Арман медленно вздохнул и кивнул, я продолжила:

- Тётушка сказала, что, когда они жили тут с сестрой Марой, в городе появился мужчина, который вскоре стал мужем Мары. -  Я говорила медленно с выражением, внимательно следя за лицом мужчины, который смотрел на проходящих мимо людей, пролетавших мимо птиц и просто в никуда. – У них родилась дочь – Милана. Позже этот муж пропал, а Мару с дочерью арестовали и посадили в тюрьму, чтобы… выманить её мужа. Заставит его прийти к ним.

Он кивал, соглашаясь с моими словами.

- Однако, маленькая Милана заболела и умерла в тюрьме, а её мама… повредилась рассудком и не захотела покидать стен тюрьмы. И тоже погибла там. О её муже так и не было ничего известно.

Арман спрятал лицо в ладони и судорожно втянул воздух.

- Но как же так? Я ведь пришёл к ним... но все равно опоздал.

Когда он снова выпрямился его лицо было серо, неужели тётушка ошибалась?

- Вы так расстроены этим… - Ответила ему я, он повернулся ко мне, и я вздрогнула от этих глаз, полыхнувших на меня зелёным огнём:

- А как же? У меня погибли дочь и жена!

- Простите, просто тётушка говорила, что вы не любили их… потому для меня удивительно это. Наверное, она ошибалась…

Арман горько усмехнулся. Качая головой.

- Любил… или нет. Какая разница теперь уж. Я пытался, по крайней мере. Видимо, у меня плохо получалось. Хорошо, тогда вот моя история.

Он облокотился на спинку скамейки, прикрыл глаза и, помолчав с минуту, начал рассказ:

- Все это правда, я встретил Мару на вечере, такую лёгкую и весёлую. Я влюбился в неё с первого взгляда, а она в меня, сыграли свадьбу и жить нам долго и счастливо, как вдруг… - Его голос дрогнул, я сжала перчатки. – В первую брачную ночь, она сообщила мне, что не любит меня, что она ждёт ребёнка от другого мужчины, того, что не стал её женихом.

Я охнула и прижала ладонь ко рту. Ужас… позор! Она была не замужем, ждала ребёнка от человека, который отчего-то не стал её мужем, а потом просто взяла и вышла замуж за первого встречного, только ради самого замужества. Только так можно было бы скрыть всё это.

- Я был потрясён, и моя влюблённость растаяла в ту же ночь. Я ушёл из спальни и больше никогда туда не возвращался. Родилась Милана, я старался заботиться о ней, как о своей дочери, любил её. Она была такой славной девочкой… Но Мара… они винила себя во сем этом, но никогда не любила меня. В её сердце был только один человек - настоящий отец Миланы. Мне были не рады в собственном доме. – Он горько усмехнулся.

Мы молчали. Мне было больно слушать это, вряд ли тётушка Лорейн знала это, ведь она любила свою сестру, и никогда бы не заподозрила, что и она могла быть такой жестокой по отношению к своему мужу.

- Когда мне пришло известие, что их арестовали, я сразу приехал туда, даже не заехал домой. Сразу в тюрьму, просил, умолял их отпустить, Милана была ещё совсем малышкой, а у Мары хрупкое здоровье. Они арестовали меня, и сказали, что в эту же минуту отпустят их. Я поверил им...

- Я думаю, они так бы и сделали… просто так сложилось.

- Да…

Что-то тревожное было в его словах, что-то не так, я пыталась вслушаться, понять, что же это царапнуло мои мысли? Что? Но никак не могла уловить эту мысль, она ускользала словно мокрая рыба. А после и вовсе скрылась с глаз.

- Это очень грустная история… - Вздохнув, сообщила я Арману, - Грустная, не только оттого, что все уже случилось, но и от того, что как бы мы с вами не хотели, вряд ли тётушка Лорейн поверит нам. Она бывает…

Я задумалась, пытаясь подобрать слова, чтобы описать это её качество.

- Упряма?

- И это тоже. Но, скорее, она слишком консервативна. Её трудно в чём-то сдвинуть с её точки зрения.

Арман улыбнулся мне, слабо, но уже не так печально, как раньше. Возможно, рассказав эту историю, ему стало легче. Он поделился, теперь он был не один. И теперь я тоже знаю, что он любил их, заботился о них как мог, а главное, он не бросал их. Так что гнев тётушки совершенно необъективен.

- Ты ведь ещё не замужем, верно?

Я насторожилась. Я не любила обсуждать эту тему даже с подругами, а тем более с посторонними. А уж учитывая предложение Мэни…

- Так и есть.

- Могу я дать тебе совет, прежде, чем я провожу тебя домой? – Я кивнула, подымаясь со скамьи и протягивая ему руку, он тоже встал. – Не выходи замуж по принуждению, только потому что это кому-то надо. Ты возненавидишь этого человека, что разделил с тобой это, и твой брак превратится в ад. Лучше выйти замуж последней, но зато по сердцу, оно никогда не ошибается.

- Вы говорите, как тётушка Лорейн, - я усмехнулась, раскрывая зонтик и, отмечая, что с Арманом приятно гулять. От него словно веяло какой-то странной уверенностью и спокойствием. Никуда не хотелось торопиться, лишь жить и дышать полной грудью.

- Ну если мы оба так говорим, значит есть в этом какой-то смысл? Вы не находите, Эйни?

Я улыбнулась ему, чувствуя, как внутри сжимает сердце ледяной страх. Моё сердце знало совершенно точно, что надо ответить на предложение Мэни. Всегда знало. Но не хотело называть это ответом. Мне так не хотелось причинять ему боль.

Мы болтали до самого дома о чем-то неважном и весёлом. Он поцеловал на прощанье мою руку и растворился на улице. Я, счастливо улыбаясь, переуступила порог дома, и начала снимать шляпку, напевая что-то под нос. В этот момент я увидела напряжённое лицо тётушки Лорейн. Она стояла на ступеньках лестницы, сжимая перила, поэтому я не сразу её заметила и испуганно охнула, увидев.

- Вы напугали меня, тётушка.

Я повесила зонтик на вешалку и улыбнулась ей.

- Не совершай ошибок моей сестры, Эйни.

Её голос напряжённо звенел, когда она произносила эти слова, в них звучал боль и обида. О нет, кажется она увидела нас. Как неосмотрительно было разрешать ему проводить меня… и тогда она наверняка поняла, что я соврала ей про прогулку с Мариэнн. И все это выглядит так неприятно… что же мне сказать ей? Как оправдаться?

- Тётушка Лорейн… - начала было я, но она, не слушая меня, громко протопала наверх и там громко хлопнула дверью своей комнаты. Затем также громко в тишине дома раздался щелчок замка. Она никогда не закрывается на замок. Неужели она так сильно обиделась из-за моей прогулки с Арманом… Она же всё неправильно поняла. И ведь не станет слушать. Что ж… придётся подождать пока она остынет.

Часть 8.

Однако все оказалось не так просто, как я ожидала… мне казалось, тётушка сердится, что вполне было очевидно и причины были вполне ясны, но не совсем поняла в тот момент насколько она сердится.

Весь следующий день меня игнорировали. Я злилась. Это было каким-то ребячеством, и я никак не ожидала этого от взрослой, умудрённой опытом женщины. Каждый раз, когда я подходила к ней и начинала заводить разговор о произошедшем, она просто уходила в другую комнату или отворачивалась.

И вот по истечению всего это нервного дня, я сидела в своей комнате и тихо злилась, не понимая, как можно быть такой… да, Арман прав, упрямой. По-другому тут и не скажешь. Резко встав с кровати, я отправилась на кухню, решив, раз и навсегда разобраться со всем этим.

- Тётя! – Я закрыла на кухню дверь, тётушка Лорейн вздрогнула и сделала вид, что не заметила меня, продолжая что-то перемешивать в миске. Я решительно подошла к ней и усадила её на стул, отбирая миску. – Нам надо поговорить. Сейчас!

Когда она попыталась встать, я снова усадила её и встала рядом, словно надзиратель.

- Я не выпущу вас отсюда, пока вы не выслушаете меня.

- Эйни, ты упряма!

- А вы нет?

Тётушка Лорейн поджала губы и сложила руки на груди. Её брови были нахмурены и весь её вид показывал, как она недовольна происходящем.

- О чём же ты хотела поговорить?

- Об Армане, это очевидно.

- Я не хочу о нем говорить.

- Хорошо, - недоверчивый взгляд в мою сторону, - я поговорю о нем сама, а вы послушаете. Вы можете сколько угодно обижаться на меня за эту встречу с ним, но он очень хотел выяснить, что произошло с его женой и дочерью.