– Да, есть. Учитывая, что Кимхи в прошлом являлся заместителем директора МОССАДа[5], мы не выпускаем его из поля зрения. Разведчики бывшими не бывают. Подобраться вплотную нам не удалось, однако мы получили информацию о том, что в процессе этой встречи Кимхи получил от американца секретный код для информирования участников о ходе некой секретной международной сделки.
Быстров тихо застонал и потер виски пальцами. Видно было, что дипломат напряженно думал, что бессонная ночь и перипетии сегодняшнего дня сказывались на его самочувствии, но информация ложилась на известную схему в его мозгу, и теперь схема менялась, появлялись новые связи. Международная обстановка – система шаткая, быстро меняющаяся. Учесть и спрогнозировать движение частей этой системы сложно, потому что не всегда известно количество игроков. Марионетки порой выходят из повиновения одного кукловода и начинают послушно двигаться в угоду другому. Или другим.
– Значит, Израиль тоже включился в игру, – сказал Быстров, опустив руки. – Вы уверены, что игра не коммерческая, а политическая? Может, это только бизнес?
– Хотелось бы так думать, Николай Иванович, – развел руками Головатов. – Но судя по контактам, к этой сделке имеют прямое отношение известные израильские торговцы оружием Швиммер и Нимроди. А еще в их компании оказался некто бывший офицер морской пехоты США Оливер Нортон.
– Нортон, – Быстров покачал согласно головой. – Нортон там, где идут грязные игры. Я знаю его. Он все время появляется там, где можно заработать и не платить налоги. Значит, речь идет о поставках оружия Ирану в обход эмбарго, наложенного ООН. Механизм вам известен? Или только догадки?
– Есть предположения, Николай Иванович. – Головатов, подумал и стал наливать себе кофе. – Мы решили, что сделка подобного масштаба не может проходить полностью подпольно. Не тот уровень и не те объемы. Значит, у них должна быть хоть и «липовая», но серьезная «крыша». Нужно юридическое прикрытие этой операции. Нужны официальные счета, нужен официальный партнер. И когда мы покопали вокруг, то нашли это прикрытие. Если честно, мы были в состоянии шока. Они действительно успели развернуться по полной программе. И одному богу известно, какие выходы будет иметь эта их афера. Мы нашли эту фирму. Точнее, вычислили ее. Это «Энтерпрайз». Они успели открыть уже несколько офшорных банковских счетов и дочерних торговых контор по поставкам оружия.
– Кто выступил учредителями? Это вы смогли установить?
– Смогли, – отпивая горячий напиток и усаживаясь с чашкой в кресло, ответил разведчик. – Учредителей двое. Один – отставной американский генерал Ричард Секорд.
– Секорд всегда был связан с ЦРУ, – не сдержался и стукнул кулаком по столу Быстров. – Черт, только этого нам не хватало.
– Второй учредитель, – продолжил Головатов, чуть улыбнувшись столь эмоциональной реакции Быстрова, – иранский эмигрант Альберт Хаким. Естественно, он не просто эмигрант, он связан с определенными политическими и деловыми кругами не только Ирана, но и всего Ближнего Востока. Но не это самое скверное, Николай Иванович. На стадии подготовки мы могли бы попытаться поставить им палки в колеса. Но сейчас система уже работает. Она отлажена, и подобраться к ним будет чрезвычайно сложно. Весной этого года первая партия оружия, приобретенная через «Энтерпрайз», была передана иранцам.
– Ну, вот мы и получили с вами долгоиграющую горячую точку, Виктор Романович, – задумчиво потер подбородок Быстров. – Даже две. Если ваше предположение подтвердится и в Никарагуа потечет оружие, закупленное на деньги, вырученные от этой коммерции в Иране. И ведь не подкопаешься. Частный бизнес. Тут оружие дорого покупают на нефтяные доллары, туда в большом объеме оно поставляется, и ничей бюджет не задействован. Государственные структуры вроде бы и ни при чем. Так, давайте думать, что мы сможем предпринять в этой ситуации. Я должен буду завтра докладывать и предлагать наше совместное решение.
– Вопрос заключается в том, а чего мы, собственно, хотим добиться? На какой результат вы ориентируетесь? Вы же понимаете, Николай Иванович, что войну спецслужб устраивать нам не позволят. Противостояние и так на сегодняшний день слишком серьезное. Тут, как бы это лучше сформулировать, надо снять плащи и отложить кинжалы.
– Да-да! Вы правы, Виктор Романович. – Быстров вскочил из кресла и принялся мерить большими шагами кабинет для совещаний. – Такую серьезную проблему схваткой двух-трех государств не решить. Это будет затяжной конфликт, перетягивание каната. Отложить кинжалы и снять плащи, говорите? Именно так мы и будем действовать. Нашим оружием будет гласность. Американцы действуют вопреки всем решениям и инициативам ООН и в Иране, и в Никарагуа. Значит, мы должны доказать нарушения международного права конкретными лицами и их принадлежность к конкретным госструктурам.
– И вам будет нужна не оперативная информация, а документальное подтверждение, с которым ваше руководство смогло бы выйти на трибуну в Совбезе ООН. И прищучить кое-кого. А кого, я вам даже могу подсказать. Не думаю, что очень уж сильно ошибусь, если назову несколько фамилий высокопоставленных чиновников администрации США. Элиот Абрамс, например.
– Абрамс? Помощник госсекретаря? Хорошо, это дискредитирует внешнюю политику «мирового жандарма».
– Джон Пойндекстер, – медленно проговорил Головатов, потягивая кофе из чашки.
– Адмирал Пойндекстер, советник президента по национальной безопасности. Отлично. Еще?
– Еще один советник президента США, Роберт Макфарлейн. Я бы назвал даже министра обороны Каспара Уайнбергера, но он в любом случае окажется замазанным, потому что окажутся замазанными его подчиненные. Неплохо было бы доказать участие ЦРУ в поддержке никарагуанских контрас.
– Хорошо, Виктор Романович. – Быстров остановился посреди комнаты, засунув руки глубоко в карманы брюк и задумчиво глядя на разведчика. – На том и порешим. Детали отработаем позже, это уже формальности. Внешняя разведка пусть добывает нам оперативную информацию о причастности тех или иных лиц к нарушению установленных международных юридических норм на Ближнем Востоке и в Никарагуа, а мы… Мы отправим в Центральную Америку толкового сотрудника. И поставим ему задачу собрать официальные доказательства причастности аппарата президента США и американских спецслужб к поддержке контрас и поставки туда оружия вопреки требованиям ООН. С этими доказательствами мы сможем выйти на Совет безопасности ООН, и кое-кому придется свернуть свои делишки. Вот так-то. Без стрельбы, без атак спецназа и ковровых бомбардировок.
– Трудно это будет, – покачал головой Головатов.
Станислав Сергеев, вытирая лицо полотенцем, вышел из вагонного туалета и посмотрел в окно. Через полчаса пограничный контроль в Пеньяс Бланкас, и дальше поезд двинется уже по территории Республики Никарагуа.
За окном тянулись зеленые холмы и озера. Проплыли мимо дома́ в мавританском стиле и мощенные камнем улочки небольшого приграничного городка. Тихая сельская жизнь, любопытные глаза, провожавшие пассажирский состав редкой для этой страны железной дороги, повозка, запряженная мулами, и тут же новый дорогой пикап. И вездесущие смуглые дети с велосипедами.
Сергеев въезжал в Никарагуа через Коста-Рику. Это было удобно со всех точек зрения. Коста-Рика является единственным во всей Америке нейтральным государством, которое еще в 1948 году полностью отказалось от использования армии. Единственной силовой структурой в стране остается полиция. Политика государства максимально лояльна к соседям и Советскому Союзу. Даже уровень преступности в Коста-Рике относительно низкий, эта страна считается одной из самых безопасных в Латинской Америке.
До Манагуа ехать было уже недолго, но для пограничной проверки Станислав решил все же надеть костюм. Не пристало сотруднику дипломатической миссии щеголять перед пограничниками в шортах и майке. Духота. Влажная, напоенная запахами джунглей и ветрами с океана, но все же духота. Так бывает, когда в жарком климате испаряемость повышает влажность воздуха почти до «точки росы».
