Жители Йоннэ рассказывают легенды по поводу распространенного во многих краях мнения о том, что у волка вытянутые ребра. Волков создал Иисус, чтобы они охраняли сад, принадлежащий Его Матери, от коз. Но волки не довольствовались ролью сторожей и стали пожирать сначала коз, потом баранов, а потом и всех остальных животных в окрестностях. Мария сначала упрашивала волков не делать этого, потом стала им приказывать, строго журить и в конце концов вынесла приговор — или носить им всем на шее колокольчики, или посадить на привязь — на выбор. Волки выбрали колокольчики, но с тех пор все животные при его звуках убегали, и умирающие от голода волки стали умолять Пресвятую Деву наказать их как-нибудь иначе. В конце концов, пожалев их, Мария сделала так, что ребра их вытянулись, и с тех пор, если держать волка за хвост, он не может развернуться и укусить.

В Морбиане говорят, что у волка переломанная поясница потому, что Пресвятая Дева когда-то ударила его прялкой, чтобы он не был таким вредным.

Согласно преданию, особенно распространенному в Нижней Бретани (у этого предания есть разновидности), самые страшные хищники Франции собираются на нечто вроде парламента или совета для избрания своего вожака. В большинстве местностей есть волчий перекресток: звери эти собираются там в определенное время года, обсуждают свои дела и замышляют новые зверства. А в Сибириле есть особое скрещение дорог, где они собираются со всей страны, когда умирает волчий король. Там они избирают нового, которому присваивают иронический титул короля овец.

В Лангедоке в прошлом веке не пересчитывали ни овец, ни рождающихся ягнят, не «отчислив» определенную часть в пользу волков.

Тогда же (правда, только в начале века) в Солони полагали, что волк пожирает тех овец, которых пересчитывали в пятницу.

А еще говорят так:

Он, как волк, никогда отца своего не видел…

Или так:

Ни один волк не видел своего отца.

У волчьих зубов достоинства, говорят, целебные: в XVIII веке их привязывали на шею лошади, чтобы она быстрее бегала.

Один человек, вернувшийся из города и принявший там некоторое количество, прилег поспать на сеновале. Проснулся он от неожиданности. Над ним стоял волк и обнюхивал его, но вроде бы нападать не собирался. Человек тут же протрезвел и встал. Волк попятился и многозначительно завыл. Было ясно, что он зовет стаю. Стая тут же появилась. Волки приближались, скаля зубы, и тут человек, окончательно осознав опасность, задрожал от страха. Он стал кричать, но его никто не слышал — дома были далеко, а стены в них достаточно толстые. В конце концов на крик пробудились собаки и подняли тревогу. Собак услышали и люди и, поняв, что происходит недоброе, все-таки обнаружили, в чем дело. Волки ушли, но тот, кто чуть было не стал их жертвой, еще долго ходил больной и подавленный. Особенно он не мог слышать громких звуков.

— Это, — говорил он, — осталось от страха перед собственным криком.

— Не совсем так, — отвечали старики. — Так бывает со всеми, кто имел дело с волками. Эти звери обладают магической силой превращать голос испугавшегося их человека в источник страха, даже если только что он был почти беззвучным. О таких людях говорят: «А bist le loup», то есть «Он видел волка».

Я слышал, что в Дё-Севре появляется красный волк, красный пес или же (что неточно) волк-оборотень (волкодлак). Этого волка считают странным или даже сверхъестественным. От обычного волка он отличается ярко-рыжим окрасом. Нападает он на животных, но не трогает людей. Я говорил уже, что в местечке Вильфоле жил старик, встречавший такого волка. Он рассказывал:

«Я собирался копать картошку. Было холодно. Я присел на борозде. Вдруг я увидел что-что красное. Оно было от меня справа. Я спрятался в поле, где росли земляные груши. Это был красный волк. Он прошел мимо. Глаза у него светились, а из пасти капала слюна, шерсть взъерошена. Если бы я был сейчас пьян, я бы вам сделал такую рожу, как у него, а так не могу».

Долина Кронталь между Шаррашбергхаймом и Марленхаймом постепенно стягивается ко впадине в большой скале, через которую проходит дорога. Там протекает река Моссиг, в тех местах достаточно быстрая, которая затем, расширяясь, приобретает спокойное течение, воды которого кажутся сонными. По пятницам, особенно во время Богородичного звона, там гулять не советуют. Говорят, что те, кто не послушался этого совета и по тем или иным причинам там оказывался, не возвращались! В живых остались только двое или трое. Но лучше послушайте:

«Как только вы окажетесь на дороге между скалами, вы услышите звук ворот, закрывающихся на засов. Инстинктивно вы оборачиваетесь и видите каменную стену — вам не остается ничего, кроме как идти вперед. „Ну и ладно, — думаете вы, все-таки хорошо, что я не попал под обвал!“ Мысль, которая приходит вам в голову, — надо завтра предупредить полицию. Но очень скоро вам будет уже не до полиции.

Посредине дороги стоит человек в черном саване, заросший, словно кустарником, волосами и бородой, и ждет вас. Рядом с ним стоит угрожающих размеров волк. При этом волк плачет, как человек, а человек воет, как волк. Первое, что приходит в голову, это то, что замок Нидек находится недалеко; затем вы вспоминаете рассказы о том, что родоначальники семейства Нидеков из-за какого-то страшного извращения брали в жены волчиц, и с тех пор все в этом сильном и диком роду полуволки-полулюди. Они скитаются по лесам, предаются там страстной любви и нападают на прохожих, выходя на дороги. Вспомнив все это, вы не сможете сдержать холода, бегущего по спине.

Так вот — спускается ночь, а глаза человека светятся. А глаза волка источают потрескивание, как древесная смола. Вы пытаетесь бежать, и тогда волк бросается за вами и отгрызает вам пятки. Итак, вы пропали — вскоре от вас останется только скелет и лужа крови.

Такие лужи находят часто. Обвиняют вожаков медведей, бродяг, странствующих актеров, цыган. Но доказательств нет. Самое простое объяснение — это дела волка-призрака и черного скитальца».

Это был рассказ моей бабушки, которая, в свою очередь, слышала его от егеря ее отца. Мы уже отмечали, какое место занимают волки в воображении жителей Эльзаса, видящих признаки их проклятости во внутреннем огне, идущем из их глаз.

В каждой горной или лесной области ходят рассказы о волках-оборотнях. Можно вообще говорить о целом своде народных преданий о волке. Свод этот не завершен и вряд ли будет завершен когда-либо. Только между Васселоном и Мольсхаймом я собрал более семидесяти маленьких книжечек и альманахов начала XIX века на эту тему. Надо сказать, что по содержанию все они довольно однообразны и не представляют особого интереса.

— Все это я слышал от бабушки. Она рассказывала мне историю. Один бедный лесоруб и его жена, работая в лесу, оставили ребенка в куче сухих листьев. Появился волк. Одним ударом хвоста он сбил пеленку. Лесоруб успел прыгнуть и за конец другой пеленки выхватил мальчика. «Жена, жена, давай скорее топор!» — закричал он. Волк кинулся на лесоруба, укусил его в голову и отпрыгнул. Зверь пребывал в состоянии дикой злобы. В тот момент лесоруб ничего особенного не почувствовал. Но через семь лет, во время какой-то ссоры он услышал чьи-то слова: «Ну ты, кто ты такой? Должник волков!» В эту минуту лесоруба охватила такая ярость, что он не мог понять, что с ним происходит. И упал мертвым.

Через семь лет! Я вспоминаю и другие истории подобного рода. Нельзя позволять себе произносить злобных слов. Часто говорят в связи с этим о бешеных собаках. Уверяют, что когда человека, укушенного таким животным, хоронят, земля дрожит девять лет. Если это даже просто образ, то образ ужасающий. Много подобных фактов позабыто, след их утерян, но предание живет и обрастает порой легендарными подробностями. Рассказывают о блуждающих могильных камнях, о вздувшихся надгробиях, о камнях, обрастающих мхом, волосами и какими-то неизвестными безымянными растениями. В Нуари, в двухстах шагах отсюда, приподнялась на воздух могильная плита и упала сверху на стойло, где были коровы без привязи. Тридцать две коровы, исполненные невиданной ярости, вырвавшиеся на простор, словно гонимые демонами — что может быть ужаснее?.. Для хозяина это катастрофа. А здесь хозяйка стада, пастушка, к тому же еще оказалась какой-то неведомой пятой прижата к постели, не могла оторваться от матраса, да и на лодыжке у нее открылась вена.