▼ Джеймс Роллинс ▼

Отводящая беду

Перевод Е. Лебедева

Умелым движением запястья Су-линг Чой встряхнула аэрозольный баллончик и нанесла последний штрих красной краски на цементную стену темного переулка. Закончив, она осторожно - чтобы не испачкать черное шелковое платье - отступила назад и осмотрела свою работу.

Результат не совсем устраивал девушку. У нее выходило и лучше. Это был китайский символ, известный как фу - её знак-подпись. В свои шестнадцать Су-линг уже предъявляла к себе крайне высокие требования. Сознавала свою талантливость. Ее даже зачислили в Лос-анджелесскую Академию Дизайна раньше положенного возраста. Однако это было гораздо важнее любой учебы.

Она глянула на часы. Тетушка Лу, скорее всего, уже в театре. Хмуро уставилась на знак.

Нужно спешить.

Протянув руку, она коснулась середины китайского глифа. Как обычно, ощутила знакомое покалывание, от которого суставы наполнились огнем. Тепло пробежало по руке и окутало Су-линг головокружительным вихрем. Символ засиял, изгнав на мгновение из переулка мрачные тени.

Готово.

Прежде чем девушка успела разорвать контакт с глифом, в запястье вонзились ледяные когти боли. Холод опалил до самых костей. Задохнувшись, она отдернула руку и отшатнулась назад.

Ай... что за чертовщина?

Су-линг осмотрела запястье. Никаких следов, однако остался отголосок студеного касания. Она растирала руку, пытаясь растопить лет, и не сводила широко раскрытых глаз со своего творения.

Знак на стене из ярко-малинового сделался черным - темнее царившего в переулке сумрака.

Она продолжала массировать запястье, сгибая его то в одну, то в другую сторону, и пыталась понять, что произошло. Символический глиф был ее "тегом" последние три года, и она нанесла сотни точно таких же повсюду на необъятной территории Лос-Анджелеса.

В этот раз я сделала что-то не так? Нарисовала его слишком быстро? Чересчур небрежно? Допустила некую ужасную ошибку?

Беспокойство болью отдавалось в груди. Она подумывала все переделать, но времени совсем не осталось. Занавес поднимется меньше чем через пять минут, и балет начнется. Тетушка Лу, должно быть, уже сидит в частной ложе их семьи. Не выносившая легкомыслия тетя придет в ярость, если Су-линг снова опоздает.

Когда боль в руке утихла, тени, кажется, улетучились из рисунка. Алая насыщенность символа фу вернулась, словно ничего не случилось.

Какое бы осложнение ни возникло, теперь, похоже, все в порядке. Она запихнула баллончик с краской в наплечную сумку и заторопилась к ожидавшему в конце проулка лимузину.

Потянувшись к дверной ручке, девушка бросила через плечо прощальный взгляд. Иероглиф по-прежнему блестел на стене, подобно потекам крови. Для большинства китайцев он значил всего лишь простое пожелание удачи, связанное с новогодними праздниками. Олицетворял две руки, ставившие на жертвенник кувшин рисового вина в качестве подношения

Но для Су-линг, изображенный символ фу был воплощением силы; отводил беду и сулил защиту, где бы она его ни нарисовала. Сегодня ночью здесь не случится никакого ограбления; владелец этого магазинчика "Севен-Элевен" вне опасности.

Или же она просто дала волю фантазиям. Таким незатейливым способом Су-линг отдавала дань уважения своей покойной матери и ее древним поверьям. Это сохраняло связь с далеким прошлым, которое разделили меж собой мать и дочь: деревушки, примостившиеся среди рисовых полей и благоухавшие вишневым цветом зори.

Она вознесла беззвучную молитву своей маме и забралась на заднее сиденье лимузина. Внутрь ворвался порыв морского бриза, прилетевший из расположенного поблизости Хантингтон-Бич; в воздухе чувствовался привкус соли... и пробивавшийся сквозь него гнилостный душок. Девушку охватила дрожь.

Всего лишь рыба и водоросли, убеждала она себя.

Сидевший за рулем Чарльз кивнул ей. Слова им были не нужны. Водитель служил их семье дольше, чем Су-линг себя помнила.

Желая ненадолго уединиться, она подняла разделительное стекло и попыталась успокоиться. В окне напротив виднелось ее отражение. Длинные черные волосы, закрученные неустойчивым каскадом, удерживала от падения парочка изумрудных заколок. Глаза своим цветом и блеском состязались с украшениями.

Словно призрак матери.

За последние несколько лет Су-линг не могла не заметить, что медленно превращается в двойника своей матери - одно поколение сменяло другое. Боль одиночества и утраты грызла девушку изнутри.

Она вспомнила последнюю встречу с мамой перед тем, как ту забрала злокачественная лимфома. В палате пахло спиртом и хлоркой - не самое подходящее место для хрупкой женщины, верившей в лечебные свойства травяного чая, в целительную силу статуэток да символов и в стародавние суеверия.

- Теперь это перешло к тебе, си лоу чай, дитя мое, - прошептала мама, пододвигая к ней больничный бланк. - Вот наследие нашей семьи, что передавалось от матери к дочери на протяжении тринадцати поколений. Ты тринадцатая, и сейчас идет тринадцатый год твоей жизни. Число силы.

- Мама, отдохни, пожалуйста. Химеотерапия очень изматывает. Тебе нужно поспать.

Су-линг забрала у матери листок бумаги и перевернула. Красивой прописью мама изобразила китайский символ удачи.

Фу.

- Моя маленькая роза, теперь ты страж Города Ангелов, - произнесла женщина со смесью гордости и сожаления, с трудом переводя дыхание после каждого слова. - Хотела бы я объяснить раньше. Но таинства эти могут быть открыты лишь после первой женской крови.

- Мама, прошу... отдохни...

Женщина продолжила говорить, глаза ее помутнели от воспоминаний и лекарств. Она поведала о вещих снах и способности отводить беду при помощи надлежащих росчерков краски, нанесенных на стену или дверь. Сидя рядом с кроватью умирающей, Су-линг покорно слушала, а еще она отмечала писк сердечного монитора, бульканье капельницы и шепот телевизора дальше по коридору.

Уместны ли все эти древние сказки, полные призраков и богов, в современном мире электрогардиограмм, аспирационной биопсии и страховых документов?

Наконец в комнату юркнула медсестра в тапочках на резиновой подошве.

- Часы посещений окончены, мисс Чой.

Мать начала было протестовать, но быстрый поцелуй Су-линг успокоил ее.

- Я зайду завтра... после школы.

Радуясь предлогу уйти, девочка выскочила из палаты. Она с облечением сбежала, но не столько от историй, сколько от демона по имени рак. И все же, мама крикнула ей вслед:

- Ты должна остерегаться... - но закрывшаяся дверь оборвала те последние слова, заставила умолкнуть навеки.

Той ночью, мать впала в кому и умерла.

Су-линг вспоминала, уставившись на больничный бланк, который сжимала руках.

Благословение и удача, подумала она. Да, это очень помогло ее матери.

- Мы прибыли, мисс Чой, - сказал Чарльз, вырвав ее из прошлого; лимузин притормозил у тротуара напротив театра в Санта-Монике.

Су-линг встряхнулась, отгоняя задумчивость, и соскользнула с сиденья. Водитель уже распахнул дверцу.

- Спасибо, Чарльз.

Когда она вылезла, к ней, чуть не падая, сбежал по лестнице взволнованный подросток во взятом напрокат смокинге.

- Су! Ну наконец-то объявилась!

Радость вспыхнула внутри при виде юноши, однако Су-линг не позволила улыбке просочиться на лицо. Китайской девушке не следует выказывать сильных эмоций. Подобно символу, это был еще один способ почтить память мамы - следовать традиции таким вот незначительным образом.

Юноша подскочил к ней. Он был на голову выше Су-линг, и выглядел слегка неуклюже в непомерно большом смокинге. Свои длинные волосы парень собрал в конский хвост.