Второй более щуплый и выше ростом, с чёрными зализанными волосами и пижонскими усиками. Правая линза его очков была разбита и потому заклеена куском лейкопластыря. Синий спортивный костюм с надписью «Abidas» мешковато висел на нём. На ногах красовались дырявые носки и ничего более. Этот тип кого-то сильно напоминал своей карикатурной внешностью, но память Леонида давала такой сбой, что напрягать её было бессмысленно.
– Киля! – бодро шагнул к дивану гость в кепке, протягивая руку. – Меня зовут Киля!
– Господи, что за имя? – выдохнул Лёня, – А как по нормальному?
– По нормальному и есть Киля! – доверительно склонился тот над Леонидом.
– Лёня, – представился он и перевёл взгляд на худого, который снял очки и протирал единственное целое стекло отворотом олимпийки. Теперь он стал похож на узнаваемого, бесноватого персонажа.
– Гитлер!?
Лёне, конечно, стоило подбирать слова, но что есть, то есть, сходство было поразительное. Худой аж вздрогнул и выронил свои стекляшки из рук. Киля звонко расхохотался и представил товарища:
– Его зовут Виля. Это тоже его полное имя. Мы братья.
Виля поспешно напялил себе на нос очки и брезгливо пожал руку Леониду.
– Очень приятно, меня Лёня, – сказал тот и попытался встать.
– Да, мы знаем, – махнул рукой Киля, озирая комнату. Взглядом, полным восхищения и удивления, как будто человек в первый раз в жизни попал в Лувр или Эрмитаж. Картины на стенах ещё не были уничтожены приступом гнева самого художника, и поэтому преспокойненько радовали глаз визитёров. Виля же с умным видом неподдельно заинтересовался дешёвой люстрой на потолке. Оценивающе осматривал её со всех сторон и даже делал попытки дотянуться до неё.
– Добро пожаловать! – гостеприимно пригласил Лёня и включил свет. Отчего с худым чуть не приключился приступ. Он, взвизгнув, отдёрнул руку от вспыхнувшей лампы и поспешил отойти за спину старшего товарища. Лёня был совсем не настроен к разговорам. Но горлышко бутылки, которая торчала из штанин Вили, несколько оживляло обстановку. Маленькая надежда поправить здоровье мелькнула в его голове.
Взгляд Кили постепенно перешёл на стену над диваном, где висел ковёр-репродукция картины «Три богатыря». Старый, советский ковёр, который раньше выпускали по стране тысячами. Киля, кажется, этого не знал. Выдох восторга вырвался у него из груди, в его глазах это был шедевр.
– Ручная?
– Ручнее не бывает – бросил Лёня, не отводя взгляда от бутылки.
– Шикарно! – протянул ценитель искусства, затем вытер свою пятерню о пиджак и осторожно провёл ладонью по ворсу нарисованной лошади. – Ы-ы-ы! Как настоящая!
Худой, не тратя времени, между делом извлёк припрятанную бутылку и стал разливать по пластиковым стаканчикам. Их было два. Лёня заворожённо смотрел на струйку спасительной жидкости и не на шутку распереживался из-за содержимого. Заметив по горящему взгляду, куда направлено его внимание, Киля тут же бодро поинтересовался:
– Болеешь? Ничего, сейчас подлечим. Неси ещё стакан!
Лёня, держась за стенку, потихоньку поковылял на кухню. Долго искал там, чертыхаясь, хоть какую-то тару, найдя в раковине немытую кружку, поспешил в комнату. Гости уже стояли возле журнального столика, и их стаканы были уже пусты. Выпили без него! Какое невежество! Наглая морда Вили довольно прикрякнула. Лёня поставил свою кружку рядом со стаканчиками, и худой с прищуром опытного аптекаря разлил по равной доле на троих. Киля же всё ещё не унимался по поводу ковра:
– Слушай, а зачем он тебе, отдай мне! Не просто так, а вот хотя бы за отличный пятизвёздочный коньяк!
И Киля достал из-за пазухи красивую бутылку с жидкостью цвета крепко заваренного чая. Лёня даже и не сомневался. Отличная сделка. Этот старый ковёр по большему счёту он давно бы выкинул, а тут такое предложение.
– По рукам! – у Лёни даже приподнялось настроение. Они хлопнули ладонями, и Киля с грохотом поставил на стол обещанную бутылку. Жёлтая этикетка полумесяцем словно приветствовала его всей своей пятизвёздочной улыбкой. Чтобы скорее завершить сделку, Лёня забрался на диван и стал снимать со стены приглянувшийся гостям ковёр. Непослушные пальцы кое-как отцепляли петельки с гвоздей. От таких трудов на его лбу проступили капли липкого пота. С последней петлей пришлось повозиться особенно долго, наконец, просто оборвав её, Лёня, сбагрив в кучу ковёр, слез с дивана и повернулся к собутыльникам. Комната была пустая.
– Эй, вы где? – Лёня в недоумении огляделся. Бросив на пол поклажу, отправился на кухню. Затем в ванную комнату. Там тоже никого не было. Зачем-то заглянул в унитаз, и растерянно развёл руками. Гости исчезли.
«Они же на балконе!» – вдруг озарило его, и он немедленно направился туда. Дверь была открыта, но и там никого.
«Ушли? – подумал Лёня, – Ну и фиг с ними, пойду, мне больше коньяка достанется»
Он вернулся в комнату и обомлел. На столе, где стояла долгожданная бутылка, было пусто, ну разве что одиноко белела кружка, которая тоже оказалась порожней. Ковёр, подготовленный для продажи, так и остался валяться на полу. Голова нестерпимо заболела, сердцебиение участилось, и Лёня в изнеможении опустился на диван.
Взгляд его соскользнул на стул в углу комнаты, на котором в беспорядке была развешана одежда. Его внимание привлекло движение в куче белья. Какое-то небольшое существо затаилось там и изредка выдавало своё присутствие. Лёня схватил с пола тапок и метнул в стул. Бросок оказался довольно точным, и существо затихло. Вдруг неожиданно с балкона послышался знакомый громкий шёпот Вили:
– Давай подождём, когда уснёт, а затем нападём! Посмотри, что он делает?
Лёня вскочил и, схватив зачем-то второй тапок, бросился на балкон, чтобы немедленно застать заговорщиков. Опять ни души!
«Может, спрятались снаружи» – охватила его безумная мысль. И он, свесившись через перила, окинул взглядом фасад дома. Кругом было пусто.
«Зачем они приходили? Куда ушли?» – Лёня глубоко вздохнул и огляделся. На горизонте, разлившись лиловыми чернилами, расползалась необычная туча. В воздухе носились тревога и беспокойство. Ближайший от дома тополь вдруг выгнулся дугой и попытался достать ветками до балкона. Лёня это успел заметить и едва повернул голову к атакующему дереву, как оно мгновенно приняло прежнюю стойку, словно ни в чём не бывало, покачиваясь на ветру. Лёня раскусил отвлекающий манёвр хитрого растения и, не сводя с него глаз, пятясь, отступил в комнату. Оказавшись за порогом, одним махом захлопнул дверь балкона, подпёр её журнальным столиком и задёрнул шторы. Наконец, можно перевести дух.
Лёня понимал, что оказался заложником неких тёмных сил, и теперь надо оценить сложившуюся обстановку. Он прилёг на диван, закрыл глаза и буквально через минуту провалился в поверхностный сон.
Глава 4. Хрустальная гора
Снег перестал идти. На обочине стоял, переломанный пополам, серебристый спорткар. «Газель», которая его протаранила, видимо, пролетела по инерции вперёд и теперь остывала на дороге, понуро просев носом. Собственно, кабина была так вмята, что сейчас уже с трудом определялась марка грузовичка, разве что по кузову. Пар пеленой заволакивал его переднюю часть.
Тут дверь, вернее, то, что от неё осталось, с грохотом упала на землю. В белых клубах буквально вывалился наружу мужчина средних лет. Одет он был в тёплую кожаную куртку и спортивные брюки заправленные в высокие зимние ботинки. Пошатываясь и держась за голову, он пошёл прочь от железного месива. Сделав несколько шагов мужчина, наконец, выпрямился и медленно убрал руки от лица. Выражение ужаса, с которым он посмотрел на свои дрожащие ладони, сменилось растерянностью. Кажется, страшных ран удалось избежать. Слетевшая дымка обнажила чистое, здорового цвета, лицо. На нём отсутствовали даже ссадины и царапины. Совсем! Судя по всему, сохранилось не только лицо, но и тело пострадавшего. Ощупывая себя, он кажется, до сих пор не верил своим глазам. Убедившись, что не получил травм, он перевёл внимание на дымящиеся остатки авто. Они представляли жалкое зрелище.