Вовка, когда только вышел из больницы с перебинтованной рукой на подвязке, размышлял о том, как с напущенным равнодушием, будет показывать ребятам шрам и рассказывать, что случилось. Он предвкушал их восторг, он хотел увидеть их удивленные лица. Еще бы! Такое событие! В школе, понятное дело, его появление с повязкой на руке тоже вызвало интерес. Были вопросы и удивленные возгласы, но там, в школе, Вовка появлялся каждый день, а в классе было еще двадцать семь человек, которые ломали себе пальцы, обжигались, вышибали зубы о лед, неудачно упав на катке, поэтому возгласы и расспросы быстро закончились. А здесь, в компании троих друзей, можно наслаждаться восторгом целых три месяца.
Вот так: Целых! Три! Месяца!
— Да, Вовка, первое место! — Толик похлопал Вовку по плечу. — Но Командир в этом году все равно я. Приехал на неделю раньше Артема. А Серега так вообще только позавчера пожаловал.
— Мы клубнику у бабы Любы пропустили! — сообщил Серега Вовке.
Баба Люба была бабушкой Артема. Почему-то клубника у нее спела раньше всех. К тому моменту, как у Вовкиной бабушки ягоды только-только наливались спелостью, бабины Любины были уже успешно съедены и забыты.
— Чья на очереди?
На очереди была клубника с огорода бабушки Толика. У нее же вовсю спела ранняя черешня.
— Может быть, сейчас и рванем, наедимся? — предложил Вовка, соскучившийся по ягодам как никто другой. В Мурманске, конечно, тоже были свои ягоды, ничуть не хуже южных, но клубнику и черешню Вовка все же особенно любил и уважал.
— Сначала второе правило каникул! — Толик снова напустил на себя серьезности. Вообще-то, ему было сложно хмурить брови, потому что брови у него были такими же белыми, как и волосы, и их почти не было видно на лице (пока лицо не загорало и не становилось темно-коричневым, но это происходило уже в середине июля).
— Я давно свой выключил! — сообщил Серега. — Как только приехал.
— А я не выключаю, мне нельзя. — насупился Артем. — Меня родители тогда съедят. Но мне можно, я же местный.
— Почти! До тебя больше часа ехать.
— А до тебя больше суток! Это больше двадцати четырех часов! Но я свой все равно у бабушки оставляю. Так что — засчитывается!
Вторым правилом каникул было отключение сотовых телефонов. Не на все время, а на целый день, чтобы никто не мог дозвониться. Два года назад сотовый телефон был только у Толика, и он его всюду носил с собой. Мама и бабушка звонили Толику каждые полчаса, постоянно отвлекая и (частенько) выдавая его в игре в прятки. К концу того лета Толик просто выключил телефон, забросил его на дно рюкзака и торжественно пообещал, что впредь будет ходить летом без телефона. Потому что, знаете ли, каникулы, и отвлекать ребенка от отдыха вредно для его здоровья.
Уже на следующий год сотовые телефоны купили всем, но следуя негласному кодексу дружбы, ребята отключили сотовые и включали их только по вечерам, позвонить родителям. Сначала было как-то непривычно, но потом Вовка привык. Это в школе можно было таскать сотовый всюду, а здесь — нет. Своеобразное отличие лета от обычной жизни.
Прошлым же летом, в августе, за день до отъезда Сереги, все четверо собрались во дворе у бабушки Артема и сочинили правила каникул, которые собирались выполнять неукоснительно и безоговорочно (так и записали в самом низу правил, и поставили свои первые подписи, чувствуя важность и торжественность момента)…
— У меня, кстати, новый телефон. — сообщил Толик. — Мне папа купил. С сенсорным экраном. На нем такие игры, закачаешься!
— На мой посмотри! — Вовка выудил из кармана блестящую модельку с большим экраном и парой царапин на панельке. — Сестра отдала. Она себе другой взяла, а мне, значит, этот. Я сейчас уберу, забыл.
Он сбегал в дом, чтобы забросить сотовый в сумку и забыть о нем до самого вечера. Мама и бабушка обедали ароматным борщом. Бабушка охала: "Дай хоть на тебя посмотреть, внучек, а то опять на все лето умчишься!", и Вовка, задержавшись на несколько минут, съел еще один пирожок, показал шрам и, оставив бабушку охать, но уже по другому поводу, вновь выскочил на улицу. Мама должна была улететь обратно в Мурманск завтра вечером, а уже в августе за Вовкой прилетит папа. Такая у родителей была договоренность. Вовка краем уха слышал что-то о совместных отпусках, летней подработке и выгодных контрактах, но никогда не обращал на разговоры взрослых внимания.
Как только Вовка сообщил друзьям, что до вечера совершенно свободен, они все вчетвером отправились узкими улочками гулять по станице. Погода стояла чудесная и непривычная. После угрюмой слякоти севера яркие весенние цвета цепляли взгляд, дышалось легко, а тело будто наполнилось невероятной легкостью. Казалось, сделай Вовка несколько шагов, взмахни руками — и полетит ввысь голубого безоблачного неба. Как жалко, что к подобным ощущениям быстро привыкаешь! Остается только держаться за каждую секундочку, наслаждаться каждым коротким мгновением…
А Толик, на правах Командира, уверенно рассказывал Вовке обо всем, что изменилось здесь за год.
— Вот там новый магазин открыли! — говорил Толик, указывая на небольшой ларек, с надписью "ПРОДУКТЫ". — Я там видел новый номер "Человека-паука", но он дорогой, а денег мало.
— Я могу у дяди попросить, он тебе в Краснодаре купит. В Краснодаре дешевле. — вставлял Артем.
— Не надо мне у дяди. Я сам куплю. Представляете. Я приеду домой, а там сразу три новых номера "Человека-паука"! Зачитаюсь просто! А вот тут, Вовка, смотри, смотри же скорее, скейтеры катаются. Видишь, дорожку из бетона постелили? Я уже троих скейтеров видел!
— Врешь! — выдыхал Вовка от восторга. — Эх, знал бы, свой скейт привез бы.
— Знал бы прикуп, жил бы в Сочи! — козырял Серега подслушанной у родителей фразой, чтоб не молчать. — Кстати, ребят, я научился в морской бридж играть. Только для этого надо сто четыре карты и ручка с бумагой.
— Может, лучше на великах завтра покатаемся? — предлагал Артем. Он ездил на велосипедах хуже всех, часто падал и постоянно сбивал в кровь кисти рук и коленки, но обожал велосипеды так же сильно, как фантастические книжки и фильмы про вампиров. — Кстати, Толик, ты же Вовке так и не рассказал самого главного!
— Во-первых, не Толик, а товарищ Командир, а во-вторых, подожди, потом расскажу…
— Что расскажите? Что расскажите? — Вовка сгорал от нетерпения.
Наверняка же нашли что-то чудовищно интересное, и теперь прячут, оттягивают момент. Вовка забегал кругами вокруг товарища Командира, хватая его за локти.
— Ну-ка, рассказывай, начальник! Давай, начальник! Что нашел, начальник?!
Серега и Артем покатились со смеху. Толик тоже засмеялся, забрыкался:
— Да ну тебя! Сюрприз испортишь! Это идти надо, а далеко! Завтра на великах быстро домчим!
— Завтра на великах! — завопил Артем. — Ура! А у Толика, кстати, велик тоже новый! Телефон он не показывал, а велик — показывал. Там такой шикарный, легкий, с кучей скоростей. Как называется?
— Неважно. — отмахнулся Толик. — Ну, новый и новый. Пойдемте лучше купаться!
Так всегда бывает, когда хорошие друзья встречаются после долгой разлуки в том же месте и в тоже время, когда и расстались. Кажется, что время остановилось, что год промелькнул где-то в другой реальности — и другие Толик, Вовка, Артем и Серега зубрили математику, катались на лыжах, читали умные книжки по литературе, вставали утром в школу и ложились спать глубокой ночью, потому что долго играли в компьютер — а настоящие четыре друга просто замерли на неуловимое мгновение и так и остались под летним солнцем, чтобы в следующую секунду начать вместе жить дальше: купаться, кататься на велосипедах, хвалиться шрамами, да и много чего еще делать в этой безмятежной вечной юности.
Они побежали на Молочное озеро, где рос высокий камыш, а вдоль берегов круглые сутки сидели пожилые рыбаки и ловили сома. Вода на Молочном озере всегда была теплой и нежной, купаться здесь было одно удовольствие. А после купания — вытянулись вчетвером на траве, подставляя мокрые лица ласковым лучам солнца, играли в "облака" и "города", спорили о Лихтенштейне и Люксембурге, о новых правилах в УЕФА, о компьютерных играх и о человеке-пауке с Бэтменом. Потом выяснилось, что у Сереги дома есть две колоды карт и, если поискать, то и блокнот с ручкой. Тогда веселой гурьбой помчались к Сереге. Там, под вишневыми деревьями в бабушкином саду, расселись вдоль стола, разогнали редких мух и принялись играть в тот самый морской бридж. А бабушка Сереги, седовласая, с крупными веснушками на щеках, принесла мытой клубники — целый таз — и Серега кричал Вовке: "Покажи жуткий шрам! Покажи жуткий шрам!". Бабушка охала от испуга и удивления, а Вовка смеялся и говорил, что было не больно и что он совсем, совсем не боялся. На самом деле, конечно, Вовка сильно боялся — и когда увидел кровь, и когда его везли в больницу, и когда хмурый врач что-то записывал в тетрадку, а бледные родители крепко сжимали друг другу руки. Но это было так давно (четыре месяца назад), что страх стерся и уступил место разудалой мальчишеской гордости.
