«Где все остальные? Неужели спаслись?» – только Игорь подумал об этом, как лязгнул замок и открылась дверь.

Двое крепких парней затащили избитого Сергея и бросили около Игоря.

– Позаботься о своей сучке, – грубо сказал один из парней.

Сергей лежал неподвижно. Лицо его было сильно избито. Ближе к утру он очнулся. Увидев Игоря, он прохрипел:

– Прости меня!

– За что? – спросил Игорь.

– Это все из-за меня. Они меня искали, а вы попались им попутно, – кривясь от боли, проговорил Сергей. – Это Серые охотники. Ты не поймешь! Они мне разблокировали память, чтобы вытащить информацию про Ольгу.

– Какую Ольгу?

– Несколько лет назад случилось со мной приключение. Спасла меня в тайге одна сумасшедшая. Не дала замерзнуть. Если тебе интересно, я могу рассказать.

– Похоже, что сейчас мы никуда не торопимся.

Сергей начал свой рассказ.

Мы тогда тянули трубу с Надыма на Юг, жили в вахтовом поселке в двухстах километрах южнее Правой Хетты. Супруга была беременна, и я ждал появления первенца. И вот начальник участка мне сообщил, что супругу повезли в роддом. Я схватил первый попавшийся вездеход и рванул в Надым.

Зачем я поехал? Что мешало мне дождаться вертолета? Эти простые вопросы я задавал себе снова и снова.

Я знал, что ответа не получу.

Проехать на вездеходе у меня получилось километров сто. Затем что-то застучало в двигателе, упало давление, и мотор заглох.

Попытка отремонтировать сломанный вездеход отняла у меня двенадцать часов, но результат в том, что я, взяв немного еды, шагал пешком по снежной пустыне. До ближайшего населенного пункта было километров сто. Пройти такое расстояние я бы не смог, но была надежда, что меня кто-нибудь подберет. В тот момент я и не предполагал, что отклонился от зимника километров на пятьдесят.

Оставляя следы на снегу, я шагал все дальше и дальше. Через несколько часов пути от усталости меня стало клонить в сон, но я понимал, что жив, только пока двигаюсь, и, пытаясь напевать слова какой-то глупой песни, шагал все медленнее и медленнее. Ноги стали свинцовыми. Мороз обжигал лицо, но уже не было больно, а лишь приятно покалывал тысячами тоненьких иголок. Я упал. В мыслях одно: «Не дать себе уснуть, сон для меня – смерть». Я достал кусок колбасы из кармана шубы и попытался ее съесть. Она была замерзшей и поэтому не лезла в горло. А мороз все усиливался и уже, как мне казалось, достигал градусов сорока. Ресницы слиплись и покрылись ледышками. Голой рукой я зачерпнул снег и попытался умыться. Но я не ощутил на лице снежного холода, и, поняв, что оно обморожено, я судорожно начал его растирать. Холод подобрался и к ногам, они горели. Я понимал, еще немного, и я замерзну. Нет, нужно вставать и идти. Иначе все – кранты. Снова песня прилипла к языку, и, медленно шагая, я напевал ее глупые слова. В такой борьбе прошли первые и вторые сутки.

Я открыл глаза. Полумрак наполнял комнату. Маленькое окно, через которое проникал тусклый свет, было покрыто толстым слоем льда.

Где я? Что со мной?

Я не мог шевелить ни рукой, ни ногой.

Мышцы затекли, и очень хотелось перевернуться, но тело мне не подчинялось. Я стал разглядывать помещение. Судя по всему, я находился в охотничьем зимовье. В углу топилась буржуйка, потрескивая дровами. В противоположном углу на стуле кто-то сидел, накрывшись шубой.

Я тихо спросил:

– Кто вы?

В ответ я услышал хриплый женский голос:

– Очнулся? Теперь тебе нужно встать, но очень медленно. Ты пролежал чуть больше месяца. Твой организм очень крепкий, другой бы замерз. А ты! Тебя нашли ненцы и привезли ко мне. Они меня считают шаманкой и очень часто приходят ко мне лечиться. Да, кстати, меня зовут Ольгой!

Она встала и переставила чайник со стола на буржуйку. На стене висели травы и какие-то корешки. В избе раздался аромат какой-то травы. Чайник закипел, и крышка на нем запрыгала. Шаманка налила в металлическую кружку чай и протянула ее мне.

С большим усилием я смог взять кружку и поднести ко рту. Не чувствуя кипятка, я выпил все до капли. Все закружилось, завертелось, и я снова уснул.

Но на этот раз мне снились глупые сны, я их не запомнил.

Через три дня я уже мог ходить. Обойдя маленькую избу, я вышел на улицу, резкий колючий свет резанул по глазам. В голове начали проскакивать мысли о том, как я тут оказался и что я есть на этой земле. Но мои попытки вспомнить что-то не увенчались успехом. Это меня не на шутку напугало. Я вернулся в избу и просидел на лавке, тупо смотря на огонь, пока не вернулась Ольга.

– Ты уже на ногах – это хорошо, – хрипловатым голосом она как бы подчеркнула результат своей работы над моим телом.

Она сняла с себя большой полушубок. Старый свитер с оттянутыми рукавами свисал на ватные штаны. Небрежным движением Ольга подкинула полено в буржуйку и села на лавку. Я впервые смог разглядеть ее лицо. На вид моей спасительнице было лет тридцать пять. У нее были густые темные волосы, давно не знавшие ухода. Но обладательница таких волос могла бы покорить не одного мужчину. Они были необычайной красоты. Вьющимися локонами они спадали на узкие плечи.

– Да, и моему мужу нравились мои волосы, – неожиданно сказала она, как будто прочитав мои мысли.

Я опешил. Неужели она действительно узнала, о чем я подумал?

– Мой сын любил крутить мои локоны, когда я читала ему сказку, укладывая его спать с собой рядом в постель.

Вдруг она обернулась, и мы встретились глазами. Меня обжег ее взгляд. Ярко зеленые глаза смотрели сквозь меня. В них было что-то страшное и в то же время в них отражалась боль, перенесенная когда-то.

– Я приготовлю кушать, а ты набери снега в ведро, чтобы у нас была вода, – сказала она спокойным, но твердым тоном.

Отужинав, она расстелила на лавке.

– Теперь ты будешь спать здесь, а я на своем привычном месте.

Заглушив электростанцию, тарахтевшую в сенях, Ольга улеглась спать. Я еще долго лежал с открытыми глазами и осознавал, кто она такая, что она делает в богом забытом месте, и почему я ничего не помню? Что я делал один в тайге, и почему меня кто-то нашел замерзающего? Мысли бродили в моей голове, но ни на один вопрос я не находил ответа.

Утром я встал раньше нее. Выбрался на улицу и умылся снегом. Борода мешала. До этого я никогда не носил бороду. Это я помнил, но почему обо всем остальном доступ к информации в моей голове был закрыт для меня? Все это меня не на шутку пугало. Мы прожили еще несколько дней, похожих на предыдущие. Ольга была неразговорчива, и действительно, читая мои мысли, она предотвращала все мои попытки узнать что-то о себе или о ней.

Однажды вечером, вернувшись с охоты, она начала первая разговор:

– В моей жизни было много хорошего, а еще больше плохого. Я знаю, что ты о себе ничего не помнишь, это не страшно. Я знаю, что обо мне ты ничего не знаешь, и поэтому – это также не страшно. Завтра приедет Иван, он увезет тебя в город. Там ты вспомнишь все о себе, но про меня забудешь.

– Почему ты говоришь со мной загадками? – спросил я ее. – Я прожил у тебя почти два месяца и ничего о тебе не знаю. Явно со мной что-то случилось, а ты спасла меня травами и какими-то отварами. Я даже не знаю, как тебя отблагодарить.

– Пустое, – отрезала она и выскочила на улицу.

Я долго сидел, пытаясь осознать все сказанное, но ответов не было.

Утром я проснулся от треска мотора. Открылась дверь, и в дом вошел мужчина в национальной ненецкой одежде.

«Это, наверно, Иван», – подумал я.

Хозяйки дома не было.

– Одевайся. Собирайся. Будем ехать, – с акцентом произнес Иван.

– А где Ольга? – чуть хрипя, спросил я.

– Она попалась мне по дороге, – ответил Иван. – Торопись.

Через пятнадцать минут я, укутанный в шубу, сидел в санях, прицепленных к «Бурану».

Утро было теплым и солнечным. Весна приходила в тайгу. Солнце светило как-то по-особенному, и блеск снега уже не леденил.