Вспыхнув, Уна выдала что-то аристократически завуалированное и едкое; суть, впрочем, сводилась к простому упрёку в неблагодарности. Лис отчётливо клацнул зубами (признак крайнего гнева, который нечасто одолевал его) и отметил, что он не имел в виду ничего подобного, а Уна во всём ищет тайный умысел и двойное дно - точно правитель, которому всюду мерещатся заговорщики. Что иногда нужно жить, а не анализировать. Шун-Ди вздрогнул, вспомнив свой недавний разговор с Фарисом-Энтом.

Уна почти затолкала в пасть Инею последнюю полоску мяса и громко прошептала:

- Иногда нужно делать хоть что-то полезное, а не страдать напоказ. Не спорю, это приятно - бахвалиться тем, как тебе больно.

- Естественно, Вы знаете это лучше всех, миледи, - вскакивая, прошипел Лис. - Вы бахвалитесь своей болью постоянно - только всерьёз и не песенками, как я.

Уна съёжилась, будто от удара, и молча прижала к себе Инея. От ответа она, к счастью, воздержалась, но и отвечать было некому: Лис уже убежал.

Лорд Ривэн, тяжко вздохнув, развязал мешок с едой и достал один из горшочков, подаренных им Нгуин-Кель.

- Остынет и вернётся. Не бери в голову, Уна... Будешь творожные лепёшки?

- Нет, спасибо, - замороженным голосом отказалась Уна.

Шун-Ди закончил с костром и сел рядом с ней. Он отвратительно себя чувствовал.

- Почему ты не пошёл за ним? - спросила она спустя несколько секунд.

Пальцы скользили по серебристой чешуе, споря с мрамором изяществом формы. Уна вытянула ноги, и распластанные крылья Инея покрыли их полностью, как тонкое одеяло. Дракон жмурился, пытливо косясь на Шун-Ди. Лорд Ривэн и Тим ужинали лепёшками, ягодами и овечьим сыром из подарков кентаврихи, усиленно делая вид, что всё в порядке.

- Лису не нравится, когда его утешают. Излишняя забота раздражает его.

Уна тускло улыбнулась.

- Вот как. Видимо, два случая в лесу он тоже считает излишней заботой с моей стороны. Непонятно, как тебе не досталось.

- Мне?

- Да, ты ведь бросился между ним и тем кентавром-подростком. Он мог бы тебя покалечить, - Уна задумчиво потёрла рукавом своё зеркало. - Некоторые не ценят то, что другим на них не наплевать.

Шун-Ди отвернулся. В тёмной громаде океана - отсюда она, будто картина в раме, открывалась между двух кипарисов - отражались звёзды. Белыми мотыльками дрожали и покачивались на волнах.

Она, конечно, права. Это "не наплевать" - вовсе не данность, а чудо, за которое нужно каждый день благодарить Прародителя. Но Лис давно привык ко всеобщему обожанию и даже этого не скрывает.

Тем не менее, въевшаяся привычка защищать друга взяла верх.

- Он ценит. Только... не хочет выражать это. Может быть, ему сложно.

- Это Лишу шложно што-то выражить? - усомнился лорд Ривэн, воздавая честь творожной лепёшке. Он проголодался за часы пути и, кажется, окончательно позабыл о придворных манерах. Тим щипал лепёшки опрятно, маленькими кусочками, и тайком хихикал над лордом. - Ш его вешными прибаутками - шложно шкажать "шпашибо"?

Пока Шун-Ди подавленно изобретал ответ, послышалась поступь копыт по редкой траве, и справа, из-за деревьев за Уной, вышел Фарис-Энт. Глаза кентавра блестели ещё пронзительнее обычного; он нёс пучок цветов с округлыми розовыми лепестками и забавно торчащими тычинками. Шун-Ди видел такие в лесах юга и центра материка, в экспедиции, но не помнил названия.

- Чуть дальше уже видны пики гор, - взволнованно сообщил кентавр. - Завтра утром мы спустимся с плато, а к вечеру, если духи будут благосклонны к нам, достигнем ущелья. Пройдём сквозь него и выйдем прямо на дорогу к лесу Эсаллар.

Если духи будут благосклонны... Значит, Фарис-Энт, в духе кентавров "старой школы", сохранил уважение к атури. Лис будет счастлив, если в горах или в лесу вдруг встретится кто-то из них.

Шун-Ди перевёл новость для остальных. Лорд Ривэн заулыбался; на его кривоватом носу блестело пятно черники. Уна лишь кивнула и поблагодарила проводника.

- Ты не рада? - спросил Шун-Ди, чувствуя, что печаль Уны почему-то расстраивает и его. - Мы почти у цели. Возможно, ты скоро вернёшь отца.

- Возможно, - Уна продолжала рассеянно гладить Инея. Кентавр бережно сложил цветы на стопку своих вощёных табличек с переводами, отошёл в тень, встал ровно и склонил голову на грудь - приготовился ко сну. Все они спят стоя. И зачем ему понадобился букет? Принести загадочной "возлюбленной" в садалак? К тому дню, когда он вернётся туда, цветы успеют завять раз десять. - Но я не уверена, что это повод для радости.

Брови лорда Ривэна совершили причудливый танец на лбу.

- Почему? Мы проделали такой путь и...

- Я не уверена, что делаю всё правильно. Не уверена, что в этом пути был смысл. Как и в том, чтобы... открываться тем силам, которым я открылась, - Уна коснулась зеркала, и начинавший гаснуть костёр вспыхнул ярче. - Древесные драконы могут вернуть лорда Альена, но он не желает возвращаться в Обетованное и воевать за Ти'арг. Для чего ему это сейчас? - улыбка Уны была горькой, как тоскливые, немногословные песни рабов, и поныне любимые на родном острове Шун-Ди. - Для чего всё это вообще? Может, Лис прав. Может, я просто кичусь своей болью.

Где-то на плато уныло вскрикнула ночная птица. Лорд Ривэн вздрогнул и покачал головой.

- Не желает? - беспомощно повторил Шун-Ди. - Но ты говорила, что видела сон с ним. Или... видение. Значит, он захотел связаться с тобой.

- Значит, я достучалась до него своей магией. Это как кричать у входа в дом - кричать и кричать, пока тебя не услышат на чердаке, - Уна без выражения посмотрела на него. - Больше ничего. Он ясно дал понять, что возвращаться не жаждет.

Лорд Ривэн взъерошил пятернёй волосы и кивнул Тиму; тот сразу вскочил и прыгнул к дорожным сумкам. Обратно прибежал с зубочисткой, полотенцем, куском мыла и флягой воды. Во время вечернего туалета лорда между ними царило особое, безмолвное взаимопонимание.

- Ты ошибаешься, Уна, - дорелиец закончил с зубочисткой и подставил ладони под флягу; боуги, закатав рукава зелёной курточки, щедро полил их водой. - Альен любил свою семью, Ти'арг и Кинбралан. Действительно любил, пусть и странновато... Кровь - не пустое слово для него. А вернувшись, он полюбит и тебя тоже. Навсегда, полагаю, не останется - что поделать, он такой, - но полюбит дочь и защитит королевство.

- Не думаю, милорд. Но спасибо за Вашу веру, - Иней задремал на бедре Уны, смежив жёлтые глаза. Птица вскрикнула снова, ближе. Шун-Ди уже знал, что не сможет побороть искушение и отправится к Лису; флакон с зельем храбрости он из кармана так и не достал. - Иди к нему, Шун-Ди. Иди и поговори с ним. Выясни всё, что гложет тебя.

Гложет? Как она догадалась?

- Но... сейчас...

- Сейчас, - Уна смотрела в костёр; огонь отражался в синеве её кулона, точно звёзды - в иссиня-чёрном чреве океана. - Завтра у нас не будет на это времени.

Шун-Ди кивнул, встал и, обойдя костёр и сумки, вступил в темноту за кипарисами и колючими кустарниками. Прошёл немного наощупь, в темноте, вытащил флакон, вынул пробку. Сделал большой глоток. Зелье оказалось неожиданно горьким.

***

Он нашёл Лиса довольно скоро. У подножья одного из окрестных холмов - каменистого, как и берега - притаилось маленькое, шагов тридцать в длину, озеро. В неподвижной воде мерцали звёзды и темнели отражения кипарисов. Здесь было выше, чем на месте их привала; Шун-Ди слегка запыхался, пока шёл в гору. Повернув голову, увидел очертания скал Райль, черневшие дальше к северу. Что ж, кентавр прав.

Шун-Ди не знал, почему забрался именно сюда. Просто ненадолго представил себя на месте Лиса - и попробовал придумать, куда идти. Способ подействовал безотказно. Крошечное озеро в предгорьях - что может быть красивее и загадочнее? Такие места всегда нравились Лису.

Тот сидел у самой воды и ловил стрекоз, светящихся в темноте нежно-голубым светом. Ловил, потом отпускал, и стрекозы продолжали кружить над озером, вычерчивая замысловатые узоры по ткани мрака. Светящиеся насекомые и цветы - один из знаков Лэфлиенна - очаровали Шун-Ди уже в первом путешествии; но ночных стрекоз он ни разу не встречал.