Хотя - старый привратник с его поясницей, конюх, хворая кухарка - мать Бри... Уна размышляла, удастся ли ей уговорить мать оплатить лекарства для них (а если удастся, то сколько дней - именно дней, не часов - на это придётся потратить), а Гэрхо тем временем прикончил грушу и деловито раскачивался на стуле "миледи". Стул жалобно скрипел.

- Ну, если говорить про товар, то этот Шун-Ди упоминал и духи с мазями, и разные масла из вытяжек... - Гэрхо зевнул - видимо, выказывая отвращение к женским ухищрениям такого рода. - Он отлично говорит по-ти'аргски. И очень... застенчив. Только Савию всё равно раздражает. Зато друг его... - он усмехнулся. - Возле него она вьётся, как муха над вареньем. Сколько бы ни визжала. Ей нравится бояться.

- И он в самом деле... оттуда?

Гэрхо, как бы между прочим, коснулся зеркала на поясе. Оно было больше, чем у Уны, и выглядело более... опасным? Уна не сумела бы объяснить, почему порой ощущает вокруг Гэрхо сгустки давящей Силы, от которой ноют виски, а в животе образуется холодный комок. Его Дар - за всеми шутками и присказками - не слаб, должно быть, и по меркам Отражений. А для такого возраста...

Тут Уна вспомнила, чем мальчику перед ней уже девятнадцать, и ей - в который раз - стало не по себе.

- Лис? Да. Он и вправду оборотень - думаю, первый на нашем материке за много-много лет. А ещё менестрель.

- Менестрель? - Уна нервно хихикнула. Вот бы послушать песни того, кто при луне (или не при луне - кто расскажет теперь, по каким законам живут оборотни? Вдруг сказки тёти Алисии хоть в чём-то, да врали?) превращается в зверя... - Как же это вышло? Он что, давно живёт в Обетованном?

- Не живёт, а наведывается. С тех пор, как упал магический барьер - с первых лет Великой войны, - стоя у окна, Уна вздрогнула - и тут же заметила, что Гэрхо, якобы разглядывающий шпильки и гребни на столике, искоса наблюдает за её реакцией. - Лис говорит, что барьер снял Повелитель Хаоса, которого звали Альен Тоури... И у нас, в Долине, то же самое рассказывают.

Уна скрестила руки на груди и без всякого выражения переспросила:

- Да?

- Да, - Гэрхо опять скривил губы в полуухмылке. - Мамочка часто упоминает его, - "мамочка"?.. - Вздыхает, как девочка, и твердит, что "никто из беззеркальных на неё не производил такого впечатления - ни до, ни после", - Гэрхо довольно крякнул, точно кумушка-сплетница из Роуви или Делга. - Она даже делала для него витражи - а это не пустяк, знаешь ли. В Долине за такое в жёны берут... Ну, второй или третьей женой хотя бы.

Уна отчего-то порозовела, потом почувствовала это - и покраснела уже по-настоящему: от досады. У неё не было никакого желания ни думать о чувствах Индрис к лорду Альену, ни разбираться в запутанной системе брака у Отражений. Ни, тем более, представлять себе те годы, которые он провёл в Долине, и тех, с кем он там был близок, а с кем ссорился, а кто, быть может, и завидовал ему...

Уна знала, что именно этим и займётся сегодня перед сном. И заранее себя ненавидела.

- Ещё мамочка обычно прибавляет, что лучшего ученика трудно было найти... Как, мол, повезло с ним мастеру Фаэнто. А мастер Нитлот глядит на неё, как на полоумную. Понимаю. Я бы тоже не хотел такого беззеркального в ученики - даже если стану Мастером. Ученик всё же должен быть попроще учителя, - Гэрхо фыркнул и выждал паузу, но ответа по-прежнему не добился. - Ладно, не хочешь - не говори... Тогда и я не стану распространяться про Лиса. Сама увидишь. Но, поверь, Савии есть от чего потерять голову - хоть она и редкостная курица, прости Хаос.

С этим трудно было не согласиться, но Уна сделала голос до максимального правдоподобия ледяным. Слава Шейизу и Дарекре, скользкая тема прервана. На лбу у неё выступил пот.

Мастер Фаэнто, его учитель и друг. Лорд Ривэн тоже упоминал его.

И его смерть.

- Эта "курица" иногда, между прочим, убирает твою комнату и чистит твои сапоги. Мог бы проявить уважение... И вообще, - она не удержалась от едкости, - с какой бы стати тебе разбираться в таких вещах? Этот Лис настолько очарователен, что околдовал и тебя?

Гэрхо дёрнул плечом - увы, без обиды или смущения.

- Он занятный. Не дурак, знает пару сотен песен... О западе рассказывает так, что заслушаешься. Вдобавок я давно хотел увидеть превращение оборотня, а его можно долго и не просить.

Уна попыталась отогнать навязчивый позыв самой увидеть это - причём как можно скорее. Двое Отражений, она сама, а теперь ещё Лис-оборотень... Не многовато ли магии, Кинбралан, на твои дряхлые стены?

- Так чего они оба хотят? Лис и этот... Шун-Ди?

- А я, собственно, сейчас как раз от Лиса, - Гэрхо потянулся, хрустнув пальцами. - Сказал, что ты вернулась. Они оба приглашают тебя на встречу. Вечером, в осиновой аллее.

Уна приподняла бровь.

- Почему не в замке? Не в большом зале во время обеда?

- Они обедают у себя. Всегда.

- И ставят мне условия?

Гэрхо не ответил, сосредоточенно рассматривая ободки грязи у себя под ногтями. Уна выдохнула сквозь стиснутые зубы. Что ж, если ставят - она уступит. В первый, но единственный раз.

- У них к тебе важное дело, насколько я понял. И ещё... подарок.

- Подарок? - Уна вдруг осознала, что уже несколько секунд теребит цепочку кулона с сапфиром - подарок дяди Горо она теперь не снимала. Что же это за... не сказать - люди, но... гости? И так ли уж неправа была Савия, говоря о толстом богаче Шун-Ди "ненормальный"?..

Он, впрочем, может вовсе не быть толстым. Как и богачом. И с ним необязательно приехала толпа полуслуг-полурабов с мешками настоек и мазей.

- С Шун-Ди больше никого не было, - сказал Гэрхо, будто (только ли будто?) прочитав её мысли. - Один Лис. Ну, и ещё твой подарок, - ухмылка Отражения стала хищной - как у вора-карманника, чьи глаза разбегаются от толстых кошелей на рыночной площади или в таверне. - Мамочка просто в восторге от него. Когда пойдёте на аллею, миледи, не забудьте прикрыть чем-нибудь руки и плечи. Нет, дело не в строгих нравах Минши... - взглянув ей в лицо, Гэрхо прыснул от смеха. - Просто подарок обожает царапаться.

- Спасибо за предупреждение, - спокойно произнесла Уна - так спокойно, что любой из знающих её наверняка бы насторожился. - Но ты пойдёшь туда со мной. И Индрис тоже.

***

Купец из Минши оказался совсем не тем, кого Уна успела себе представить, - не надменным круглобрюхим типом, на складчатом лбу которого отпечатались вычисления доходов, расходов и издержек. Шун-Ди (или Шун-Ди-Сан - как уважительно обращались к нему Отражения, смущая Уну, очень отдалённо знакомую с миншийскими обычаями) был молод - ему явно ещё не пошёл четвёртый десяток. А если снять с него тёмную куртку, скрупулёзно застёгнутую на все крючки до единого, и убрать из руки желтоватые чётки, которые купец непрерывно перебирал, он вполне мог бы сойти за ровесника Уны.

Ей впервые представилась возможность полноценного разговора с миншийцем - к тому же отлично знающим ти'аргский и вообще, судя по всему, неплохо образованным. Лорд Заэру тоже был интересен, конечно, но дорелийцы есть дорелийцы... Куда им до бронзовокожих, пропахших корицей и морем островитян, за каждым движением которых открывается пучок смыслов? Уна с трудом сдерживала полудетское любопытство, стараясь не цепляться вниманием за странный выговор Шун-Ди, его чётки, чёрные глаза и аккуратно подстриженную бородку. Миншиец держался очень далеко от Уны - всё время брёл по другой стороне аллеи, будто боялся непочтительно наступить на тень, - и ей приходилось напрягаться, чтобы расслышать тихий, сдержанный рассказ. С другой стороны, Уна не имела ничего против такой уравновешенности, особенно после кривляний Гэрхо.

Даже несмотря на клеймо в виде павлиньего пера, тускло краснеющее на лбу Шун-Ди. Рабское клеймо.