– Оно бы недурно! – сказал солдат. – Но что ты с меня за это возьмёшь, старая ведьма? Ведь уж что-нибудь да тебе от меня нужно?

– Я не возьму с тебя ни полушки! – сказала женщина. – Только принеси мне старое огниво, которое позабыла там в последний раз моя бабушка.

– Ну, обвязывай меня верёвкой! – приказал солдат.

– Готово! – сказала женщина. – А вот и мой синий клетчатый передник! Солдат влез на дерево, спустился в дупло и очутился, как сказала женщина, в большом проходе, где горели сотни ламп. Вот он открыл первую дверь…

Ух! Там сидел пёс и таращился на солдата.

– Малый не дурён! – сказал солдат и посадил собаку на передник. Потом он открыл сундук и увидел, что… сундук пуст….

– Хе, «малый недурён»! – передразнила его собака и скроила солдату пакостную морду, высунув язык вбок.

Солдат никак не ожидал такого поворота событий и молча, раскрыв рот, глазел на собаку, а она завалилась на спину и дрыгала ножонками от смеха:

– Ты бы… видел свою… физиономию… – собака смеялась искренне, до слёз, хлопая передней лапой по переднику. Наконец смех прошёл, собака прыснула ещё пару раз и успокоилась.

– Иди за мной, – сказала она, и, встав с передника, побрела прочь.

– Куда? – спросил вконец опешивший солдат.

– За деньгами, зачем ещё с передниками ходят. Не будь у тебя того клетчатого передника, я бы тебя, конечно, разорвала… ну, или покусала бы сильно, – собака не выглядела очень большой, она была породы типа французского бульдога – тёмненькая, маленькая, с кривенькими лапками и сплющенной мордой.

Тут только солдат и заметил, что комната, в которую он зашёл, такая большущая, что конца-края ей не видно. Невдалеке стоял высокий холм, змеёй вокруг которого обвивалась широкая тропа, по каким обычно ходят пешком. На холме стояли и ходили разные люди. Солдат с собакой пошли наверх.

Если дорогие мои читатели думают, что это был холм так себе, просто куча земли, то они сильно ошибаются. Это был светлый и благоустроенный холм, поросший зелёной травкой, которую периодически стригли. Вдоль тропы кое-где росли аккуратные деревца, попадались и кустики с ягодами – чёрной смородиной, крыжовником. Собака шла медленно, и солдат с интересом смотрел по сторонам – таких холмов он отродясь не видывал, и всё ему было интересно.

– А что все эти люди тут делают? – спросил солдат.

– Работают, дружище, работают, – сказала собака, – деньги добывают. Без этого никак, ни поесть, ни попить, ни на горшок сходить…

– А эти тоже работают? – солдат показал на человека, сидевшего на обочине дороги с кусочком бересты и царапавшим что-то на нём острой палочкой.

– А то как же! Каждый по-своему, эти вот с помощью Волшебной Бересты питаются, – собака заглянула через плечо и почитала, шевеля губами, что писал человек, – О! Так это ж про тебя!

Солдат тоже заглянул через плечо и увидел, что человек написал: «Экстрановость! 3 минуты назад. Злой солдат с ротой приспешников явился с огромным мешком и хочет всех обобрать, прикарманив себе наши деньги. «Хватит!» – с такими лозунгами вышли жители на манифестации. Все читатели Бересты также высказались против».

В этот момент откуда-то сверху донеслись возмущённые голоса. Солдат посмотрел наверх и увидел, что все люди, у кого была в руках такая же береста, читали новость и возмущались. Солдат даже покраснел от несправедливости:

– Ничего себе! Это же неправда! Какая рота приспешников? Что за бред?

– Ну, ладно, ладно, что ты пыхтишь. Сейчас всё поправим, – сказала собака и что-то шепнула на ухо человеку с берестой.

Солдат снова заглянул через плечо и увидел, как человек писал на бересте: «Экстрановость! 1 минуту назад. Из информированных источников стало известно, что солдат добрый и пришёл один, чтобы принести нам деньги. Все читатели Бересты высказались за».

– Час от часу не легче. Хорошо, что хоть я «добрый» оказался, – сказал солдат, – но всё равно враньё.

– Не бери в голову, правда – не правда, какая разница? Они ж не за правду пишут, они же работают так, я же тебе поясняю. Ладно, пошли, а то застряли тут с этой писаниной, – собака тронулась наверх, – я тебе в общих чертах опишу, что тут где, чтоб ты не тормозил на каждом повороте.

И собака начала рассказывать, часто прерывая свою речь бульдожьим пыхтением, а солдат всё слушал, да крутил головой по сторонам.

– Строение холма стандартное, – по-учёному начала собака, – снизу вверх; наверх ведёт узкая тропа, вниз – широкая. Основная масса народонаселения стремится попасть наверх – так было всегда и есть сейчас. Это дело вкуса, потому что дерьма везде хватает. Хотя и резон в этом тоже есть. Чёткой границы между подножием холма и его вершиной нет – всё плавно перетекает друг в друга, потому что склоны поросли травой. По естественным законам гравитации вверх по холму забраться сложнее, чем опуститься вниз. Но это преимущество только для тебя, потому что обратно пойдёшь гружёный медью. Остальные вниз спускаются или по глупости или по принуждению, хотя бывают и редкие исключения. Холм имеет конусообразную форму, поэтому наверху народу меньше, чем внизу. Кстати, аккуратней за следующим поворотом, потому что там у нас оберштурмбанфюрер доктор Ф. собственной персоной!

Солдат увидел за поворотом холма человека в белом халате, на спине которого было вышито изображение ликторского пучка со вставленным в него медицинским скальпелем. В руке доктор Ф. держал такой же скальпель, и, размахивая им, бегал по холму за пациентами, крича «Ну, гады, кто следующий на операцию?!». Пациенты, в основном пожилые женщины, с визгом разбегались.

Боясь попасть под скальпель, собака и солдат быстро проскочили это место.

– А почему они этого обер-шмобер-как-его-там не урезонят? Потому что слабые женщины?

– Да нет, им просто всё равно. Ну, то есть, когда конкретно за ней бежит – ей не нравится, визжит как резанная, а вот когда он за другими бегает, то вроде уже и не страшно. Смешно даже. Вот и получается, что не получается урезонить. Всем всё равно, когда не тебя касается, главное ведь, чтоб твой зад был под тёплым одеялом. Так что пусть бегает, может пациенты поумнеют… если выживут. Доктор Ф. – частность. Пока они не научатся доверять друг другу, за ними будут бегать со скальпелями и дубинками. Всё просто, как в сказке, правда?

Пройдя ещё несколько поворотов, солдат попросил привала. Они с собакой уселись под раскидистое дерево, росшее у дороги. Место оказалось очень удачным: невдалеке располагался оркестр, давали что-то из эпохи барокко.

– Я вот чему удивляюсь, – прошипела собака громким шёпотом, чтобы не мешать музыке, – как это люди, которые пишут, играют и танцуют такую музыку, могут ненавидеть окружающих, ругаться матом, бить коллег по голове скрипкой и плевать друг в друга кислотой? Они же несут, так сказать, в массы доброе и вечное, как это сочетается? Мне кажется, что все они должны быть как добрые феи, в них искусство должно изничтожать всё плохое… Или вот учёные. Почему в храме мысли так много серости и убожества?

– Так, с виду, вроде, приличные, – неуверенно сказал солдат, оглядывая оркестр.

– Ну, с виду-то, да. А вот в прошлый четверг фаготы напились в хлам и подрались с контрабасами… Тоже мне феи. Почему на многих умных и образованных людей не действует волшебная сила логики и искусства? А, солдат?

На собаку музыка, видимо, подействовала, вместо обычной грубости вдруг появилась «волшебная сила искусства». Солдат не знал что ответить и пожал плечами.

– Или вот… – собака принесла откуда-то коробочку, в каких хранят обычно детские кубики, и поудобнее уселась под деревом – вот, «конструктор романов»!

В коробке были деревянные кубики, которые присоединялись один к другому в любом порядке. Всё было очень просто – с помощью готовых кубиков можно было выстроить любой роман, новеллу, рассказ и даже стих на любую заданную тему. Через минуту собака сделала приключенческий роман: гордый моряк отправился в море на поиски приключений и славы, налетел шторм, его корабль утонул, но гордый моряк чудом спасся; на необитаемом острове (sic!) бился на шпагах с туземцами: «Текели-ли!» кричали туземцы в ужасе от его храбрости, и, в конце концов, моряк стал обладателем несметных сокровищ. Но сердце его принадлежало морю… Ещё через минуту собака соорудила сказочную повесть про каких-то эльфов, нетопырей и прочую нечисть, потом любовный роман, потом…