В самый разгар события Северус Снейп оказался на сцене рядом с важного вида волшебником, у которого была длинная седая борода. Последний представил виновника вечера, который сразу же начал свою незамысловатую, но длинную речь. Гермиона, стоя в толпе гостей рядом с Драко, увлечённо наблюдала за своим бывшем мужем. Ей было жаль его, жаль, что за всю такую долгую и героическую жизнь, этот мужчина дважды встретил свою любовь, и дважды познал печаль не взаимности. Волшебница знала о его любви, знала, что занимает второе место в сердце мужчины после Лили Эванс, но ничем не могла ему помочь. У неё тоже была любовь, и эта любовь стояла теперь рядом с ней, крепко сжимая её ладонь, одетую в перчатку. Локон выпал из причёски Гермионы, и она отвлеклась, поправляя его. Когда же карий взор вновь обратился к сцене, профессор заканчивал речь.

— Я хотел бы вам представить талантливого аврора, сына моего лучшего друга и, по совместительству, моего крестника Драко Малфоя.

Гермиона удивлённо взглянула на Драко, который уже отпускал её руку, и, послав ей короткую улыбку, скрылся в толпе. Через мгновение блондин стоял на сцене. Его волнение чувствовалось даже в самом конце Атриума. Журналисты, которые и так сегодня обратили внимания на их пару, всполошились больше прежнего. Гермиона уже не сомневалась, что завтра на первой полосе «Ежедневного Пророка» будет именно Малфой. Тот приставил палочку к горлу и проговорил «Сонорус»…

— Уважаемые гости и крёстный, в честь которого мы тут собрались… я бы хотел… — Драко сжал что-то в кармане пиджака.

Гермиона нервно теребила тёмно-синий бархатный клатч. Она вообще не понимала зачем именно ему понадобилось сейчас идти на сцену и что-то говорить, ведь они были всего лишь гостями вечера. Малфой прокашлялся и продолжил.

— В этом зале присутствует женщина. Квалифицированная и небезызвестная волшебница, с которой мне довелось пройти в жизни многое. Я не сразу понял, что именно должен был делать, и я так во многом был не прав…

Зал затаил дыхание. Слышны были только вспышки фотоаппаратов и скрип перьев журналистов. Гермиона не понимала, но лёгкое предчувствие всё же зарождалось в её сердце.

— Эта женщина обладает невероятно большим и чистым сердцем, она избрана чарами моего родового поместья… Да, я говорю о тебе, Гермиона Грейнджер. Однажды я сказал, что отдам свою душу за то, чтобы ты жила, теперь я хочу предложить тебе её не только в жизни, но и в смерти. Так же, как для меня это сделала ты. Гермиона Грейнджер… — Драко встал на одно колено.

Зал ахнул. Женщина спрятала лицо в ладонях, краснея, и сквозь взорвавшиеся аплодисменты услышала.

— Гермиона Грейнджер, ты будешь моей женой?

Чьи-то руки стали перемешать её по Атриуму, где вскоре подняли на сцену. Сквозь свет прожекторов Гермиона не видела ничего, но зато она видела Малфоя. Он всё ещё стоял на коленях, одевая старинное большое кольцо с изумрудом на её палец. Мужчина встал, не отпуская руки возлюбленной, произнёс заклинание отмены громкого голоса и прошептал:

— Так ты скажешь мне да?

Волшебница кивнула, не в силах произнести ни слова, чувствуя как слёзы счастья появляются на глазах и тонкой струйкой бегут по щеке, оставляя мокрую полосу…

***

Вальс снова звучал в стенах Малфой-Мэнора, где счастливая семья наслаждалась обществом друг друга, отдыхая в гостиной. Скорпиус сидел рядом с отцом, любуясь матерью, руки которой порхали над клавишами рояля. В вазе на белой поверхности музыкального инструмента стояли синие розы, благоухая приятным ароматом. Их сын, поговорив с матерью, наконец, смог простить отца и понять, что в жизни не всё так просто, как может показаться в таком юном возрасте. Теперь, вновь обретя счастье, они не хотели отпускать его ни на миг.

Арчи нарушил идилию, войдя в большие двери. Он пересёк комнату и что-то прошептал на ухо Драко. Гермиона прекратила играть. Скорпиус нахмурился и отодвинулся от отца.

— Милая, — Малфой взглянул на свою жену — это письмо было перехвачено нашим волшебником на почте в Лондоне и, кажется, это тебе.

— Мне? — волшебница встала — магловское письмо?

Её муж осмотрел конверт.

— Это Австралия.

— Австралия?! — Гермиона выхватила послание, и поспешно разорвала тонкую бумагу с наклеенными на неё марками.

Официальное уведомление поисковой службы, напечатанное чёрным машинным шрифтом, оповещало мисс Гермиону Джинн Грейнджер о том, что её родители были найдены около пяти недель назад в небольшом пригороде Мельбурна. Они были опознаны по странно изменившимся паспортам в архиве города. Работники архива заверяли, что в момент помещения паспортов в документацию в них значилась совсем другая фамилия. Так же сообщалось, что мистер и миссис Грейнджер скончались четырьмя годами ранее, уснув в одной постели и больше не проснувшись. Далее шло оповещение о местонахождении могил вышеуказанных граждан Британии, и сообщение с глубоким сожалением о слишком затянувшемся поиске.

Все эти годы, начиная с того момента, как её волшебная палочка заколдовала единственных родных людей, и заканчивая сегодняшним днём, пронеслись в памяти Гермионы. Все эти годы они — её мама и папа — были живы, а единственная дочь занималась чем угодно, только не их поиском. Чувство вины холодной змеёй проникло в душу. Она горько заплакала, напугав этим сына.

— Всё хорошо, мой родной, — волшебница обняла Скорпиуса — когда любишь кого-то, сынок, иногда случается и плакать.

Драко сел рядом и обнял свою семью, единственных любящих людей, которые у него остались. Никогда больше он не хотел их терять, ни сейчас, ни потом. Скорпиус и Гермиона — всё, что у него теперь было — и в этот момент он поклялся самому себе, что никогда в жизни не даст их в обиду, не обидит сам, не отпустит и не отдаст никого из них. Никогда.

***

Северус Снейп шёл по вымощенной кирпичом дорожке к низкому дому у окраины деревни Литтл-Шелфорд. Закат освещал улицы ярко-красным светом, предвещая жаркий завтрашний день. Мужчина достал конверт и сверился с адресом. В этом доме его ждал мальчик Уильям, сын магловской женщины, которая воспитывала его одна. Муж её погиб очень давно на какой-то заграничной войне с террористами, а женщина, сломленная горем, более не подпускала к себе мужчин, видя перед собой одного единственного, того, которого так усердно воспитывала до одиннадцати лет. Северус понимал, что с такими обстоятельствами, мать вряд ли будет согласна отпустить оставшегося родного человека так далеко и так надолго, именно поэтому профессор и оказался здесь, с этим письмом в руке.

В окне дома горел свет, а тени на плотной шторе подсказывали, что мать читает сыну. Мальчик сидит у неё в ногах, смотря на первую и самую любимую женщину в своей жизни. Снейп вздохнул. Он не хотел нарушать этот семейный вечер. Но по долгу работы в школе, ему необходимо было что-то предпринять. Профессор коротко и тихо постучал в дверь.

Замок щёлкнул, петли скрипнули и перед ним, в свете падающем из-за спины, появилась рыжеволосая женщина. Её ярко-зелёные глаза мелькнули призрачным светом прошлого. Она улыбнулась, ничуть не испугавшись странно одетого мужчину в чёрном.

— Лили, — прошептал Снейп, чувствуя, что сходит с ума.

— Я Элизабэт, — ответила женщина, голосом, который нельзя было спутать ни с чьим другим.

***

«Жизнь измеряется не количеством сделанных вдохов и выдохов, а количеством тех моментов, когда от счастья захватывает дух. Ты можешь быть кем угодно, и поступать как тебе вздумается, но твоя жизнь уже знает как повернётся дорога, которую ты выбрал, да и какой ты сделаешь выбор, ей тоже известно. Иногда, мы страдаем, думаем, что свернули не туда, считаем свои действия ошибочными, но в результате наступает момент, когда все дороги, всё пространство и время сходятся в одной точке и наступает счастье. То самое счастье, что в молодости мы именуем мечтой. Мечтой, которая рано или поздно приходит к нам, хотя и не всегда так, как мы того ожидали. „