— Ну, может быть, ты хочешь, чтобы я отдала тебе свою пряжу?..
— Нет, я не умею прясть… мне нужна твоя душа.
И тут наша добрая женщина оторопела.
— Но… ведь тогда я совершу грех…
— Грех-х-х… ну, конечно… но такой ма-а-аленький…
— Ну, пожалуйста, дай мне возможность не грешить.
— Ну, что же, давай договоримся так: через восемь дней я вернусь, а ты скажешь, сколько мне лет. Если угадаешь, я тебя оставлю в покое. Навсегда.
— Согласна.
И старушка почувствовала, что она вращается на пятках, а пряжа спадает с нее и сворачивается в огромный клубок. «Какой добрый Дьявол, — подумала она, — он сделал мне такой подарок: теперь вся пряжа у меня в порядке, как в прошлый вечер».
Однако наутро женщина вдруг ощутила упреки совести — она поняла, что все-таки навредила своей христианской душе. Что делать? И она отправилась к приятелю своей давней молодости, дровосеку, человеку во всех отношениях дурному, но в таких делах толк знавшему.
— Душенька моя, — воскликнул дровосек. — Ты проста, как трояк… и твой Дьявол уже может потирать руки… но я думаю, что тебе помогу, — для этого мне надо утром пойти прогуляться по берегу Комба…
Сказав это, он туда и отправился.
Зайдя на берегу в маленький лесок, он начал свистеть, как будто подзывал свою собаку, и, естественно, появился Дьявол.
— Ну ты, нечисть, — громко сказал дровосек, — я звал собаку, а прибежал ты. Первый раз в моей жизни такое случается… А лет мне уже немало, если бы ты знал, сколько мне лет!
— Тебе шестьдесят три года, шесть месяцев, три дня и два часа.
— Ошибаешься, — сказал дровосек (хотя это была правда), — мне больше, но я еще силен, как молодой парень! Смотри!
И он схватил топор и быстро срубил ближайший куст.
— Видишь, как я силен!..
Задетый за живое, Дьявол выхватил топор из рук дровосека и тут же, в один удар, срубил самый большой и крепкий дуб из стоявших рядом.
— Вот видишь, дровосек, что я могу, а ведь мне уже четыре тысячи четыреста сорок четыре года!
CL
СКОЛЬКО ЕМУ ЛЕТ
Некто по имени Филипп, заложивший душу Дьяволу, по мере приближения срока расплаты, испытывал все больший страх. Когда-то из-за благоприятных рыночных условий дела у него шли хорошо (он даже познал роскошь), но постепенно они все ухудшались и ухудшались, и в конце концов он понял, что так и не расплатится ни по капиталу, ни по процентам.
Буквально за неделю до рокового дня Филипп, к несчастью, его встретил на дороге.
— Ну как? — спросил Дьявол.
— Ну… э-э-э, — промычал Филипп, которому сказать было нечего, — вот, прогуливаюсь…
— Значит, дела идут хорошо?
— Ну… э-э-э…
— Надеюсь, ты помнишь о долге… Все будет в порядке?
— Увы, я каждый день работаю, как проклятый, но еле хватает на еду, нет лишнего ни сантима… Может быть, вы бы мне немного продлили срок…
— Жаль, конечно, что ты мне не можешь вернуть… Ты мне симпатичен, да и достаточно умен, чтобы найти способ расплатиться…
— Я постараюсь, поверьте… Ну продлите немного срок…
Дьявол задумался. Наконец, положив руку на плечо Филиппа, он сказал:
— Дело в том, что деньги твои мне не нужны, но, чтобы простить долг, условия мои уже будут окончательные. Когда я называю срок, это значит, что он мне необходим по моим делам… но иногда я могу и менять свои условия… а поскольку ты, кажется, не дурак, я могу тебе предложить великолепное дело… Тоже, конечно, к определенному дню, ты должен будешь сказать, сколько мне лет. Если ты это сделаешь, мы будем квиты.
Сказав это, Дьявол исчез, оставив Филиппа в недоумении.
В течение двух дней бедняга Филипп, погрузившись в самые невероятные, замысловатые и необычайные расчеты, пытался решить заданную ему задачу. А она-то и есть самая трудная загадка в мире, разгадать которую невозможно.
На третий день Филиппа, наконец, осенила идея. Он вымазал тело медом, обвалялся в птичьем пух-пере и обрел облик неведомого зверя. Сзади, вместо хвоста, он прицепил себе лук-порей.
Преобразив таким образом свой облик, Филипп отправился в лес, где, как он знал, Дьявол бывает. Повиснув на ветке, он изобразил птицу и стал ждать. Когда кредитор появился, Филипп начал издавать жалобные звуки. Заинтригованный, Дьявол поднял голову и, обнаружив необычное существо, задумчиво произнес:
— Ни хрена себе… За свои сто девяносто два года я такого зверя ни разу не видел…
В день расплаты счастливый Филипп предстал пред Дьяволом, который ехидно спросил его:
— Итак, ты можешь дать мне ответ?
— Вполне. Тебе сто девяносто два года.
Дьявол оторопел.
— Но… как ты узнал?
— Это проще простого, мсье. Вы что, не помните, что сами мне это сказали? Там, в лесу…
— Вот проклятье! Это, оказывается, ты был на дереве, а никакая не птица! Н-да-а-а-а… Но, что делать, мы в расчете.
CLI
ДЬЯВОЛ МИРЛОРЕ
Жила когда-то одна старая женщина, смелая, решительная и сильная. Жила она в развалинах замка-крепости, поэтому ее звали Старуха из Замка. Развалины эти посещали демоны. Обычно, когда солнце светит через дождь (а в это время Дьявол бьет жену и женится на собственной дочери), в замке раздавался яростный крик — что-то среднее между криком мегеры, воплями радости и любовными стонами. Старуха из Замка уже привыкла к этим звукам, которые слышала много лет.
На жизнь себе эта женщина зарабатывала тем, что ткала холст из конопляных нитей. Порою, когда она очень уставала за пряжей и ткацким станком, она несла эти сделанные ею самой нити к ткачу. В этом случае она всегда говорила: «Как все это дорого! Прядешь-прядешь, а вся работа получается за ничего!» Но как правило, поскольку она была очень бедна, старуха делала все сама.
Однажды — дело было в августе (обратим на это внимание) — пряжа так запуталась, что дальше работать было совершенно невозможно. Старуха вышла из себя. Надо сказать, что обычно такую пряжу она наматывала на веретено по мере того, как распутывалась кудель. Начав распутывать, старуха воскликнула:
— Кроме Дьявола, все это запутать было некому!
На следующий день она снова попыталась распутать пряжу — и опять сделать это было невозможно. На пределе нервов она начала разговаривать сама с собою громким голосом:
— Вот так-то, Старуха, надо быть самой дочерью Дьявола, чтобы что-то здесь сделать.
Как только она произнесла эти слова, в комнату вошел незнакомец приятной наружности, статный, одетый в зеленый сюртук.
— Добрый день, добрая женщина.
— Добрый день, добрый господин.
— Кажется, ты тут запуталась с пряжей. Как это получилось?! Все пустое: вить и перевивать, ворчать и бухтеть… Мне сказали, что у тебя на чердаке есть точно такая же, и на самом деле нет никакой разницы, соткешь ты холст из этой или из той. Сделать все проще простого. Хочешь, я тебе все перетащу, все спряду, да и холст сделаю и доставлю все куда надо?
Он немного помолчал и добавил:
— Это будет недорого. Сотку я вообще бесплатно. Хочешь?
— Да, конечно, — ответила старуха.
— Значит, так, — добавил незнакомец в зеленом. — Если я все это сделаю, ты должна будешь угадать мое имя: это и будет вознаграждением. Годится?
— Конечно, добрый господин.
— Через два часа я буду здесь вместе с холстами, — сказал незнакомец, — а ты угадаешь, как меня зовут. Я даю тебе три попытки. Но это еще не все. Если мы дойдем до третьего раза, то тебе придется еще угадать, сколько мне лет. Если ты не угадаешь ни моего имени, ни возраста, я не только заберу холсты обратно, но и отправлю твою душу куда следует. Годится?
Тут же, не раздумывая Старуха из Замка ошеломленно пробормотала:
— Годится.
Незнакомец забрал всю пряжу с чердака и исчез. Сделал он это так быстро, как исчезает дым.
И тут наша добрая женщина вдруг задумалась, что же могут означать слова о том, что незнакомец отправит ее душу куда следует. Явно, здесь какая-то дьявольщина. Даже то, что незнакомец мгновенно собрал всю пряжу и исчез, не пугало ее так, как то, что за два часа она должна угадать его имя и возраст.
