Гарри проснулся прошлой ночью и сонный, смятенный, полуголый, но с палочкой наизготовку, бросился вниз. На пороге комнаты Малфоя столкнулся с взьерошенным Регулусом в криво запахнутом халате…

… Крик бился под сводами, то затихая, то нарастая – прерывистый, вибрирующий, захлебывающийся; на вдохе задыхающее, обрубленное «нет», на выдохе – сипение. Пауза – и снова: то звенящая, то глухая, то громкая, то чуть слышная, и неизменно безнадежно-жалобная мольба.

Кровь стыла в жилах от звуков, воскрешающих то, что считал надежно похороненным в глубинах памяти – так орали под заклятьями Волдеморта и его прихлебателей пытаемые маглы.

Корка на губах Малфоя потрескалась и запекалась – его снова рвало кровью. Регулус дернул Малфоя за плечи, насильно усаживая, привалил к плечу, продолжая поддерживать под спину, и заставил, не проснувшегося толком, но прекратившего кричать, выпить зелье. Малфой оттолкнул руку с фиалом, оскалился, извернулся и попытался укусить Регулуса. Получил по челюсти. Здорового нормального человека удар неминуемо должен был отправить в нокаут. Малфой, сам испугавшийся того как отреагировал, задрожал – Регулус подхватил его, усаживая ровнее; сдавленные хрипы, перемежающиеся стонами, сошли вскоре на нет, и безвольно повисли выпростанные поверх одеяла руки. Регулус оттянул заснувшему Малфою веко, пощупал лоб, с каждой секундой мрачнея все больше; уложил обратно на кровать, бормоча под нос не то неизвестные Гарри ругательства, не то состав зелья, которым поил…

Гарри чувствовал как содрогается грудная клетка под рукой: Малфой, терзаемый кашлем, на Гарри почти висел – трепетная девица на первом свидании, не иначе. И синяк на подбородке – вместо засоса от поцелуя. Гарри отвернулся, сдерживая рвущийся наружу неуместный смех – слишком уж ярко представился Малфой в кринолине и с кружевным зонтиком; и подумал, что оборотничество – не приговор. Мародеры это доказали.

– Малфой, – сказал Гарри как можно более серьезно, – ты меня душишь и ты наступил мне на ногу.

***

Лестница, ведущая на чердак, пронзительно и протяжно скрипела, когда Гарри поднимался, стараясь не касаться перил, темневших свежим лаком. Он пробрался средь груд разнокалиберных инструментов, обогнул осколки хрустальной люстры и, чуть не своротив кипу пергамента, добрался наконец до цели.

Львиную долю светлого времени суток Регулус проводил в этом отгороженном ширмой, расчищенном от хлама углу, где устроил импровизированную лабораторию. Судя по тихому кипению котла и фырканью, издаваемому работающей горелкой, Регулус и сейчас находился там.

– Я могу помочь? – поинтересовался Гарри, отодвигая ширму в сторону.

Регулус неопределенно пожал плечами. Он не был в облике Реджинальда Грейлифа, и Гарри впервые обратил внимание, что единственная деталь внешности, остающаяся неизменной, это глаза – карие, как у горлинки. Регулус упоминал, что использует не оборотное зелье, а маскирующие чары. Это выматывало.

– Если не боишься застрять здесь на ближайшие четыре часа в моем обществе.

Гарри помотал головой и ответ вполне удовлетворил Регулуса. Отвернувшись, он небрежно обронил:

– Масло на столе.

Гарри повертел в руках банку с тягучей блестящей жидкостью, весьма напоминавшей неочищенную нефть, поддел ногтем жестяную крышку.

– Зачем это нужно?

– Ты ведь изучаешь продвинутые зелья. И до сих пор не знаешь о масле алхимика?

Гарри покоробило от этого снисходительного тона. Он пытался вспомнить, рассказывал ли Снейп о таком, в голову лезли бесполезные рецепты зелий от ожогов.

– Масло алхимика, – начал Регулус, поняв, что Гарри действительно не знает, – применяется для защиты волос и открытых участков кожи от вредных испарений. В условиях постоянной работы с различными зельями его использование становится необходимым. Неужели Северус не упоминал об этом?

Гарри вовсе не был уверен, что Снейп ничего не говорил о, судя по реакции Регулуса, достаточно известном средстве.

– Я не всегда был внимателен на его уроках. Точнее вообще редко слушал.

– В таком случае странно, что тебе удалось получить «выше ожидаемого». Впрочем, Северус ведь проводил с тобой дополнительные занятия?

Гарри сам не понимал, как сдал экзамены на СОВу. Если учесть, что в прошлом году все его внимание поглощали деятельность в качестве лидера Армии Дамблдора и безуспешные попытки убедить окружающих в своей вменяемости.

– Не по зельеварению, – сказал он, гадая как много может выдать Регулусу. Решил, что вреда не будет, если скажет, чем на самом деле занимался – Снейп наверняка не упоминал прямо, но уж точно намекал. – Я учился окклюменции.

– В самом деле? И как, добились успехов в этом нелегком искустве? – Регулуса искренне забавляло его смущение.

– Не совсем, – ответ был подчеркнуто нейтральным, потому что выставлять себя бездарем Гарри не собирался.

– И как долго вы занимались?

Отвертеться не получилось.

– Три месяца подряд.

– Почему же ничего не вышло? Прилежным учеником вас не назовешь, однако в способности следовать указанием вам отказать трудно. Это и Северус признавал – а за ним водится слабость недооценивать врагов и отказывать им в наличии интеллекта.

– Вы не спросили, зачем я это делал, – заметил Гарри. Непрямое оскорбление предпочел пропустить мимо ушей – за время общения со Снейпом притерпелся к такому способу донесения мыслей. Регулус принялся за нарезку корней валерианы.

– У меня есть догадка, которая вам не сильно понравится, так что я, наверное, воздержусь от ее озвучивания.

– А вдруг я стану настаивать на ответе?

– Ну, легилименция всегда в вашем распоряжении. Не обещаю не выставлять щиты, – тон был откровенно дразнящим.

Гарри, решив, что разговор исчерпал себя, осторожно зачерпнул густой «нефтяной» массы. Ноздрей коснулся аромат вербены, приглушивший неприятный запах плесени, исходящий от лежащего на столе мха-сфагнума. Гарри стиснул зубы и решительно размазал масло по лицу – кожу захолодило, словно по ней провели кубиком льда, защипало.

Регулус помешал в котле серебряным черпаком, стряхнул вязкие капли.

– Надень перчатки и разомни листья мяты. Деревянной ложкой, – уточнил он, заметив как Гарри оглядывает великое множество ложек, ножей и черпаков, расположившихся на столе.

Некоторое время молча следовал отрывистым указаниям Регулуса, а потом, улучив момент, когда тот отвлекся, решился: – Сэр, могу ли я спросить…

– Драко не вспомнит пережитое. Он пока путает воображаемое и реальное, и вашу встречу сочтет плодом фантазии. Я об этом позабочусь, – Регулус пропустил меж пальцами кварцевую крошку, которая скрипела, соприкасаясь с кожей защитных перчаток; бросил несколько крупинок в ступку и принялся толочь.

Гарри не сдержал вздоха облегчения, хотя радость вышла не совсем настоящая – упустить шанс подразнить Малфоя было обидно. Регулус отложил пестик и принялся за шинковку коры барбариса. Ровные пласты, выходившие из-под его ножа были – Гарри, не измеряя, поклялся бы – до миллиметра одинаковы.

– У вас нестандартные рецепты, – он не видел прежде, чтобы одновременно использовалось столько растительных компонентов, не говоря уже и минералах.

– Приходилось работать в условиях строго ограниченных ресурсов. Многим ингредиентам я искал более распространенную и дешевую альтернативу.

Регулус отмерил нужное количество коры, достал из банки пригорошню пурпурных соцветий. И сказал – негромко, так что потрескивание магического огня, разведенного под котлом, почти перекрывало этот шепот:

– Вы совсем не похожи на вашего отца.

Гарри был близок к тому, чтобы уронить фиал, который ставил на полку. Откровения лились из Регулуса как вино из рога изобилия – и подавались в столь обыденно-прямолинейной форме, что Гарри терялся. Регулус перескакивал с темы на тему как малиновка с ветки на ветку – это выглядело откровенно по-детски, но явно имело целью сбить собеседника с мысли.

– Снейп бы с вами не согласился.