалась. Кто-то шуршал в библиотеке, тихо перелистывая страницы, однако, тишина стояла такая, что она слышала каждый звук. Это было странно для времени перед самым ужином. Женщина встала, поправила юбку длинного серого платья, и пошла в сторону звука.

Через два ряда от неё в библиотеке на полу сидел Альбус-Северус. Он был с ног до головы обложен книгами, одну из которых перелистывал, что-то бормоча под нос. Он слишком поздно заметил Гермиону.

— Привет — невинно улыбнулся он, пряча от крёстной обложку книги.

— Почему ты не со Скорпиусом? — поинтересовалась она, стараясь разглядеть название.

— Я…мы…

Она выхватила палочку и притянула книгу заклинанием. Та ловко выскользнула из рук мальчика и опустилась в руку женщины.

«Определительные заклинания. На грани запрещённой магии.»

— И так — Гермиона приподняла бровь — что вы задумали?

— Ничего — сделав невинный вид, заявил Альбус.

В библиотеку вошёл кто-то ещё и волшебница решила воздержаться от дальнейших расспросов.

***

Драко не пошёл на ужин. Он не готов был встречаться с Гермионой и детьми, и полагал, что все решат, будто он придерживается траура и потому не выходит. Преддверие Рождества его и правда не радовало. Он занимался делами, работой, но мысли его были далеко. В этот вечер, когда он поднял глаза от страницы, которую перечитывал уже в сороковой раз, время было почти полночь. Желудок напомнил о себе, поэтому Малфой встал, поправил рубашку и вышел. В поместье было тихо, вероятно все спали. Ковры удачно скрадывали звуки его шагов. Однако, когда он повернул из-за угла в коридор, который вёл к большой гостиной, оказалось, что в ней горит свет. Может Альфред решил убраться или… Драко остановился на этой мысли и отошёл в нишу, скрывая себя от посторонних глаз. В гостиной кто-то играл на рояле, на чудесном белом рояле, за который кроме Нарциссы Малфой не садился никто. Он как юнец, ощущая полный абсурд происходящего, подкрался ближе.

Гермиона сидела в том самом шоколадном платье, её распущенные волосы ниспадали по плечам почти до пола. Она играла, самозабвенно и восторженно. Штраус… почему она его выбрала. С первых нот он узнал Венский Вальс, ведь его так любила мама. Там за роялем была вовсе не Гермиона Грейнджер, которую он знал, и уж тем более не Гермиона Снейп, которой она была ещё пару недель назад… это была Гермиона, принадлежащая Малфой-Мэнору, это была истинная и настоящая миссис Малфой… какой была Нарцисса, какой была бабушка Драко и все предыдущие женщины, носившие фамилию Малфой.

Он вспомнил Асторию, с её изящными чертами лица. Теперь он понимал, они не были похожи, они вовсе были не похожи друг на друга эти две женщины. Малфой -Мэнор никогда по настоящему не признавал Асторию, потому что Гермиону он уже признал задолго до появлении Гринграсс в поместье. Драко сейчас вдруг осознал эту страшную истину. Всё что произошло, в том числе и рождение Скорпиуса, было спланировано поместьем (если можно было так выразится), это был результат выбора Малфой-Мэнора не более того.

Она закончила играть и Малфой хотел было войти, но увидел то, что ввело его в ступор и крайний шок. Она подошла к портрету его родителей, тому самому, который говорил только с ним, и обратилась к нему… вопреки всем ожиданиями, портрет зашевелился и ответил ей. Драко собрался с духом и вышел на свет.

Нарцисса не успела снова прикинуться обычной картиной и смотрела на сына. Люциус тоже. Гермиона не поворачивалась, но Малфой понял, она знает, кто находится позади неё.

— Я слышал, ты говорила с моим родителями?

— Это плохо? — всё ещё стоя к нему спиной, спросила она.

— Нет…- просто ответил Драко — этот портрет никогда не разговаривал ни с кем кроме меня.

— Нет — Гермиона покачала головой и повернулась. Их глаза встретились.

Малфой не знал что сказать. Открывшаяся перед ним картина заставила его забыть, что он не собирался с ней разговаривать. Слова мелькали в голове не принимая никакой определённой последовательности и формы.

— Умеешь играть? — наконец спросил он, бросая взгляд на рояль.

— Полагаю, ты слышал — заметила она. И Драко вновь обратил внимание на то, как царственно эта женщина стала себя вести и говорить. Снейп сделал из неё настоящую аристократичную особу.

Гермиона прошла мимо хозяина поместья и направилась к выходу. Это случилось в одно мгновение, и позже Малфой и сам не мог понять почему сделал это. Два шага к ней были всего лишь рывком. Он схватил её руку и развернул к себе.

— Сколько ещё ты планируешь бегать от меня? — спросил мужчина, глядя ей в глаза.

Она была шокирована его поведением. То что Драко так бесцеремонно прижал её к себе, обнял за талию и сейчас был так близко… как в тот вечер перед ужином, когда их раскрыли. Губы её от удивления слегка приоткрылись, а взгляд, пойманный Малфоем, уже невозможно было отвести. Он наклонился и застыл в сантиметре от её губ, его дыхание сбилось… так, почти касаясь нежной кожи, Драко провёл губами по щеке, шее, спустился к вырезу платья и… отступил.

— Что же я делаю, что? — он резко развернулся и прошёл в сторону рояля, толкнув один из стульев. Затем снова посмотрел на неё, всё ещё не понимающую и шокированную. — Уходи! Иди! Сначала чужая невеста, потом чужая жена…уходи, Гермиона! Иди спать! К детям! Куда угодно! Поместье большое… Только не будь рядом… оставь.

— Драко, — теперь уже она решила не уходить и, наконец, объяснить ему всё, почему так поступила тогда, и почему сейчас здесь, а не в другом месте.

Драко хотел прогнать её, пока не поздно, потому что, чтобы Гермиона не сказала теперь, прошедших лет не изменить. Она не любила ни его ни ребёнка, вопреки тому, что он видел все эти годы… сейчас в нём играло негодование, страх и даже ненависть. Блондин открыл было рот, чтобы сказать ей что-то резкое и, может быть, жестокое, но в это мгновение тонкая цепочка на её шее порвалась и, прошуршав под платьем, выпала вместе с кольцом на пушистый ковёр, зарываясь в его ворсинках. Тем самым кольцом, которое он отдал ей, когда они виделись в последний раз. Вся злость, вся обида и вся ненависть будто потоками воды ухнула вниз и разбилась вдребезги, разлетаясь осколками и оставляя непонятную пустоту в душе, чувство радости смешанное с отчаянием и предчувствием чего-то нового.