— Забирайся на мою лошадь и поехали, — Куэрда был предельно короток. — За вещи не беспокойся, ничего ценного ни у тебя, ни у меня, все равно нет, да если бы и было — время дороже.

— А куда мы едем? — спросил Лучи, обращаясь к Флавио, но при этом поглядывая на капитана искоса и с осторожностью.

По-видимому, мальчишка все еще его побаивался. Что и неудивительно, в общем-то — Северино за последние пятнадцать лет отлично поработал над собой, сделав все, чтобы отталкивать от себя людей как можно быстрей, эффективней, качественней и безвозвратней. Не то чтобы он в молодости был сильно общительным или приветливым, но у него хотя бы пугающего шрама на лице не было — и то хлеб.

Он мельком глянул на Куэрду и в очередной раз подумал о том, чем же он привлек молодого и красивого канатоходца, который мог бы получить себе любого или любую. Кого, то кто привлекательней, улыбчивей, сговорчивей, покладистее, цельнее… кого-то, чье сердце не было выпотрошено, как та самая книга, с которой все началось.

Та самая книга, что все еще лежит за пазухой и жжется призраками прошлого. Впрочем, ее судьба уже решена.

Через полсекунды осознав, что все смотрят на него, Северино коротко кашлянул. Он так и не рассказал за время дороги о своем плане, он лишь сдержанно объяснил Флавио, почему сбежать — это абсолютно единственный выход в данной ситуации, поведав о трехдневных безуспешных попытках найти доказательства его невиновности и печальном для Северино финале выдранных когда-то страниц.

Удивительно, что Флав не донимал капитана лишними вопросами, по-видимому, доверяя ему и его решению абсолютно и полностью.

— На корабль.

— Нас не пустят, — твердо сказал Куэрда. — Все знают, что я «убил» старика Пиро, да и тебя тяжело не узнать. Надо скорей спешить из города, может, нас и не хватятся хотя бы до расствета.

Северино со знанием дела покачал головой. Он точно знал, как быстро обнаруживаются побеги и какими методами беглецов ищут. И что их ждет после того, как найдут. А их непременно найдут.

— Нас будут искать с собаками, — пояснил он, вспоминая, как сам когда-то участвовал в этих мероприятиях. — Это хорошие ищейки, от них не скрыться, даже намажься мы с головы до пят крысиным пометом. И, поверь мне, инквизиция уже знает, что мы сбежали — когда я проходил мимо своего дома, прежде чем забрать тебя, они уже стучали в мою дверь. А насчет корабля не беспокойся, это особое судно. Нас туда пропустят.

Времени на лишние вопросы и ответы не было. Лучи вскочил в седло к Куэрде, и процессия, по-прежнему ведомая капитаном, тронулась.

***

Впереди замаячили шпили городского собора — того самого, где когда-то произошла судьбоносная встреча… двоих? Нет, троих. Разбитого сердца Северино, незамутненного любопытства Флавио и темного прошлого, сокрытого в страницах когда-то такой важной библии.

А также неожиданности, которая в итоге и привела к тому, что есть сейчас.

— Мне надо кое-что сделать, — сказал капитан, глядя только вперед, на темные силуэты деревьев сада при соборе. — У нас совсем нет времени, но… но я должен, Флав. Иначе я не смогу.

Он обернулся на канатоходца, тот кивнул в ответ.

— Помирать, так с музыкой, — тихо подытожил Куэрда, спешиваясь и входя в сад следом за своим капитаном.

Лучи остался в седле, все еще непонимающе глядя вокруг себя, но на всякий случай ведя себя тихо и неприметно. Мальчик сполна проникся атмосферой волнения и скрытности, и понимал, что сейчас не лучшее время, чтобы мучить своих спасителей (похитителей?) расспросами.

Флавио примерно представлял себе, зачем Северино понадобилось так рисковать, теряя и так слишком быстро уходящее время. Но он оставался спокоен — в конце концов, Северино согласился забрать Лучи, согласился сделать то, что было важно для Флавио. Теперь его очередь.

Его догадки подтвердились, когда они, ведя лошадей в поводу, приблизились к тому самому дереву, возле которого и состоялось торжественное зачитывание страниц оскверненной библии. Неужели это было всего… сколько? Пять? Семь дней назад? Удивительно, а кажется, будто прошел целый год, не меньше. Во всяком случае, событий, которыми эта неделя оказалась переполнена, точно хватило бы на целый год.

Куэрда отнюдь не жаловался на скучную жизнь — яркие выступления, гастроли по всему побережью, и в каждом порту по жене, как у заправского моряка. Но сейчас все это меркло в сравнении с тем, что он пережил с того момента, как ему притащили многострадальную книгу.

Которую капитан, кстати, в этот момент как раз доставал из-за пазухи.

Северино присел и аккуратно положил книгу под дерево. Ему бы хотелось закопать ее, как полагается, но ни инструментов, ни времени не было в распоряжении. Не то чтобы он очень уж верил в то, что похороны «по-христиански» дают какой-то особый эффект, но все же земля, по его мнению, помимо импровизированной «постели» для мертвеца, выполняла еще одну важную функцию — защиты и изоляции живых от мертвых. Даже если из «мертвецов» — только книга, а тело ее изначального владельца так и не увидело нормальной могилы.

И, пожалуй, именно защита и изоляция от собственного прошлого были сейчас так отчаянно нужны капитану.

Северино осторожно присыпал раскуроченные страницы уже начинающими опадать желтыми листьями. Ему хотелось прошептать что-нибудь значимое, типа: «Спи спокойно, Фрэнк», но слова не шли на ум, поэтому он решил оставить все, как есть, в молчании. Он поднялся, отряхнул руки о штаны и обернулся.

— Игра окончена, капитан, — сказал Энрике. — Мы знали, что найдем вас здесь.

Он держал шпагу наголо у горла напрягшегося и вытянувшегося в струну канатоходца, тогда как Андрес взял циркача в захват сзади и заткнул ему рот — вот почему Северино не услышал звуков борьбы.

Была у капитана одна потрясающая особенность, не раз спасавшая ему жизнь и никогда не подводившая. В минуты, когда его жизни грозила настоящая опасность, все нервы, переживания, страхи и сомнения, отступали. Сейчас опасность грозила жизни Флавио, что, в общем-то, было равнозначно тому, как если б это был сам Северино. Потому что их жизни тесно переплелись, и отрицать это теперь, после всего, что произошло, было бы просто глупо. Поэтому Северино уверенно положил руку на рукоять шпаги-трости.

— Не совершайте глупостей, капитан, — предупредил Андрес, но голос его звучал вовсе не так уверенно, как у напарника. — И ваш любовник не пострадает.

Очевидно, инквизиция уже оповестила городскую стражу о том, в нарушении какой конкретно заповеди обвиняется их капитан. Андрес не раз видел Куэрду вместе с Северино — видимо, сложить два и два для него оказалось не так уж и сложно.

— Чтобы прожить примерно до завтрашнего утра? — холодно уточнил Северино, незаметно сжимая шпагу и принимая обманчиво-расслабленную позу. Он прикидывал, как нанести удар, чтобы Энрике не успел навредить Куэрде. — Прежде чем его повесят за то, чего он не совершал.

Со стороны улицы послышались отдаленные крики. Очевидно, скоро здесь будет вся стража, а не только эти двое. А с десятком молодых парней не справиться даже закаленному многими битвами пирату Делавару.

— Откуда вы знаете, что не совершал? — воскликнул Энрике.

— Оттуда, идиоты, что вы сами сказали — он мой любовник! И я точно знаю, где он был и что делал той ночью, — рыкнул Северино тем тоном, которым он обычно отчитывая неравдивых подчиненных за очередную глупость, словно они не вопросы жизни и смерти тут выясняли, а так, очередной отчет посеяли.

И у него получилось задурить им головы — ни один из них не заметил, как он вынул шпагу из ножен. «Сейчас или никогда», — решил он. Убивать своих же ребят противоречило самой его сути, но выбора оставалось не так чтобы уж очень много.

Или все же?

Он едва успел остановить руку в замахе — Андрес убрал захват и сделал шаг назад, чем Флавио моментально и воспользовался, уйдя от опасного соседства с лезвием шпаги Энрике. Канатоходец ловко увернулся и тут же, на этот раз не испытав никаких затруднений, вскочил на лошадь, на которой все еще сидел окаменевший от страха Лучи. Животное переступило ногами, как бы подтверждая свою готовность мчать во весь опор, куда надо, но Куэрда не тронулся с места, ожидая, когда к нему присоединится капитан.