Закончив обследование, жена и дочери взялись за уборку. Помыть весь дом было непросто. Игорь носил воду из колодца, девчата махали тряпками. День подходил к концу, и стоял вопрос о ночлеге. Все были готовы как ехать домой, так и остаться тут. В машине лежали одеяла, надувные матрасы, подушки и немного провизии. Усталость решила за них все. Ирина по-быстрому приготовила ужин и все уже сели за стол, как вдруг кто-то постучал в дверь.

– Здравствуйте! Я ваш сосед.

И в дом зашел человек весьма преклонного возраста. Вошедший был высокого роста, с коротко подстриженной полностью седой головой, в руках была трость. Первое, на что все обратили внимание, это хорошо выбритое лицо старика и принесенный им запах старого одеколона «Шипр». Обычно люди такого возраста уже не могут аккуратно бриться. Да и вообще опрятность стариков не их конек, а тут все было с точностью до наоборот.

– Меня зовут Захар Степанович, – чуть сиплым, но уверенным голосом произнес незнакомец. – Я так понимаю, Марина Сергеевна умерла?

– А кто это, Марина Сергеевна? – спросил Игорь.

– Ну, как же, хозяйка этого дома.

На вид старику было лет сто, но он довольно бодро говорил и хорошо двигался. Потенциал у дедушки еще явно был.

– Проходите, присаживайтесь, я вас напою чаем, – предложила Ирина, включившись в разговор.

Дед по чистому полу поковылял к столу, не сняв грязные сапоги. Из кармана своего безрукавного ватника достал маленькую баночку малинового варенья.

– Попробуйте. Малина у меня самая вкусная в этих местах.

Варенье и правда было нереально вкусным. Да и баночка была странной – походила на бочонок. Раньше в таких банках мед продавали. За кружкой чая с вкусным вареньем дед начал рассказывать историю о бывших хозяевах этого дома:

– Много годков прошло, да и в живых уже никого не осталось. Но стены этого дома помнят плохие и хорошие времена. Когда на выходных или на праздниках в нем собирались большие компании, а детский смех тут лился рекой, и мальцы то и дело сбивали с ног взрослых, играли в красноармейцев. Многое помнят эти стены. И похоронки с войны, и аресты НКВД. Была богатая история. Но вот уже шестьдесят лет в нем тишина. Это была не просто дача, это была госдача. Эти стены помнят и нашего вождя товарища Ленина, хотя и таблички на доме нет. Этот дом построили еще в 1920 году для товарища Серго. Он был отцом Марины Сергеевны и работал секретарем-шифровальщиком у самого Ленина. До самых последних дней вождя он не отходил от него. А после смерти лишь ему было позволено редактировать труды Ильича. В 1938 году его арестовали и прямо из этого дома увезли навсегда, с того дня никто не знает, где его могила и как он умер. В семидесятых годах я пробовал поднять архивы по его делу, но они до сих пор под грифом «секретно», без срока давности. Несмотря на то, что я имел безграничный доступ, меня к ним не подпустили. Муж Марины Андрей был учеником Серго, с трудами нашего вождя они работали вместе. Погиб в 1941-м. Он так и не увидел своего младшего – когда его забрали на фронт, Марина была на шестом месяце. Ну, а в 1945-м Марину с детьми арестовали. И только в 1954-м она вернулась в Москву. Детей так и не смогла найти, хотя посвятила этому всю свою жизнь. Да и как их найдешь, дали сразу другие имена и фамилии.

Он еще долго рассказывал, и в голове Игоря зарождался план. Он представлял, как гордо будет хвастаться своим приобретением перед коллегами. За разговорами наступил глубокий вечер. Гость, взглянув на часы, быстро засобирался домой и со словами: «Будет время, я вам больше расскажу», – ушел к себе.

Все улеглись спать.

Наступило утро. Водопровода в доме не было. Да и вообще все удобства были на улице, этот неприятный факт утром дал о себе знать. Дочери первым делом заявили:

– Пока туалет и душ не переедут внутрь дома, мы больше сюда ни ногой.

За свою жизнь им не довелось ходить в туалет на улице. Кроме удобств, надо было решать вопрос и с отоплением. Все отопление было печное, хотя Игорь увидел неподалеку газовую трубу. Еще один вопрос надо было решать в первоочередном порядке: нужно бурить скважину и воду заводить домой. В общем, не дом, а сплошная стройка. Конечно, можно было оставить все как есть и наслаждаться первобытностью, но супруге Игоря и дочерям этот вариант явно бы не подошел. Раздумывая и прикидывая расходы, Игорь отправился изучать дальше свое приобретение.

Под лестницей была еще одна комната, вчера ее не разглядели. Да и в первый раз, когда Игорь осматривал с риелтором дом, ее также упустили. Это был кабинет. На удивление, пыли в кабинете не было, да и разбросанные книги, причем довольно старые, лежали в определенном порядке, будто кто-то что-то искал, но не хотел повредить книги. Их было много. В большей части они были про советскую власть или про эпоху того времени. Огромные стеллажи до потолка, большой стол, огромное старое кресло – выглядело все очень интересно. Сохранилась даже большая стеклянная чернильница – Игорь такие видел в фильмах. Уборка пыли с книжных полок была непростой задачей. Комнатная лестница была старой и не внушала доверия, поэтому пришлось притянуть стул и стол. Вытирая пыль с самого верха, дочь смахнула веником небольшую книжицу. Книжица упала на пол, и из нее выпал конверт-треугольник. Ровно такой, какие письма отправляли с фронта. Не удержавшись, все дружно решили прочитать письмо.

«Ноябрь 1941 год. Блиндаж. Очень холодное утро. Немцы молчат. Редкие выстрелы слышны. Замерзло все вокруг. Вдоль стен спят солдаты. Лишь редкие стоны раздаются. Очень много раненых. Меня царапнуло по левому предплечью вчера вечером. Стираные бинты уже не белого цвета. Страшно. Жуткая война. Что дальше? Как выжить, как отстоять хоть клочок земли? Немцы давят и давят. А что, если я не выживу? Нужно написать обо всем тебе, ты должна знать. Это важно. Пусть сегодня мой груз-бред не нужен никому, но наступит завтра».

И подпись: «Андрей».

Письмо из прошлого. Это было настоящее письмо с фронта. Внизу письма были нацарапаны еще непонятного смысла слова.

«Помнишь мою книжицу в кожаном переплете? Найди ее. Она вся исписана цифрами. Ты поймешь, что это за цифры. Найди томик Блока, который всегда лежал у меня на столе, ты знаешь, что с этим делать. Ты у меня умница, большая умница. Эту тайну оставил мне твой отец. Видимо, из-за этой тайны его и арестовали».

И именно эту книжицу Игорь держал в руках. Томик Блока он тоже нашел. Вся книжица была исписана буквами и цифрами, смысла в них не было. Все это напоминало шифр. Холодок пробежал по спине Игоря: он почувствовал прикосновение к истории. Это странное чувство азарта, тайны и приключений просто ворвалось в его разум. Кто это хоть раз испытал, не забудет его никогда. В тот момент Игорь и представить не мог, какие приключения его ждут и каким опасностям он подвергнется сам и подвергнет свою семью.

Однажды у нищего путника спросили: «Чего ты боишься больше всего?» «Хранить чужую тайну», – ответил он. На следующий день его нашли мертвым. Вот так и Игорю досталась чужая тайна. Да не просто тайна, а тайна великой аферы, которая удалась.

Есть блокнот – наверное, с шифром. Есть письмо. Есть тайна, но что дальше? Сосед! Лишь он поможет распутать клубок.

Выходные шли своим чередом. Девочки закончили уборку. Жена составила смету ремонта и составила коротенький перечень необходимой мебели. Все это выглядело фантастично, так как еще за дачу надо было гасить кредит, и для покупок средств не было.

Из головы Игоря не выходили последние строчки письма. И он решил нанести соседу ответный визит. По дороге Игорь разрабатывал краткий план вопросов: они должны были звучать так, чтобы сосед не заподозрил о находке.

Захар Степанович жил в соседнем доме, значительно меньшем, чем дом Игоря, но возраст дома был такой же. Сосед сидел на веранде и читал газету. Увидев Игоря, попытался вскочить, но это выглядело лишь приветственным подъемом – возраст давал о себе знать.