Снова короткий взгляд и никакой реакции.

— Ты понял, что я сказала? — женщина уже в упор смотрела на Драко, не отводя глаз.

— Я понял. Ты хочешь уехать и забрать нашего сына — абсолютно спокойно ответил он, прокручивая в руках бокал с огневиски, который минуту назад снова взял в руки.

Это привело её в замешательство.

— Ты не против?

Мужчина устало провёл рукой по подбородку, вздохнул и прошёл к своему креслу, в которое сразу же и опустился. Он принял расслабленную позу и из-под бровей снова бросил хмурый взгляд на Гермиону.

— Нет. Если ты считаешь нужным так поступить, то сделай это. Я устал догонять тебя, а ты, я полагаю, устала убегать. А в этом побеге друг от друга я понял только одно: если ты будешь счастлива, то и я буду.

Драко говорил серьёзно и сам верил в то, что говорит. Но это был ход конём, давно спланированный и чётко продуманный.

Волшебница не ожидала такого поворота. Говоря ему эти слова прямо, она думала о скандале, вспышках неконтролируемого гнева, но услышала лишь вот это: «Если ты будешь счастлива, то и я буду». Гермиона даже смутилась и стала нервно теребить пуговицу пальто.

— Это всё, что ты хотела сказать? — после затянувшегося молчания спросил Малфой.

Его начинало раздражать её присутствие, в основном потому, что терпение кончалось, а сохранять спокойствие становилось всё труднее.

— Да, — неуверенно ответила женщина, вовсе не планировавшая такое скорое завершение диалога.

— Тогда… ты можешь идти, — он опустил глаза на бумаги, отпивая ещё один глоток янтарной жидкости.

Гермиона встала. Мгновенное удивление постепенно сменялось гневом, и в момент, когда её рука коснулась ручки двери, в голове что-то щёлкнуло. Вместо того, чтобы уйти, волшебница повернулась к нему и нащупала в кармане волшебную палочку.

— Ты что, выгоняешь меня?! — она спросила это очень спокойно, слишком спокойно.

Так задают вопросы те, кто готов взорваться, выпуская свой гнев и выкрикивая слова, которые в любом другом состоянии даже бы не подумали произнести. Оскорблённое самолюбие не позволило Гермионе говорить иначе. Малфой почувствовал это, на его лице скользнула и погасла ухмылка, которая так часто появлялась в школьные годы. Если бы она сейчас скрылась за дверью, Драко не последовал бы за ней, но Гермиона осталась, а это значило, что ждёт она совсем другого ответа, другой реакции. Мужчина поднял глаза и встал, оставив на столе пустой прозрачный бокал.

— Ты всё мне сказала, — всё ещё очень серьёзно и нарочито спокойно говорил Малфой — у меня много работы, и раз только за этим ты приходила, почему бы тебе не уйти и не дать мне поработать.

Волшебница снова на мгновение смутилась, не понимая почему он так себя ведёт. Но это её состояние проходило слишком быстро. Гермиона догадалась: Драко просто издевается, и вовсе не собирался никуда отпускать ни её, ни Скорпиуса. Волна возмущения поднялась в ней, заставляя выйти на открытый конфликт.

— Ну ты и сволочь, Малфой!

Тот ухмыльнулся, уже открыто, радуясь такому результату и заставляя её злиться ещё больше. Ещё больше разжигая полыхающий огонь.

— Я знаю, дорогая, — из его уст сочился яд.

Она опешила от такой наглости.

— Постой… ты что? пьян? — спросила Гермиона чуть более спокойно, не веря своим глазам.

Перед ней был тот самый Малфой, которого она почти ненавидела в школе. Он стоял, засунув руки в карманы и ухмылялся.

— Нет.

— Тогда… что происходит?

Ухмылка сползла с его лица, и мнимое спокойствие сменилось гневом.

— Да ничего не происходит, моя дорогая. Абсолютно. Ты просто хочешь уехать и забрать сына. Моего, кстати, сына. Ты приходишь и спокойно говоришь мне об этом, как будто так и надо!

Волшебница не могла оставить такое без ответа.

— Что прости? Не ты ли игнорировал его всё лето, не ты ли из-за своего горячо любимого ЭГО отправил меня так далеко, что я и твой, между прочим, сын чуть не погибли! Ты убил человека, который воспитывал тебя с детства, лучшего хранителя вашего родового гнезда. Ты хоть понимаешь в чём меня обвиняешь сейчас?!

— Да. Я убил его! — зацепился за эту мысль Драко, и вдруг продолжил совершенно другим голосом, чувствуя полное опустошение и беспомощность перед ней — И я признаюсь в этом. Такой как я — убийца — не нужен тебе! Так что ты можешь уехать. Как тебе угодно! Только оставь меня! Не мучай!

— Это я то тебя мучаю? Ах ты… — Гермиона не восприняла его грусть, не поддалась мгновенной жалости, и, не собираясь успокаиваться, быстро выхватила волшебную палочку, но не быстрее чем это сделал Малфой.

— Будем драться, дорогая? — он сменил грусть на откровенный сарказм, снова возвращая ухмылку. Ему отчего-то нравилась такая реакция Гермионы.

Она не могла поверить, что вновь попалась на эту удочку, вновь клюнула на его обманчивое спокойствие.

— Экспелеармус!

— Протего!

Выкрикнули они одновременно. Палочки обоих взлетели к потолку и упали прямо между ним на мягкий ковёр кабинета. Мужчина и женщина застыли в понимании абсурдности ситуации и в нежелании мириться с обидами каждого. Никто из них не решался сделать первый шаг в центр, чтобы забрать своё оружие. В попытках найти выход, Драко и Гермиона стояли друг напротив друга, не ощущая времени, не чувствуя пространства… Их глаза встретились вновь. Серые и карие… Это была вспышка лёгкого безумия. Расстояние между ними сократилось мгновенно. Уже не осознавая что делает, Гермиона упала в объятия Драко, теряя равновесие и ощущение реальности. Он подхватил её, крепко прижимая к себе. Палочки были забыты. Как два голодных зверя, набросившись друг на друга, они пытались завоевать каждый свою победу, победу в битве, в которой можно было лишь проиграть…

Гермиона опомнилась два часа спустя в объятьях Драко на полу под его рабочей мантией. Он смотрел на её лицо, разглядывая так, будто собирался запомнить каждую морщинку. Пальцы мужчины гладили небольшие синяки, украшавшие нежную женскую шею. Она подняла глаза, и смутившись, снова опустила. Пряча улыбку, волшебница уткнулась ему грудь.

— Ты всё ещё хочешь уехать? — прошептал Драко.

Ответ Гермионы прозвучал прежде чем её мысли сформировались в нужную фразу.

— Я не оставлю тебя.

Малфой так нежно и одновременно сильно прижал её к себе, что защемило сердце. Какие же они всё-таки дураки. Столько лет было потеряно. Столько лет. Драко снова стал покрывать её шею поцелуями, на этот раз медленно и нежно. Ощущения от поцелуев были тем самым наслаждением, которое от счастья вызывало болезненные ощущения. Гермиона поймала его губы, обхватывая ладонями лицо, и вновь утонула в нём, в своём мужчине, в человеке, предназначенным ей самой судьбой. Если бы сейчас кто-то напомнил о её решении уехать, она ни на секунду не поверила бы, что действительно собиралась так поступить.

***

«Иногда, страдая снова и снова, мы увлекаемся страданием, культивируем его, наслаждаемся им. Наслаждение переходит степень зависимости, где грань страдания и счастья почти неразличима, и мы перестаём замечать, как в попытке найти страдание, причиняем его другим. Нужно дойти до истерики, до крайней степени апатии, чтобы, наконец, в один прекрасный момент, доведя себя до срыва, найти в нём спасение, снять оковы безумства и вновь стать прежним, проливая бальзам спокойствия на своё израненное сердце и сердца тех, кто всё это время был рядом.»

========== Глава 17. Мечты сбываются. ==========

***

На Гермионе было пышное кружевное платье с асимметричной юбкой, которая открывала её ножки до щиколотки спереди, а позади шла небольшим овальным шлейфом. Тёмно-синий узор кружев сочетался с её перчатками до локтей, такого же цвета. Драко был в чёрном костюме и уже ждал свою женщину в центре Атриума в Министерстве, где через минуту должна была начаться презентация новой книги Северуса Снейпа.

Его исследование такого древнего заклинания как «daanimamea» получило отклик не только в Сообществе Верховных Чародеев Британии, но и в Международной Конфедерации Чародейства. Книга профессора, посвящённая этому заклинанию, была переведена на пятьдесят шесть языков во всём мире. Премии и награды разного рода сыпались на Снейпа как из рога изобилия. Всё это привело к тому, что ему было предложено место в Совете Верховных Чародеев. Северус благоразумно отказался от предложения, сославшись на то, что его приоритетом тогда и сейчас остаётся Хогвартс и преподавательская деятельность. Свои исследования и книгу Снейп аргументировал простым желанием помочь магической общественности в таком не лёгком деле, как спасение любимых людей.