Почти ничем, кроме того, что объект любви Гарри - его собственный сын.

О Мерлин, да он же за какие-то пять дней так привык жить с Алом, что даже сквозь сон чувствовал свою от него зависимость! А как Гарри будет жить дальше? Как сможет вернуться в ту серую, унылую жизнь, из которой его вырвал сын на это короткое время? Ведь когда Альбус найдет, куда съехать - а вежливый и ненавязчивый Ал найдет достаточно быстро, не желая обременять отца, - Гарри снова будет возвращаться в пустой дом, к неинтересным книгам и огневиски, даже от мысли о котором сейчас начинало тошнить. А эти секс-свидания? Теперь, пожив с сыном и поняв, как это хорошо, когда все на самом деле, так явно до сих пор помня, как настоящий Альбус выгибается на простынях, разве можно будет заменить его жалкой и неудачной темноволосой подделкой?

Не хватало еще и импотентом стать во цвете лет.

Надо было что-то делать и делать срочно. Только вот что?

Гарри тяжело вздохнул и, завернувшись в небрежно сдернутую с матраса простыню, неслышно поднялся с кровати, бесшумной аврорской походкой проскользнув до двери в смежную спальню. Осторожно отворил ее и, аккуратно заглянув и убедившись, что Ал еще спит, зашел внутрь.

Четыре шага. Четыре жалких шага от двери до кровати, и раскрывшийся во сне Альбус, скинувший одеяло на пол, лежал перед ним. Такой недоступный, такой желанный и ослепительно красивый. Он, как назло, спал без одежды. Совсем. Гарри знал за ним эту привычку, понимая что и в этой мелочи они с ним так похожи, но надеялся, что в доме отца Ал снизойдет хотя бы до трусов. Хотя бы. Увы, нет.

Гарри, уже сам не знавший, зачем пришел, имел счастье любоваться сыном во всей красе. Хорошо хоть, тот спал на животе… или плохо, потому что при виде аккуратной, круглой попки Альбуса член болезненно дернулся под простыней, в одно мгновение набираясь силы и каменея.

Гарри зажмурился, шумно выдохнув и, самую малость взяв под контроль нахлынувшее возбуждение, снова открыл глаза, поспешно переводя взгляд на лицо Ала. Расслабленное, спокойное, темные ресницы чуть трепещут, на щеке отпечатался красный след от подушки. И волосы, такие любимые растрепанные волосы, единственное сходство, которого Гарри требовал от своих неудачных фальшивок. Волосы, которые он имел право по-отечески трепать, но не мог ни сжать в кулаке, ни зарыться носом, полной грудью вдыхая их аромат. Хотя…

Шалея от собственной безрассудной, глупой смелости, он подался вперед, склонившись над Альбусом и, осторожно касаясь носом чуть вьющихся прядей, тихонько вдохнул. В лицо ему тут же ударила та сладостная смесь цитруса и самого Ала, которая бледной тенью осталась когда-то на его подушке. Сейчас это была не тень, это был запах самого парня, и Гарри зажмурился, не сумел сдержать слабого болезненного стона. Кисть Альбуса чуть дернулась, он сонно выдохнул, чуть подвинув голову, и Гарри, прежде чем сам это понял, испуганно аппарировал в дальнюю ванную.

Уже там, не меньше часа стоя под теплой водой и яростно надрачивая твердый член, который не пожелал окончательно опадать даже после третьего оргазма, Гарри признал себе, что согласен стать импотентом. Согласен стать на всю жизнь несчастным импотентом, познавшим счастье и потерявшим его, но он будет наслаждаться каждым днем, проведенным в компании Ала, и плевать, если его даже заберут в Мунго в тот день, когда сын, наконец, переедет.

*

К тому моменту, когда Альбус проснулся и появился на кухне, Гарри уже успел справиться с утренними переживаниями, привести себя в порядок и сидел за столом со свежим выпуском “Ежедневного Пророка”. Все уже было накрыто к завтраку, а на плите сына ждал кофе. Турка с сухим, не залитым водой молотым кофе на холодной конфорке. Ал сразу это отметил и, неопределенно хмыкнув, бросил на отца недовольный и, одновременно, чуть насмешливый взгляд.

Гарри сделал вид, что не заметил и, встряхнув газетой, перевернул страницу.

Еще через три минуты взгляд Альбуса стал невыносим, и он, тяжело застонав, опустил “Пророк”, который и не читал с самого начала.

- Ну что ты хочешь? - Гарри послал Алу почти умоляющий взгляд. - Я варю его еще хуже, чем Кричер. И после твоего волшебного зелья ни его, ни свою отраву даже видеть не могу!

- Что ж Вы будете делать, мистер Поттер, сэр, когда я съеду?

Альбус хохотнул и, наконец, отвернулся, занявшись приготовлением кофе. А Гарри позволил своему взгляду на мгновение стать тяжелым и непроницаемым.

Он сам очень хотел бы знать ответ на этот до отвращения точный вопрос.

Ал справился достаточно быстро, и когда чашка с ароматным напитком появилась перед Гарри, тот, с жаром поблагодарив его, наконец приступил к завтраку.

В первый раз за всю неделю они ели так - медленно, по-утреннему лениво, словно потягиваясь и постепенно сбрасывая сонливость. Это был первый настоящий завтрак в компании Альбуса, и Гарри с удовольствием ловил каждое мгновение. Наблюдал краем глаза, как сын неторопливо мажет тосты, как лениво впивается зубами в чуть похрустывающий мягкий хлеб, и как немного джема остается на губах, пока кончик розового языка быстрым движением не слизнет остатки. Ужинал Альбус совсем иначе, сказывалась усталость в конце трудового дня, да и не располагала вечерняя трапеза к таким вот выкрутасам. И Гарри жадно ловил каждое движение, забывая про собственную тарелку и спасаясь лишь тем, что постоянно прихлебывал кофе, почти не чувствуя его вкуса.

Когда Ал доел очередной тост и, быстро облизав указательный палец, внезапно поднял взгляд на него, тот чуть не подавился.

- Пап, а какие у тебя планы на сегодня?

Гарри с усилием проглотил кофе и, так и не сумев выдавить из себя ни звука, чуть пожал плечами.

- Да ладно, ты что, собираешься весь день сидеть дома?

- Ну, я обычно провожу свое время именно так, - немного неуверенно отозвался Гарри, радуясь, что наконец обрел голос. - Но ты на меня-то не оглядывайся. И так хватает того, что ты на меня все свои вечера гробишь.

- Ох, успокойся, отец, - Ал чуть закатил глаза, тряхнув растрепанной шевелюрой, и заразительно улыбнулся. - Я с тобой время провожу уж точно не из сыновнего долга. У меня вообще с этим беда.

Гарри хмыкнул, попытавшись изобразить недовольство, но вряд ли ему это удалось хоть сколько-нибудь убедительно. Такое простое и даже насмешливое замечание сына отозвалось неожиданным облегчением и оглушительным теплом. Наконец, справившись с собой, он все же постарался как можно более недовольно спросить:

- А у тебя-то какие планы? Не собираешься с друзьями встретиться?

- Да нет, у всех свои дела. Хотя планы у меня на сегодня и впрямь есть.

Гарри попытался справиться с разочарованием и, отставив чашку, быстро схватил “Пророк”, снова его разворачивая и прячась за ним от Альбуса. Позорное отступление, конечно, но после оглушительной волны тепла, накрывшей его с головой всего несколько минут назад, он не был уверен, что сумеет выглядеть достаточно убедительно.

- Свидание, небось? К вечеру будешь или ужинать без тебя?

Альбус молчал, не торопясь с ответом, и Гарри даже сквозь газетные листы, кажется, чувствовал его взгляд. Черт, ну что же он за идиот? Главный Аврор Гарри Джеймс Поттер, как же. С такой скоростью хватается за “Пророк”, что даже собственный сын читает его на раз.

- Не знаю, что насчет вечера, - наконец задумчиво отозвался тот с какими-то странными нотками в голосе, которые Гарри так и не смог понять, - но ужинать мы будем вместе. Раз уж у тебя нет на сегодня никаких планов, ты же не против подстроиться под мои?

- Что? - он так удивился, что, вдвое сложив газету и загнув её поперек, пораженно уставился на Альбуса и сразу встретился с его веселым, лукавым взглядом. И тут же, вновь задохнувшись от накатившего облегчения, смущенно проворчал:

- Звучит, как приглашение на свидание. И когда ты успел вырасти таким ловеласом? Лучше бы девочку какую-нибудь позвал.

Альбус совсем уже удивил его, неожиданно рассмеявшись.