Литмир - Электронная Библиотека

– Че? Нравится? – спросила она, расхохоталась и глухо закашлялась, подавившись дымом. Меня она почему-то терпеть не могла, постоянно пыталась задеть, подковырнуть. – Думала, нужна ему? Вобла сушеная! Жанчику нормальная баба нужна…

– Нормальная – это вроде тебя, что ли? – неожиданно спокойно перебила я. Конечно, это было не спокойствие, а шок. – Отвечай! Вроде тебя? Такая же мерзкая? Да, именно такая ему и нужна. Иди и подглядывай дальше!

Я оттолкнула от себя слегка протрезвевшую от потрясения бабу и выбежала из квартиры.

Нет уж! Хватит! Что он себе возомнил? Что я опять начну бегать за ним, помани он меня пальцем? Если Жан посмеет еще раз позвонить, я найду что ему сказать! А еще лучше – просто не буду брать трубку.

В ту ночь я опять никак не могла уснуть. На часах было уже полпервого, а сна ни в одном глазу. Я включила ночник, попыталась начать читать новый роман Акунина, но быстро отказалась от этой затеи. Обожаю этого автора, но сегодня даже он не мог отвлечь меня от тяжких мыслей.

Обмануть себя не получалось, как я ни старалась. В деканате я видела то, что видела. Духота, бессонница, усталость – это было ни при чем.

Галлюцинациями я прежде не страдала, в обмороки не падала.

Розыгрыш исключался. Никто не стал бы шутить надо мной так жестоко. Да и не то у нас учреждение, чтобы народ стал баловаться подобными вещами.

Я не сомневалась: на какой-то миг глаза у Риты действительно изменились. Только почему это случилось? И почему никто, включая саму секретаршу, этого не заметил?

Ответов не находилось. Я привычным жестом выдавила из блистера таблетку, сунула в рот и запила водой. Подумала и приняла еще одну, для верности. Потом выключила верхний свет и улеглась поудобнее.

Спустя некоторое время снотворное подействовало.

Глава 7

Весна в этом году была не просто ранняя, а прямо-таки скороспелая, шальная. К восьмому марта солнце жарило без продыху, снег стремительно таял. Уставший от невероятно снежной и холодной зимы город торопился как можно быстрее сбросить постылые ледяные оковы.

– Классный фильм! Тебе точно понравится! – убеждала меня Ира. – Что ты, как старуха? Никуда не ходишь, работа – дом! Что у тебя, семеро по лавкам? Прогуляемся, в кафе потом зайдем. Весна на дворе, а ты киснешь!

Ира целый день пыталась меня уговорить сходить в кино на разрекламированную комедию. Высоколобый филолог Илья новый российский кинематограф презирал, смотреть подобные фильмы считал ниже своего достоинства. Косогорова и не собиралась ставить его в известность, что идет в кино: меньше знает – крепче любит!

Я тоже, как и Илья, не люблю современные отечественные комедии. В этих фильмах, на мой взгляд, мало смысла и еще меньше юмора. Но, с другой стороны, что делать дома? Любоваться на Азалию?

После того памятного разговора я постаралась свести наши контакты к минимуму и всячески избегала общения с мачехой. Она же, наоборот, нарочно старалась оказаться ближе, хотя и видела мою жгучую неприязнь. Подкарауливала на кухне и в прихожей, заводила разговоры, которые с большой натяжкой можно было назвать пристойными. Похоже, что мое негодование и с трудом скрываемое бешенство доставляли ей настоящее удовольствие.

В результате я почти все время сидела взаперти в своей комнате, изредка совершая вылазки в ванную или на кухню.

Ладно, почему бы и не сходить в кино, не развеяться? Фильм, конечно, окажется полнейшей ерундой, зато после в самом деле можно будет прогуляться по центру Казани, заглянуть в кафе. И появиться дома поздно вечером, чтобы сразу лечь спать.

– Уговорила. Во сколько начало?

– Вот и молодец, – обрадовалась Ирина. – И чего только ломалась! В девятнадцать ноль-ноль. Встречаемся у входа в половине седьмого. Пока билет купим, пока возьмем что-нибудь пожевать…

После работы я заскочила домой. Азалии – какое счастье! – не было. Сменила юбку и жакет на джинсы с кофточкой, привела в порядок волосы и критически оглядела себя в зеркале. Не мешало бы немного поправиться: ключицы торчат, груди совсем нет. Как в народе говорят, минус первый размер, при котором лифчик покупаешь в надежде на лучшее. Ладно, зато талия тонкая и ноги стройные.

Я секунду поколебалась и наложила на глаза светло-серые тени. Взгляд стал выразительнее и загадочнее. Еще немного поразмыслила, стерла с губ помаду и заменила бледно-розовым блеском. Так определенно лучше.

Папа часто говорил, что я очень похожа на маму. Хотя если сильно придираться, то внешнего сходства мало. У мамы были темные глаза и светло-русые волосы. А у меня волосы каштановые, глаза – серо-голубые. У мамы был правильный прямой нос, у меня – чуть вздернутый. Мама была рослая и фигуристая, а я похожа на воробья: маленькая худышка. Папа говорил, я воздушная и хрупкая. Но на самом деле просто бледная и щуплая.

И все же мы очень похожи. Форма губ и разлет бровей, овал лица и поворот головы, ямочки на щеках и ногти-лопаточки, манера заламывать левую бровь и привычка смеяться, чуть запрокидывая голову, касаться пальцами лба в моменты задумчивости – природа с детальной точностью воспроизвела во мне все эти мамины черточки и особенности.

Из-за необычного сочетания – светлые глаза и темные волосы – многие думали, что волосы я крашу. А может, заделаться блондинкой? Нет, пожалуй, внешность станет слишком банальной. Да и не ощущаю я себя в таком образе: блондинкам положено быть улыбчивыми, кокетливыми, легкими. Так что поживу пока шатенкой.

Я схватила сумку и вышла из квартиры. Терпеть не могу опаздывать.

Народу в кинотеатре было море. Вот что значит грамотная пиар-кампания! Нам достались билеты на восемнадцатый ряд. Не совсем места для поцелуев, но близко к ним. Мне было плевать, а Ира немного расстроилась, правда, быстро отошла: не умела долго огорчаться.

В руках у Косогоровой была бутылка лимонада, пачка печенья и мороженое. Я купила себе минералки.

– И все? – грозно вопросила приятельница.

– Все, – подтвердила я, – а то в кафе в меня ничего не полезет. Я малоежка.

– Оно и видно, – ехидно заметила подруга и откусила изрядный кусок от стожка в шоколадной глазури. – Может, хот-дог взять? – задумчиво проговорила она.

– Пошли! Ты же лопнешь, деточка, – засмеялась я и потащила Иру в зал.

Фильм шел уже второй час, и за это время я дважды скупо улыбнулась. На комедию действо никак не тянуло. Сюжет глупый, актеры старались как могли, но оживить бездарный скучный сценарий у них не получалось. Хотя, возможно, я излишне строга: со всех сторон то и дело доносился жизнерадостный гогот.

Ира тоже была весьма довольна происходящим. Она расправилась со своими припасами и теперь лишь прихлебывала сладкую газировку.

– Правда, здорово? – шепотом спросила она.

В ответ я уклончиво промычала что-то невразумительное. При большом желании это можно было расценить как одобрение. Ира удовлетворенно кивнула.

Я то и дело отвлекалась от происходящего, теряла и без того невнятную сюжетную нить, задумываясь о своем. Когда на экране вдруг возникло лицо, поначалу просто удивилась: вроде бы это против законов жанра. Такая кошмарная физиономия – и в комедии!

Мужское лицо, показанное крупным планом, было неестественно, до синевы, бледным и странно перекошенным. Серая неопрятная щетина, свалявшиеся волосы, багровые полосы на щеках. Рот провалился, глаза закатились. Лицо было неподвижным и почему-то знакомым. Мне никак не удавалось вспомнить, где я раньше видела этого человека, но то, что видела – точно.

Я осторожно огляделась по сторонам. Неужели никого не удивляет непонятно зачем появившееся изображение? Ира все так же пила лимонад, хихикала и увлеченно смотрела на экран. То, что там творилось, очевидно, ее вполне устраивало. И абсолютно не изумляло.

Остальные зрители тоже вели себя, как раньше: создавалось впечатление, что они продолжают смотреть фильм! Невесть откуда взявшееся лицо видела лишь одна я.

10
{"b":"590451","o":1}