– Не смей… – прошипел Богдан и побледнел.

– Ты имеешь право мстить. Но скажу я тебе, наставник у тебя был тот еще козел! И я не жалею, что он мертв.

– Спустись вниз, блондиночка. Спустись и посмотри, как мои люди убивают тех, кто тебе дорог.

После этих слов оцепенение, как по волшебству, рассеялось. Я метнулась в коридор, оттуда – в детскую. Пусто. Игрушки по полу в беспорядке, на кресле – небрежно брошенные ползунки… Противный холодок сполз по позвоночнику.

А потом чья-то ладонь легла на плечо. Обернулась – Глеб.

– Они в подвале, – сказал он. – Все хорошо.

– Где охотники? – кратко осведомилась я.

– Пока на улице. Но их много. Слишком много.

Не все на улице. О Богдане я вспомнила сразу и сразу вернулась проверить. В спальне было пусто. Окно наглухо закрыто, значит, он еще в доме. Все же не стоило его отпускать. Чертова сентиментальность!

Соберись, Полина!

Алана я нашла с остальными детьми. С ними два воина и десять защитниц – Эрик подстраховался, за что я была ему безмерно благодарна. Сына я прижимала к себе долго, боясь выпустить из рук. Боролась с желанием остаться, хотя и понимала: наверху я нужна больше, чем здесь. А потом все же заставила себя отдать Алана Эльвире, велев Антону беречь его, как зеницу ока.

В гостиной было шумно. Суетно. Беготня, давка, попытка организоваться. Дверь то и дело открывалась, а затем хлопала, отрезая от дома рвущуюся внутрь зиму. Эрика и многих других воинов я нашла там, в зиме. Эрик был зол. Напряжен. Застыл статуей, обливаемый светом фонарей, а за ним, будто ожидая приказа, стояли наши воины. Влад – обманчиво расслабленный и скучающий, Ира – мрачная и яростная, Мирослав, Дима, Алиса, трясущаяся от страха Рита… Кто вообще ее сюда выпустил?

Воины атли, альва, скади. Даже хегни тут.

А напротив – охотники. Нет, не отряд даже – армия. Казалось, они заполонили весь двор – так их было много. Богдан не блефовал, когда выказывал веру в победу. Между ними и нашими не более двух метров пространства. И каждая сторона готова ударить первой… Только не решается.

Алекс, Филипп и Майя затаились на крыльце, окруженные пятью защитницами.

– Охотник в доме. Найди его, – бросила я через плечо Глебу и шагнула за порог.

Завьюжило. Снег роился над головами воинов, ложился им на плечи, ластился к курткам. Он заштриховал воздух белым, бросался в лицо, жалил. Снег готовился замести следы.

Я замерла на ступеньках, не дойдя несколько шагов до своих. Нет, не от страха – от усталости. Буро-зелеными пятнами перед глазами плескалась злая обида. Когда же это кончится? Будет ли спокойная жизнь? Заслужила я, наконец, медовый месяц?!

– Мы должны прекратить это.

От неожиданной реплики, обращенной ко мне, я вздрогнула. Гектор, казалось, не заметил моего испуга – он смотрел туда же, куда только что смотрела я – на охотников.

– Извини, но я как-то не научилась останавливать войны, – устало ответила я. Ясновидец, если и обиделся на резкость, вида не подал.

– Сейчас мы должны объединиться, а не воевать, – продолжил он тем е спокойным тоном.

– С охотниками? Серьезно?

Мой скептицизм его ни капли не смутил. Он взял меня за руку и несильно сжал, от прикосновения теплой и сухой ладони меня передернуло. Касаться его кожи было неприятно – воспоминания еще не затерлись, кололись былыми обидами.

– Я видел единство, а не хаос. Ну же, девочка, не противься. Сейчас не время для разногласий.

Я расслабилась, подавляя желание вырвать руку. Гектор прав, не время для размолвок. Да и сюда он пришел, чтобы помочь, и, если придется подавить неприязнь, чтобы выжили родные, я не стану колебаться.

– Что теперь? – спросила я с пробуждающимся интересом – Гектор больше обеспокоенным не выглядел и смотрел на меня лукаво.

Вместо ответа мне в вены хлынул кен. Тот самый, серый, от которого я так долго избавлялась на Тибете.

Голова закружилась. Во рту возник сладкий привкус, колени превратились в вату, сознание заволокло дымкой. Кен Гектора откликнулся во мне, направил. Он не пытался командовать – лишь подталкивал.

– Теперь ты, – шепнул старик, и я без колебаний открылась. Отдала. При прямом контакте. Ладонь в ладонь, смесь кена на коже, как с Эриком. Нет, не так. Тут не было ни капли интимности, только цель. Общее дело.

Время останавливается на полусекунде…

Вьюга возмущается тому беспределу, что мы творим – хищная и ясновидец, объединяющиеся против общего врага. Колючий снег слепит, лезет за шиворот, будто противится этому союзу. Интересно, у Эрика с Гектором в кане было так же?

Я не заметила, когда напали охотники. Поддавшись эйфории, пропустила этот момент. А когда открыла глаза, щупальца благодати уже пытались достать воинов хищных, стоящих впереди. Немая сцена: наводненный людьми двор, метель, будто разбуженная богами стихия, нападения невидимым оружием охотников, быстрые защитные пассы, оберегающие жилу.

Вот Эрик поднимает руки над головой. Он стоит ко мне спиной, и я не вижу его лица, но, уверена, он улыбается. Волосы серебрятся под холодным светом фонарей. А я прекрасно знаю, что значит этот его пасс – видела во время драки с ауной.

Охотников сорвало в воздух – десятерых, а то и больше. Завертело воронкой над головами у растерявшихся собратьев, а те застыли, не зная, как реагировать. Охотники смешно дергали ногами в воздухе, пытаясь выбраться из водоворота, но тщетно – их вертело все быстрее и быстрее, наматывая на невидимый вертел секретными умениями аун.

Не давая опомниться остальным, Влад скрестил руки на уровне груди и что-то неслышно шепнул. Охотники, стоящие в первом ряду, так и не опомнившиеся от увиденного, попятились, тесня последующие ряды.

Вперед шагнула воинственная Ира…

А потом Гектор выпустил мою ладонь.

В груди образовалась тяжесть. Давила. Невыносимо хотелось избавиться от серого, вязкого кена, от волнения, от удушливого дыхания надвигающейся войны. Небо спустилось низко, цеплялось пухлыми тучами за верхушки деревьев и сыпало снегом.

Казалось, прошла вечность между моментом, когда ясновидец перестал меня касаться, и тем, когда он вскинул ладони, обращая их в сторону дерущихся.

А потом из его рук излился свет. Клянусь, это был чертов световой поток! Он накрыл сначала хищных, затем охотников, заставил Эрика громко, с сожалением выдохнуть и опустить руки. Влад нахмурился и недовольно взглянул в нашу сторону. Затем недовольство сменилось удивлением, граничащим с опаской.

Охотники застыли. Все, как один. Вернее, те из них, кто остался стоять – “добыча” Эрика, избавившись от плена магической воронки, перестала быть одним целым. Повинуясь неизменным силам инерции, они крутнулись еще раз вокруг невидимой оси, а затем разлетелись в стороны, рухнув в заботливо подстеленный природой снежный ковер. Впрочем, больно им все же было, что я отметила со злорадством.

– Безумцы! – неожиданно раздраженно выкрикнул Гектор и шагнул с крыльца вниз, оставив растерянную меня одну. Хотя ненадолго – через миг около меня возник Глеб, держащий за руку Нику. Рядом с девушкой Глеба застенчиво мялась Лидия.

Что, черт возьми, задумал Гектор?!

– Война ослабит нас, – продолжил он уже спокойнее, но не менее настойчиво. – Ты знаешь это, Эрик.

– Они пришли в мой дом! – зло выдохнул Эрик и направив магический пасс на копошащегося в снегу неподалеку охотника. Тот дернулся, будто от удара током, и затих. – Пришли убивать. Если ты думаешь, я это так оставлю…

– Оставишь, – жестко перебил Гектор. – Вспомни, чему ты учился в кане. Мы здесь для того, чтобы выжить – твое племя и мой клан. Мы больше не враги. И тем, кто прислушается ко мне, я дам свой кен. Мы поставим защиту, которой еще не видел мир. Возьми мою руку, Эрик!

Эрик колебался, и колебания эти были видны. Желание убивать, уничтожить всех, кто напал сегодня на дом скади, было сильным. Желание читалось в складке на переносице, в недовольно поджатых губах, в напряженной позе, которая означала борьбу. Борьбу мудрости с яростью, которую Эрику все тяжелее было одолеть.