И не всех из них перекупил наместник. Сам Бри попался к нему очень банально - через бродячего торговца мелким скарбом. Он пришёл купить гребень для Эльды: та давно мечтала о новом гребне, но скромничала и не решалась попросить в открытую. Это так умиляло Бри, что он собрал несколько медяков - половину своего недельного жалованья - и пошёл в Делг одним летним утром: на кухне говорили, что там объявился торговец из Академии с резными ясеневыми гребнями, шёлковыми лентами и ароматным мылом. Савия, служанка миледи, мечтательно закатывала глаза.

Торговец оказался человеком наместника, и всё произошло так быстро, что Бри не сразу осознал. Он вообще никогда не отличался сообразительностью. В ладонь ему лёг золотой - неслыханное, недопустимое богатство, от которого перехватывало дыхание. А в обмен требовалось всего-навсего пару раз в месяц диктовать местному писарю послание о том, чем занимаются хозяева, в особенности леди Уна. И о том, как развивается её помолвка с Риартом Каннерти. И о том, нет ли чего-то странного в её поведении.

Бри затянул шнурок и вновь стал смотреть на деревню. Иллен просыпался, тревожно ожидая сборщиков.

- Сколько их будет, как думаешь? - спросил Тилбо.

- Не меньше дюжины, - невозмутимо сказал Келдар. - Как всегда в горячку. Поэтому готовимся, парни.

Время сбора налогов весной и осенью Келдар не зря называл "горячкой". Говорил, что и в прошлом, и в позапрошлом году движение в эту пору оживлялось: произвол северян становился совсем очевидным. Приграничные стычки у перевалов продолжались, а хором с ними - нападения внутри страны. Бри был среди тех, кто поджёг телеги с оружием, которое от кузнецов Академии везли прямёхонько в Альсунг, для вояк короля Хавальда. Он помогал вытаскивать из телеги мечи-двуручники, короткие мечи, щиты и луки, а потом сам поднёс факел к полотнищу. Но кучера и охрану убил не он. Удалось уклониться от этого и тогда, когда они помогали замученным деревенским.

Но сегодня - Бри знал - он больше не сможет уклоняться. Было что-то особенное в этом тихом утре, в прелом запахе листвы и чёрных липках внизу, под холмом. Что-то зловещее. Почти как в том утре, когда на него напал детёныш-дракон леди Уны, а магия Отражений изобличила его.

Когда он наконец избавился от своей страшной вины, от стыда, пожирающего сон по ночам. Ни миншийский купец, ни менестрель по прозвищу Лис, ни Отражения не знали, что на самом деле не повергли, а спасли его. Он долго упрашивал мать - умолял, даже вставал на колени, - чтобы она помогла ему сбежать из заточения без ведома леди Моры. И мать уступила. Возможно, она думала, что Бри отправится на службу к наместнику, и поэтому не была против. А возможно...

Нет. Ерунда. Бри в очередной раз повторил про себя, что мать не могла догадаться о его намерениях. Ни она, ни Эльда не знают, что он среди бунтовщиков. Бедные, славные - они умерли бы от беспокойства. Нет.

Главное - теперь он делает то, что должен. Он больше не предатель. Больше не трус. Ведь правда?..

Неясно только, почему спать по-прежнему так тяжело.

- И чего мы не соберёмся для удара по столице? - задумчиво протянул Арон. Если верить тому, что шёпотом рассказывал Келдар, альсунгцы изнасиловали его мать, когда брали Академию в первый год Великой войны. Поэтому к ним у него были собственные счёты. - Эти наши вылазки для них - что воробьиные когти для дракона.

- Лорду Иггиту виднее, - сказал Келдар.

- А чего ждёт лорд Иггит, зимы? Уже скоро середина осени. Зимой альсунгцы будут сильнее, - Арон стиснул рукоять меча. - Говорят, эти твари питаются холодом.

Келдар хохотнул.

- Вот ещё! - воскликнул Тилбо - и вдруг упруго подался вперёд. - Они питаются ти'аргскими хлебом и мясом. Смотри!

На горизонте показалась цепочка всадников; за ними громоздко тянулся обоз. Ехали с юга - с того ответвления торгового тракта, что ныряло в юго-западные земли. Купцы, заезжавшие во владения Тоури, обычно называли тот тракт Дорелийским. Но всадники явно не имели отношения к врагине-Дорелии - об этом кричало бело-голубое знамя с драконом, затаившимся на стопке книг. На шлеме ехавшего впереди предводителя бронзовели витые рога, похожие на бараньи. Жуткая штука, но почему-то в особенном почёте у альсунгцев. Нагрудники и поножи всадников сверкали так, что издали казались серебряными - именно нагрудники и поножи ти'аргской работы, не кольчуги. Воины короля Хавальда давно облюбовали ти'аргский доспех.

Как и Ти'арг в целом. Альсунгцы ехали бодрой мелкой рысью; чуть погодя стало слышно, что они переговариваются и хохочут. У Бри свело скулы. Краем глаза он видел, как побледнел Арон и напрягся, точно перед прыжком, Келдар.

- Три, четыре... Пять телег. Дела-а, - присвистнул Эннет - ещё один мечник, скупой на слова и замкнутый. Он говорил с сильным хаэдранским акцентом, а его одежда источала неистребимый запах морской соли - вот и всё, что можно было сказать. В отряде носились слухи, что он лично знал Риарта Каннерти. В ответ на такие заявления Бри только молча усмехался: не мог же он трубить о том, что видел Риарта не единожды - причём даже прыщавым мальчишкой, что, скучая, грыз ногти на похоронах старого лорда Гордигера. Видел и его растерянность, и равнодушное отчуждение, с которым они с Уной смотрели друг на друга.

Вряд ли, впрочем, последнее хоть кому-нибудь здесь интересно. Да и ему, Бриану Марли, интересно быть не должно.

- И, по-моему, все пять забиты до отказа, - прибавил Дауш. Всадники почти достигли холма, так что можно было рассмотреть оттопыренные полотнища на телегах. - Хорошо они проехались.

- Иллен - последний пункт, сказано же тебе. Потому и добра много, - полушёпотом произнёс Келдар, сел на корточки и пригнулся к земле - почти распластался по грязным листьям. Тень липы чернила его лукавое лицо. - Но лучше вы бы их считали, а не телеги.

- Я посчитал. Пятнадцать, - тихо сказал Арон. Он сжимал рукоять меча до побелевших костяшек - Бри подумал, что, будь рукоять не простой, как на их мечах, а по-рыцарски украшенной, он мог бы поранить себе ладонь. - А нас восемь.

- Слюни Дарекры им в эль! - Тилбо сплюнул, будто овеществляя своё проклятие. - Боятся. Не могли не тащить на сбор налога такую толпу?

- Переживаешь, что число нечётное и не на всех хватит по парочке? - хмыкнул Келдар. - Так, все пригнулись, заткнулись и смотрим. Вмешиваемся только в случае нужды. Всё ясно?

- Нужды... - со странным выражением повторил Арон.

- Приказ лорда Иггита. Нам не нужна напрасная кровь.

- Ох, сдаётся мне, лорд Иггит или слишком добр, или всерьёз надеется на помощь из-за океана, - прошептал Тилбо, и Бри не удержался:

- Помощь из-за океана? С зачарованного материка?

Тилбо смерил его разочарованным взглядом.

- О нет, не говори, что ты тоже в это веришь. В драконов, русалок и кентавров... Что, да? Серьёзно?!

Бри не стал говорить, что в Кинбралане несколько недель прожил бок о бок с менестрелем, которого все слуги вполне всерьёз считали оборотнем. И что его леди - та, что когда-то вдобавок являлась подругой детства, - уехала постигать колдовство в Долине Отражений.

Бри не знал точно, куда уехала Уна. До него долетали обрывки хозяйских семейных скандалов - о магии Уны и почему-то об её отце (причём тут бедняга лорд Дарет?..), - но он не вникал в них. Отчасти - чтобы не было соблазна отчитаться перед наместником за новую круглую сумму, отчасти - чтобы не раздражать Эльду. Она до сих пор не могла простить ему дружбу с Уной и морщилась каждый раз, когда Бри упоминал её имя. Самые пылкие уверения в любви и самые нежные поцелуи (сдержанные, тем не менее - Бри слишком берёг Эльду, чтобы позволять себе что-нибудь, не поощряемое вне брака) не убеждали её в том, что иногда дружба действительно означает лишь дружбу.

Было, конечно, и ещё кое-что. Эльда не понимала, что горькая смесь утраченной дружбы, вины и долга привязывает сильнее любви. Бри искренне любил Эльду, но столь же искренне не мог полностью выбросить Уну из головы. Она была частью и наследницей семьи, которой он служил - пусть не рыцарем, пусть так, как умел. Той, чьим умом и стойкостью он столько лет восхищался.