В восторг от браслета не пришел никто в нашей комнате. Стив долго пытался хоть как-то его стащить, потому что разрезать было нечем – в блоках не наблюдалось ничего острого. Последний наш вариант – разбить оконное стекло – был оставлен на потом, хотя мы со Стивом думали, что оно слишком прочное для такого. Но пробовать сейчас все равно нельзя – наверняка засекут.

Томас со мной общаться почти не хотел, вопросы игнорировал или посылал меня довольно грубо, а я все никак не мог успокоиться, интересуясь, как он сюда попал. Слишком круто для простого совпадения, но не разобраться без посторонней помощи. Ничего, у нас впереди четыре месяца, успею.

За пару дней мы все втянулись в режим клиники. Нас неплохо кормили, но пить давали одну только воду – ни чая, ни кофе, ни сока, ни даже ненавистного мне молока. Одна вода. «Специально разработанная диета, вода насыщена витаминами» - так это издевательство называлось. Но ничего страшного, я в Сан-Франциско питался куда хуже и как-то выживал.

В лечении тоже не было ничего страшного, это даже толком не похоже на само лечение – так, одно название. Мы по двое оказывались в небольших комнатах-отсеках, стерильных, бело-синих, оставались там примерно на полчаса, а потом выходили и проходили какую-то небольшую проверку, когда на руку цеплялся электронный аппарат, а на монитор выводились ломаные линии и понятные только работникам обозначения. Как я понял, там был какой-то напитанный неизвестно чем воздух, но я разницы заметить так и не смог.

Гораздо хуже было переносить ту самую «практику», которая «духовная». Когда мы обсуждали этот пункт с ребятами в комнате, предположили, что это какая-то религия, и нам ее собираются навязывать. Но нет, ничего подобного. Нас тоже поделили на небольшие группки, человек по десять-двенадцать, и долгих полтора часа читали какие-то лекции – и так каждый день. Вовсе не про религию, а про другие страны, политический строй, про животных, про климат, еще черт знает о чем, словно кто-то открывал всемирную энциклопедию, тыкал пальцем наугад в любую тему, и потом нам ее преподавали. Много было лекций о здоровье, об оказании первой помощи и прочей ерунде.

А в целом это напоминало школьный курс по всем отраслям.

Таблетки давали стабильно каждый вечер за ужином, потому проблем по поводу ломки я не испытывал. Из нас четверых периодически хреново было только Эвану, но он был не только наркоманом, но еще и заядлым курильщиком. О сигаретах здесь, естественно, и речи не могло быть.

Примерно спустя неделю я начал замечать, что Томас куда-то постоянно пропадает. В те короткие часы свободного времени, что нам были выделены, он еще оставался в комнате – спал или листал книги, но вот после отбоя, когда свет в комнатах автоматически пропадал, а в коридорах глушился почти полностью, он уходил. Выжидал примерно час, то ли пока мы заснем, то ли пока утихнет шум за дверью, там ведь время от времени проходили работники. Он ложился не раздеваясь и двигался почти бесшумно, но я спал прямо над ним, потому один раз проснулся от скрипа закрываемой двери, когда Томас только-только вышел. Ждать его пришлось целых три часа, но я старался не спать, слишком интересно было. Даже душ принял два раза, чтобы глаза не слипались. А он вернулся, так же тихо и почти незаметно, повалился на кровать и через пять минут уже спал мертвым сном.

После той ночи это продолжалось еще три раза – не каждый день, а с перерывами, а потом я не выдержал, любопытство взяло верх. Дождавшись, пока Томас после ужина зайдет в наш санузел, я прошмыгнул туда следом, после чего закрыл дверь на замок: в комнате оставался еще Эван, но было уже плевать, что он о нас подумает.

- Эй, Томас, - прислонившись спиной к стене, позвал я. – Пора поговорить.

Грубые методы воздействия никогда не были моим коньком, как, впрочем, и убедительные слова, потому пока я решил просто не выпускать Томаса из помещения. Если попробует прорваться – я его ростом выше, не знаю, сильнее или нет, но уже какое-то преимущество.

- Куда ты бегаешь ночами? – начал я с самого безобидного вопроса, ну в самом деле, не о погоде же мне с ним говорить. – Уже три раза, и это только те, что я заметил.

- Значит, ты не очень наблюдательный, - недружелюбно ответил Томас, начав раздеваться и давая тем самым понять, что разговор окончен.

Но я с ним согласен не был, потому притворился идиотом и продолжил:

- Ответь на вопрос, - постарался придать голосу твердости, но наружу рвалось одно лишь раздражение, что ж, тоже не так плохо. – Просто скажи мне. Чего ты боишься?

Он на пару секунд замер, отвернувшись, словно обдумывая мои слова, а потом вздохнул и как ни в чем не бывало продолжил стягивать с себя одежду.

- Не твое дело, Дэн, ладно? – он говорил уже без прежней агрессии, довольно тихо и спокойно. – Ну чего ты привязался? Оставь меня в покое.

Черт, кажется, сейчас я веду себя точно так же, как Альфред по отношению ко мне. Навязываю помощь, когда она человеку совершенно не нужна. Хотя о помощи-то я ни слова не говорил, мне просто интересно, и ничего больше. Я далеко не такой альтруист, как этот Флемминг.

Из ванной я в тот раз вышел без настроения, без ответов, зато с пониженной самооценкой, волком посмотрел на Эвана, вопросительно поднявшего брови, и полез на свой второй ярус, обозленный на весь свет.

Следующие дней пять Томас сидел тихо, как мышь под веником, видимо, испугался все-таки моего внимания к его персоне или думал, что я расскажу кому-нибудь из работников. Мы все так же вместе посещали постоянные осмотры и циклы лечения, в которые добавились кроме наполненных «особенным» воздухом комнат еще и какие-то уколы. Кололи не в вену, но в руку, поначалу я жутко боялся, хотя и пытался не подавать виду, но боли от игл почти не было, так что быстро привык. Лекции во второй половине дня стали интереснее, но и сложнее – психология, экономика и даже теория вероятности. Мы по-прежнему ничего не записывали, только слушали и очень часто вели открытый диалог с лектором. Никто все еще толком не понимал, для чего это нужно, но пропускать занятия было нельзя, электронный браслет тщательно фиксировал все посещения.

А во вторник я снова проснулся от шума, успел увидеть, как Томас выходит за дверь. Оставлять это так просто я уже не хотел, слишком сильно любопытство, потому торопливо поднялся, по-быстрому одевшись, и тоже вышел в коридор, немного подрагивая от нервов – в первый же день нам сообщили о том, что выходы за пределы комнат во внеурочное время далеко не приветствуются.

Коридор был просторен и пуст, оранжевые лампы на потолке светили тускло и неприятно, ощущение, будто я очутился в каком-то малобюджетном фильме. Естественно, Томаса уже и след простыл, но я не готов сдаваться так легко, так что прошелся по коридору до конца, вслушиваясь в звуки за каждой дверью. Тишина, ничего. Вернулся и потихоньку выбрался в холл, тоже безлюдный. Сунулся на лестницу, чтобы подняться наверх, уже успел преодолеть несколько ступенек, как раздался звук чьих-то шагов, причем со стороны холла. Выругавшись, я рванул по ступенькам, стараясь не шуметь, но я не уверен, что меня все же не было слышно.

Здесь коридор точно такой же, только нумерация блоков другая, больше никаких отличий. Судя по звукам, кто-то поднимался по лестнице следом за мной, а прятаться тут абсолютно некуда. Ну все, Дэн, сейчас запалят, и дернуло тебя вылезать…

Впрочем, несмотря на все отрицательные и негативные мысли, сдаваться вот так просто в руки здешнего правосудия я не собирался. Двинулся вдоль темного коридора, пока из-за одной двери не раздался чуть слышный скрип половиц и тихий шепотом, слов в котором было не разобрать. С учетом того, что из холла уже доносились негромкие мужские голоса, это было то, что нужно.