Ей всегда было не до земного. Зачитавшись за завтраком очередным учебником по истории или географии, она словно через стеклянную стену слышала звон будильника, предусмотрительно заведенного на то самое время, когда бежать в школу нужно было уже со всех ног. Она не опаздывала и всегда была дисциплинирована. Вот только цвет заколок во-все-равно-непослушных-волосах ее волновал мало.

…

Вот и теперь она была бы рада, если бы в целом доме, во всем этом нагромождении ненужных вещей, бесконечного множества книг, блокнотов и свитков, обнаружился ну хотя бы один-единственный чистый листок пергамента в фут длиной. Почему ей был необходим именно такой пергамент — девушка не понимала, но думала о том, что было бы неплохо, если бы при том он не пропах кухней, как все в ее небольшой квартирке, а имел тонкий аромат розовых лепестков, ну, или хотя бы мяты.

Наконец, она нашла то, что искала. Пергамент, пожелтевший от времени, служил закладкой в кулинарной книге.

…

«Здравствуй, Драко!

Я долго не решалась написать тебе и спросить о твоем самочувствии, но это не значит, что мне оно безразлично. Я вспоминаю о днях, проведенных в Малфой-Мэноре, гораздо чаще чем хотелось бы.

Но в письме я хочу поговорить не об этом.

Ночью мне приснился сон. Такой яркий, чудесный, будто случившееся в нем произошло со мною наяву. Я видела лес. Тот самый, который в детстве часто посещала с родителями. Большую, залитую солнцем поляну, которая много раз становилась местом для игр и пикников. Возможно это странно прозвучит, Драко, но поляна эта в таком глухом месте, что мы несколько часов добирались до нее сквозь чащу. Она стоила того — настоящий уголок дикой природы, вдали от шумных лондонских улиц и облагороженных лесопосадок, в которые наведывались для семейного отдыха горожане. Мы любили это место за яркое небо, за высоту деревьев, за то, что там вода слаще и хлеб вкуснее.

Ты, верно, недоумеваешь, почему я пишу об этом. А дело в том, что во сне я увидела то, что не могла заметить, пока понятие Защитных чар было для меня чем-то из области фантастики. Так вот: в своем сне я видела озеро. Огромное, гладкое, такое, каким не бывает вода в маггловском мире. Абсолютно неподвижное, густое, темное — оно напугало меня.

А на берегу того озера стоит дом и, Драко, это самый чудной дом из всех, что мне доводилось видеть. Маленький, но широкий, он будто для огромной семьи гномов построен. И если бы я не знала, как они на самом деле живут, то подумала, что это их владения. К дому вела узкая тропинка, совсем незаметная, почти заросшая, проложенная у самой воды…

Знаешь, Драко, в последние годы я совершенно не склонна к любопытству и необдуманным поступкам, но тут ноги сами повели меня к странному домику. Я все шла и шла, но дом не приближался. Я бежала, но все зря. Только тихое озеро, кроны деревьев, куполом сомкнувшиеся над головой, тропинка и теплый летний полдень.

Проснулась я с тяжестью на сердце. Весь день мысленно возвращалась к тому сну, а затем трансгрессировала туда. В лес. Ничего. Ровным счетом ничего. И даже Обнаруживающие чары не дали никакого результата, лишь чуть поколебав воздух.

Драко, я не стала бы писать тебе это просто так и, возможно, постаралась бы забыть об этом сне, если бы не одно обстоятельство. Действие моей палочки не прошло бесследно. Я уже собиралась покинуть поляну, как вдруг на одном из деревьев я увидела твое имя. Вырезанное на коре. Надрез был не свежим, надписи словно несколько лет…

Я прошу тебя, Драко. Здесь есть что-то. То, что мы должны разгадать. Но отправляться туда одной снова нет никакого смысла. Буду ждать тебя завтра. У входа в госпиталь Святого Мунго в половине пятого.

Гермиона».

Она аккуратно сложила пергамент и прикоснулась к печати палочкой. «Пусть никто, кроме Вииво, не сможет прочитать это письмо Драко», — прошептала она вслед за Защитным заклинанием. Шурша крыльями, сова унесла письмо адресату. А Гермиона долго еще смотрела ей вслед, и лишь когда птица скрылась из зоны видимости, закрыла окно.

====== Жертвовать ======

Что-то клинит в одной из схем.

Происходит программный сбой.

И не хочется жить ни с кем,

И в особенности с собой.

Просто срезать у пяток тень.

Притяжение превозмочь.

После — будет все время день.

Или лучше все время ночь.

Стихи Веры Полозковой

В глубине души она не сомневалась — Драко придёт, но карманное зеркальце, в которое ежеминутно смотрелась Гермиона, красноречиво отражало бледные щёки и вздрагивающие губы. Казалось, в сговор против неё вступили и наручные часы, до неприличия растягивая каждую секунду. И девушке чудилось, что в тот момент, когда минутная стрелка подойдёт к назначенной отметке, она и вовсе остановится в шаге от деления.

— Спортивный костюм, пучок на голове и, слава Мерлину, старые духи. Те, которые пахли сиренью, были просто ужасны. Привет, — его голос прозвучал так буднично, словно не виделись они всего пару минут.

Она улыбнулась в ответ и прокомментировала:

— Кажется, тебе не нужен целитель, ты видишь достаточно неплохо, чтобы испортить настроение уже на подходе. Привет, Драко.

— Просто я не понимаю, как тебя в таком виде пропускают в Мунго. Насколько я знаю, в госпиталь принято приходить в форменной одежде.

— Видимо, меня уважают настолько, что приди я хоть в нижнем белье, никто и слова сказать не посмеет… Шучу! Я переоделась, ведь прогулка предстоит не вдоль аллеи городского парка. А вот ты оделся явно не подходящим образом.

— А я всё ещё размышляю, соглашаться ли идти с тобой.

И хотя голос его звучал строго, на худых щеках показались ямочки. Малфой улыбался. Это обстоятельство вновь заставило Гермиону сложить словесное оружие до начала сражения, и она с легким вздохом произнесла:

— Твои туфли совершенно не предназначены для путешествий по болотам.

— Может быть, для тебя это и будет откровением, но я владею магией, — смеясь в голос ответил Драко. Я наколдую себе что-нибудь самоходное, и пока ты в одиночку будешь продираться сквозь заросли и пробираться через топи, я доберусь до цели даже не запачкав подошв.

— Ты неисправим, — улыбнулась Гермиона.

— По-моему, это давно не вызывает в тебе раздражения.

…

Она хорошо помнила, что кожа ладоней Драко совсем не аристократично шершавая. Чуть-чуть. Но всё же. Еще хорошо запомнилось, что всегда она держала руку юноши, а не наоборот. Теперь же тонкие, сильные пальцы крепким замком пленили её собственную руку. Тепло, живо, так, что и мгновенья на сомнения не осталось — так и должно быть.

— Показывай. На сегодня у меня намечено ещё очень много важных дел.

— Каких, например?

— Бездельничать, скучать и философствовать.

— Ты невыносим, Драко Малфой.

— Вполовину не так, как ты.

Труба трансгрессии привычно сдавила грудную клетку, и хотя всё путешествие заняло от силы полминуты, Гермионе эти секунды показались вечностью. Всё дело в том, что, скосив глаза, она увидела лицо Драко. И вроде бы в нём всё казалось привычным: развевающиеся волосы обнажили чрезмерно высокий, всегда казавшийся некрасивым лоб, длинный нос с этого ракурса казался ещё длиннее, и всё же сердце девушки болезненно сжималось: в невидящем взгляде юноши зажглась и горела искорка. Та, которой она никогда раньше в нём не видела. То робким светом горела надежда. И именно теперь Гермионе стало по-настоящему страшно. А что если на самом деле ничего в её видении нет, и всё окажется обманом?

…

Солнце садилось, когда их ноги коснулись травы. Летний день догорал: длиннопёрые облака, точно крылья гигантской жар-птицы, последним взмахом провожали садящееся за горизонт солнце:

— Мы на месте, — прошептала Гермиона. Говорить громко не хотелось: лес, обступивший их со всех сторон, казалось, засыпал.

— Хорошо, — так же тихо отозвался Драко. — Что ты планируешь делать дальше?

— Нужна твоя палочка. Это всего лишь моё предположение, но, думаю, если мы произнесем Обнаруживающее заклятие вместе, что-то должно произойти.