17 октября 2016 года ушёл из жизни скульптор, поэт, археолог Сергей Скисов. Перебирала его и свои стихотворения, и поняла, что за почти восемнадцать лет совместного бытования и прорастания друг в друга у меня накопилась немалая подборка стихотворных текстов, обращённых к нему, к нашей жизни, нашему неопределённому и хрупкому земному существованию. Вот отдельные из них: «Мир, вросший в комнату…» Мир, вросший в комнату, И комнатою ставший, Уединённой, маленькой, игривой, В которой всё смешалось: Сны, порывы, Картины Шамиля, гитары наши. В шкафу – тетради, книги, дребедень, Давным-давно немытые фужеры, И день, и ночь, и музыка без меры, И снова чередою – ночь и день. Вся эта комната, Где вечный мир живёт, И нашим прорастаниям созвучна. Порой скучна, порой весьма докучна, повёрнута совсем наоборот. И в этом перевёрнутом пространстве Мы проживаем в гордом постоянстве, Почти не замечая, как идёт за окнами: то век… то миг… то год… «Летние ночи мудры и тихи…» Летние ночи мудры и тихи, Если нежаркое лето. Чай, разговоры, гитара, стихи И огонёк сигареты. Сыплется времени жёлтый песок, Скоро сентябрь нагрянет. Может, друзья забредут на часок. Может, никто не заглянет. Завтра на Волгу купаться пойдём, Замки песочные строить. Всё-таки хочется в мире большом Тоже чего-нибудь стоить. Пусть всё пройдёт, не оставив следа, Волны разрушат строенья, И унесёт в половодье вода Песни и стихотворенья… В тихой печальной ночной глубине Вновь зародятся сюжеты: Два силуэта, Цветы на окне. И огонёк сигареты. Эти маленькие дни. Мало солнца, снега мало. Мы с тобой совсем одни Под огромным одеялом. Растворяется кровать В клубах медленного дыма, Так не хочется вставать, Но вставать необходимо. Чистить зубы, кофе пить, Плыть по воздуху к работе, Как-нибудь на свете жить, Улыбаться встречной тёте, И пилить, пилить вперёд; В светлый облак, в мрак кромешный, В миг, когда нас призовёт Бог с земли печально-грешной… Эти маленькие дни. Зачем ты не повесил на дверь замок, Чтоб замок твой не рухнул, а лоб не взмок, Чтоб каждый любопытный, тебя дразня, Пред скважиной замочной стоял полдня?.. Возможно это где-то, а не у нас, Где за своим богатством – лишь глаз да глаз. Но я вошла несмело, и вот иду До лиственницы белой в твоём саду, Иду по гулким залам, винным складам, По всем твоим вокзалам и городам До этих омертвелых, бессонных дней, До снежного придела души твоей. «Время бежит, сворачиваясь в спираль…» Время бежит, сворачиваясь в спираль. Знай, поспешай, раскручивая педаль велосипеда, ближним дари тепло, чтоб не бежало оно, а почти текло плавно и покачивалось на волнах В полузабытых, глубоких, нездешних снах. Мне не хватает времени на стихи, на пересмотры файлов, твои звонки, на разговоры и тайны, на зов любви… Время, не дай захлебнуться в твоей крови, в чёрные бездны ночи и в ярость дня, словно щенка бездомного, загоня. Снова побудка утра, хрустящий снег, предновогодний кошмар человечьих рек, тел человечьих, укутанных в мех и твид, — Время их всех утрамбует, а Бог простит, спустится на асфальт, изречёт закон — это и будет началом конца времён, будет началом иной, неподсудной тьмы, — точкой отсчета безвременья и зимы. «Господь ничуть не виноват…» Господь ничуть не виноват, что нет в природе совершенства. Есть в неизбежности утрат своё особое блаженство. В зиму студёную, злую, В тихий полуночный час Ангелы на воду дуют И вспоминают про нас. Холодно и безнадежно Быть от людей вдалеке. Ангелы ночью кромешной Крылья полощут в реке. Зверь пробежит неизвестный, Треснет с надрывом кора — Ангелы стражей небесной Будут стоять до утра. Чтобы сквозь годы и вехи, Чёрного неба прорехи, Встречу зажжённой звезде К нам Он спешил по воде. «Лёгкий снег на век нелёгкий падал…» Лёгкий снег на век нелёгкий падал Мимо труб, балконов, этажей, От паденья снежного и лада Сразу полегчало на душе. Ничего о жизни мы не знаем, Ангелов не чуем пред собой. Сыпь зима, снегами заметая След звериный и оскал людской. «Утром я в переполненный транспорт…» Утром я в переполненный транспорт Утрамбуюсь, спеша на работу. Человек это справки и паспорт, Или всё-таки большее что-то? Но когда всё земное осилив, Стану всех облаков невесомей, Вдруг пойму: человек – это символ Бесконечности – не хромосомы. |
