– Не волнуйтесь! В отличие от вашего ведомства мы не ведём разработку годами. У нас в полиции каждый день жизнь преподносит сюрпризы, и приходиться проводить оперативные мероприятия как на молодёжной дискотеке в режиме нон-стоп. Так что рука набита и всё провернём быстро и эффективно.

– Ладно, действуй! Кстати, предлагаю дать операции по проверке Иноземцева условное название «Дискотека». Если договорились, то я тебя тут у метро высажу. Мне ещё надо успеть доложиться своему начальству и получить от него ценные указания.

Направляясь к входу в подземку, Попов с раздражением подумал:

«Любят в их ведомстве загребать жар чужими руками. Но придётся смириться с черновой работой. В таком деле легко нарваться на неприятности. А этот охранитель государственных интересов лучше знает, когда надо будет остановиться и не копать под интересы влиятельных и опасных людей. Для меня сейчас важнее уцелеть, чем рассчитывать на ордена и повышение по службе».

И Попов, набрав номер телефона своей секретной сотрудницы, назначил встречу на девять часов вечера. Затем отправился на Самотёку организовывать поиск квартиры, где останавливались приезжие киллеры. Он знал по опыту, что только интенсивные розыскные мероприятия способны отвлечь его от тревожных мыслей о возможных в будущем неприятностях при ведении следствия о кровавых столкновениях между влиятельными людьми.

Когда Иноземцеву объявили о выписке, он искренне обрадовался, хотя и опасался мести уцелевшего бандита. Его тяготила казённая обстановка больницы. Он не хотел здесь долго задерживаться. Собрав вещи и, получив телефон и бумажник, Иноземцев вышел на улицу. Сразу нахлынули мысли о повседневных заботах:

«Надо срочно ехать к боссу. Он, наверняка, нервничает из-за угрозы срыва последнего заказа на рекламу. Пообещаю, не есть и не спать, но оформить эскиз дизайна к сроку».

Приехав в офис, Иноземцев прошёл в приёмную. Секретарь Леночка встретила его непривычно сухо. Отведя глаза, нажала кнопку и доложила о появлении Иноземцева. После долгой паузы босс разрешил войти. Едва появившись в кабинете, Иноземцев начал рассказывать о происшедших с ним в последние дни событиях. Но работодатель его резко прервал:

– Не тарахти, Семён. Я уже всё знаю. Мне не важны твои форс-мажорные обязательства. Я не хочу нести убытки из-за срыва заказа на оформление холла гостиницы.

– Но беспокоиться не о чем. Эскиз почти готов, и я управлюсь в срок.

– Возможно, и так. Только я твою творческую прыть проверить не смогу. Заказ уже передан другому человеку.

– Но почему? Я готов завершить работу!

– Допустим, но в этом деле всё гораздо сложнее, чем ты полагаешь. Ко мне накануне приходил подполковник из полиции и угрожал неприятностями за материальную поддержку человека, замешанного в кровавом преступлении.

– Бред какой-то! Я же всё подробно объяснил, и они мне поверили!

– Значит, не до конца. Сейчас за тобою, наверняка, будут следить. А мне без надобности из-за запутанности дел с налогами привлекать излишнее внимание к делам фирмы. Всё, Семён, ты уволен. Это дело решённое. Я дал указание бухгалтеру выплатить тебе небольшую сумму за уже выполненные эскизы. И без обиды: как сумел попасть в дерьмо, так сам из него и выбирайся. А теперь ступай. У меня работы много.

Выйдя из офиса, Иноземцев с досадой засунул несколько смятых купюр в бумажник. Его терзала досада и злость:

«Вот незадача. С работы уволили за подозрение в убийстве. Как же я ненавижу Лешего и недоверчивого сыщика. Да и трусливый босс тоже хорош! Хотя, если разобраться у каждого из них были свои мотивы поступить так со мной! Ничего не поделаешь, время ныне такое, да и обстоятельства сложились неблагоприятно».

Мысль о непреодолимости злого рока немного успокоила Иноземцева. Хотя наглого киллера Лешего он оправдывать и прощать никак не хотел. Внезапно его окликнули из подъехавшей к тротуару иномарки:

– Привет, Лакмус! Сто лет тебя не видел с выпускного вечера. Ты чего по столице пешком передвигаешься?

– А, Мишка Круглов собственной персоной пожаловал. А я гадаю, кто моё старое школьное прозвище вспомнил? Вон, как ты поднялся: не «Мерседесе» с персональным водителем разъезжаешь.

– Да, жизнь, как говорится, удалась.

– А у меня одни неприятности. И без жены и без дома остался.

– Стоп, Лакмус! Ты меня своими заботами не грузи. Мне собственных крутых виражей хватает. И конкуренты, и заклятые друзья норовят горло перегрызть ежечасно. Живу, словно иду по минному полю. Каждый шаг может стать последним. Так что твои проблемы по сравнению с моими, кажутся комариными укусами.

– Но ты даже не дослушал.

– И не собираюсь в чужом пиру похмелье заработать. Учись свои дела решать самостоятельно. Ты и в школе был последним «юзером», и прозвище Лакмус заслужил не за любовь к химии. Мы на тебе собственную отвагу проверяли. Если уж ты решался с балкона на заснеженный козырёк подъезда спрыгнуть, то любой пацан обязан был это сделать. Иначе позор!

– Врёшь ты, Мишка, я от вас никогда не отставал!

– Но твоя смелость всегда отличалась отчаянием обречённого на гибель человека. Да и излишней жалости в тебе много. Помнишь, как поймали динамовского фаната. Навесили ему от души оплеух и пендалей. Так ты его даже беззащитного не смог по морде съездить. Когда до тебя очередь дошла, ты едва смог промямлить, что с него и так достаточно. А если зла в душе нет, то и нечего в этой жизни на успех рассчитывать. Ну, всё, Лакмус, время моё вышло. Поеду. Рад был вспомнить счастливое детство.

Иноземцев, проводив взглядом дорогую иномарку, некоторое время стоял неподвижно. В памяти невольно всплыло разбитое от побоев лицо парня из враждебного клуба фанатов. Он тогда, действительно, не смог себя преодолеть и ударить подростка с испуганным затравленным взглядом. Только ограничился участием в свисте вслед отпущенному и спешно убегающему подростку. Ему и сейчас через много лет было стыдно за проявленную тогда слабость.

Иноземцев вздохнул и, поймав такси, поехал к дому, где снимал квартиру. Едва он вошёл под арку путь ему преградили два рослых мужчины. Иноземцев невольно сжался, ожидая нападения. Но вопреки ожиданиям, один из них обратился к нему с подчёркнутым уважением:

– Семён Дмитриевич с вами желает поговорить один человек, сидящий в той машине. Очень прошу вас не заставлять его ждать.

И Иноземцев, осознав бесполезность сопротивления, направился в сопровождении парней к иномарке. Перед ним услужливо раскрыли дверцу, и этот формальный жест вежливости внушил ему надежду, что очередная внезапная встреча завершится для него благополучно. Он сел на заднее сиденье рядом с худым человеком небольшого роста в очках с золотой оправой. Некоторое время хозяин иномарки внимательно рассматривал Иноземцева, а затем заговорил неожиданно густым басом, неизвестно, как зарождающимся в глубинах тщедушного тела:

– Давайте, знакомиться. Меня зовут Гавриил Борисович. Мне известны ваши злоключения в последние дни. Скажу сразу, я представляю серьёзную команду, играющую на стороне застреленного при вашем прямом соучастии банкира.

– Так, я уже объяснял полиции, что всё случайно получилось. Моей вины в убийстве нет.

– Верю. В противном случае ты бы сейчас молил о быстрой смерти, а не сидел здесь со мной на мягком удобном сиденье.

Глаза собеседника внезапно налились яростью, и Иноземцеву на миг показалось, что стёкла очков могут расплавиться от праведного гнева. Но хозяин иномарки сумел взять себя в руки и продолжить разговор в прежней невозмутимой манере:

– Нашему делу нанесён серьёзный ущерб, и мы догадываемся, кто за этим стоит. Но нам нужны доказательства для предъявления претензий. И мы должны найти сбежавшего киллера раньше, чем его уберут сами заказчики или схватят менты. А потому расскажи всё, что запомнил об этом человеке.

И Иноземцев с готовностью повторил сказанное им ранее на допросах. Собеседник деловито подвёл итоги: